16

1 января 1942 года - 194 день войны

 В Вашингтоне подписана декларация 26-ти государств (СССР, США, Великобритании и др.). Подписавшие декларацию государства обязались использовать все свои ресурсы в борьбе против тех государств Тройственного пакта и против тех присоединившихся к нему стран, с которыми данное государство находится в состоянии войны. Декларация включала также обязательство не заключать сепаратного мира с врагами. [3; 127]

 Упорной и героической обороной войск Севастопольского оборонительного района было сорвано второе наступление противника, стремившегося захватить Севастополь. [3; 127]

 Колхозы и совхозы Хабаровского края полностью выполнили годовой план поставок хлеба и овощей государству и сдали зерна на 13 136 т, картофеля на 27590 т, овощей на 14 тыс. т больше, чем в 1940 г. [3; 127]

 Открылось сквозное движение поездов Тихвин — Волхов — Войбокало. [3; 127]

 Войска Калининского фронта, ведя наступление, вышли на подступы к городам Ржев и Зубцов. [3; 127]


Хроника блокадного Ленинграда

Тяжелым был для Ленинграда новогодний день сорок второго. На 1 января в городе оставалось 980 тонн муки. Даже при голодном пайке ее могло хватить только на два дня.

Еще меньшими были запасы крупы — 334 тонны. И это более чем на 2 миллиона человек. Правда, учитывая мизерные блокадные нормы, крупы должно было хватить на четыре дня. 624 тонны мяса и мясопродуктов, которыми располагал Ленинград на 1 января, можно было растянуть на девять дней...

В продовольственных ресурсах Ленинграда значилось 427 тонн жмыха. Раньше эти отходы маслобойной промышленности сжигались в пароходных топках. Теперь они пополнили список продуктов питания.

С сегодняшнего дня на Кировском заводе запрещено применение льняного масла для шлифовальных работ. Все его запасы переданы столовым, а шлифовка производится надежным заменителем, созданным группой рационализаторов во главе с начальником механического цеха П. Д. Хижняком.

К 1 января по ледовой дороге удалось завезти в Ленинград 15 125 тонн продовольствия. Это за 40 дней. В среднем по 378 тонн в сутки, в то время как только муки на одни сутки требуется куда больше.

Ладога все еще не покрывает даже минимальных потребностей города. Крайне тяжело эксплуатировать эту необычную ледовую трассу. К тому же сказывается недостаток горючего. 1 января, например, только в 385-м отдельном автотранспортном батальоне простояли 50 автомашин. А город и фронт ждали хлеба...

Гитлеровцы были убеждены, что защитники Ленинграда продержатся недолго. А в новогодний день в пяти театрах Ленинграда шли спектакли. Причем театры имени Ленинского комсомола и имени Ленсовета давали по два спектакля — утром и вечером. В восьми кинотеатрах демонстрировались фильмы.

К Новому году только в одном Красногвардейском районе удалось открыть 4 бани, 18 парикмахерских. Возобновили работу 12 почтовых отделений. Жил и работал город, которому враги предрекли скорую гибель и о котором Гитлер сказал, что он «выжрет самого себя».

Достойно отметили первый день нового года летчики Ленинграда: они сбили 11 и подбили 4 вражеских самолета. 54-я армия, действующая на волховском участке Ленинградского фронта, продолжала теснить противника. Среди новогодних трофеев, захваченных нашими бойцами, оказалась неприметная тетрадь с весьма примечательными цифрами. Это был «Список движения личного состава» одной из рот 506-го полка 291-й немецкой пехотной дивизии. В роте, первоначально насчитывавшей 183 человека и неоднократно получавшей пополнение, к исходу сорок первого года осталось 50 человек. Потеряла же она 204 человека. Это только убитыми и ранеными. Пропавшие без вести, попавшие в плен, обмороженные были не в счет.

Когда этот список попал в наши руки, не было уже и последних пятидесяти. Они погибли, так и не увидев Ленинграда. От роты остался лишь «список движения». [5; 115]


Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"

Перевернут последний листок календаря сорок первого года. Это были дни, когда советские войска гнали немцев на запад, освобождая от врага земли Подмосковья.

Новогодний номер «Красной звезды»! На первой полосе газеты хорошо знакомое лицо с добрыми, светлыми глазами. Номер открывает речь Михаила Ивановича Калинина...

Война разрубила своей секирой минувший год надвое — первые шесть месяцев были наполнены мирным строительством, со второго полугодия развернулась гигантская битва с гитлеровской Германией. Все изменилось. Однако многолетняя традиция осталась неизменной: как и в прошлом, в эту новогоднюю ночь выступил с поздравлением Калинин. Он говорил о тяжелом времени, которое переживает страна. О нашей первой победе. Назвал города, освобожденные от фашистов, в том числе такие крупные, как Ростов-на-Дону, Калинин, Феодосия, Керчь... Из его выступления впервые узнали, что освобожден еще один город — Калуга... Много проникновенных слов сказал он о доблести советских воинов и тружеников тыла, о тяжком пути, который они прошли, предупредил, что «большие еще трудности стоят и впереди».

Советские люди привыкли слушать в праздничную, новогоднюю ночь живую речь своего Всесоюзного старосты, как его с любовью называли в народе. А мы, краснозвездовцы, были особенно воодушевлены. Михаил Иванович — наш большой друг и мудрый советчик. Хотя «Красная звезда» не числилась по ведомству Верховного Совета, Калинин постоянно интересовался нашей работой. Он нередко звонил, иногда похваливал, иногда, если что-то не так, с большим тактом журил, подсказывал, как надо делать.

Я не помню случая, чтобы Калинин, когда мы обращались к нему с просьбой написать статью, отказал нам. Иметь дело с ним как с автором было приятно. Если возникали замечания, он их не отвергал, внимательно выслушивал, с одними — соглашался, с другими — нет, объясняя, почему надо оставить так, как написано. А в тот день, когда появлялась его статья, он обычно звонил мне и спрашивал, чувствовалось, с улыбкой:

— Ну как, понравилась статья?

Однажды ему в тон я ответил:

— Михаил Иванович! Если бы не понравилась, разве мы ее напечатали?..

Калинин весело рассмеялся:

— Да, я уж старался, чтобы она не попала в вашу корзину...

Нередко наши корреспонденты сопровождали Калинина в его поездках на фронт, где он выступал на красноармейских митингах. Очень интересны были его беседы с бойцами, речи. Встречали его без помпы и фанфар — душевно и уважительно.

Я часто бывал у М.И. Калинина в Кремле. Беседы с ним были всегда поучительными. Заехал я как-то к нему после своей очередной поездки на фронт. Рассказывал, что видел и слышал. Он задавал немало вопросов о солдатской жизни и солдатских думах. Тут я и сказал:

— Понимаете, Михаил Иванович! Приперли меня к стенке. Спрашивают: как же так? Нашим женам, детям, старикам выдают по 400 граммов хлеба, а пленным фашистам, тем, кто вчера стрелял в нас, убивал наших жен и детей, по 600 граммов. Почему?

Калинин ответил, чуть вздохнув:

— Да, 600 граммов! Но ведь в лагере, не на свободе.— И после короткой паузы добавил: — Когда я сидел в царской тюрьме, нам давали но два фунта хлеба, а не хватало...

Как просто и верно!


Однако вернусь к первоянварскому номеру «Красной звезды».

Главное событие дня — освобождение Калуги. Лучшего праздничного сообщения и желать не надо! Опубликована статья начальника штаба 50-й армии полковника Н.Е. Аргунова «Калужская операция» — обзор боев за город.

Что для нас значило взятие Калуги и чем была потеря города для немцев, можно узнать из первых же строк этой статьи:

«Еще недавно Калуга была глубоким тылом немецких войск, действующих под Тулой, Серпуховом и Малоярославцем. Крупнейший узел железных и шоссейных дорог, она использовалась фашистами с максимальной выгодой. Через нее шли транспорты с техникой, с войсковыми подкреплениями, на запад следовали поезда с ранеными. В самой Калуге немцы оборудовали мощную базу для ремонта танков, автомашин, орудий, организовали большие интендантские и артиллерийские склады, госпитали... В Калугу отводились с фронта разбитые части: переформировывались, вооружались, проходили обучение...

Близость ее к Москве и к направлениям главного удара на Москву делало Калугу еще более важной.

В свое время немцы писали: «Со взятием Калуги нашим поискам открылась дорога на Москву и Тулу, судьбу которых отныне надо считать решенной в пользу нашего оружия».

Далее Аргунов шаг за шагом прослеживает всю операцию от начала и до конца. Для захвата Калуги была образована ударная группа. От района ее дислокации до города ей предстояло пройти 120 километров по трудной для марша местности: большие открытые поля, изрезанные оврагами, на юго-западе и сплошные леса с узкими проселочными дорогами на северо-западе. Снега и метели сделали эти места почти непроходимыми для моторизированной пехоты и артиллерии. Продвигалась группа в темное время, не вступая в бой, обходила опорные пункты и узлы сопротивления противника. Словом, много мужества, упорства и находчивости надо было даже для того, чтобы только занять исходные позиции.

Вспоминаю, в какую переделку попал наш специальный корреспондент Константин Симонов, командированный в 50-ю армию с заданием «взять Калугу» и сразу же вернуться в Москву. Выехал он на «эмке» в Тулу, а оттуда в район боев. Однако пробиться сквозь снежные завалы не смог. Вернулся в Тулу, позвонил мне, объяснил обстановку и попросил самолет. Послал я не один, а два самолета, усадив в один из них фоторепортера Виктора Темина. Вылетел Симонов к Калуге вместе со спецкором «Известий» Виктором Беликовым. Вслед за ними поднялся самолет с Теминым и известинским фоторепортером Самарием Гурарием. Немного пролетели и попали в неистовый буран. Летчики потеряли ориентировку и вынуждены были приземлиться.

«На поляне, где мы сели, лежал глубокий снег, — записал Симонов в дневнике.— Самолетные лыжи проваливались в нем, и, как ни форсировали моторы летчики, самолеты не трогались с места. Наконец, более легкий по весу самолет, на котором летели Гурарий и Темин, оторвался от поляны. А нам это все не удавалось и не удавалось. Тогда наш летчик сел в кабину, а мы с Беликовым встали под крыльями и, упершись в них, стали раскачивать самолет. Но каждый раз, как только мы, раскачав самолет, начинали лезть в кабину, лыжи опять утопали в снегу, и самолет не двигался. Нужно было, раскачав его, садиться в кабину уже на ходу — другого выхода не оставалось... Это было тяжелое занятие — каждый раз раскачивать, бежать, вскакивать, опять раскачивать... Наконец, изо всех сил поднатужившись и раскачав крылья, мы все-таки вскочили в самолет, и он на этот раз пошел, его не заело».

Симонов вернулся в Тулу, чтобы начать все сначала. Однако новый рейс в Калугу совершить ему не удалось. Все пошло наперекосяк. Ворочая самолет, он надорвался, врачи хотели уложить его в постель. Еле живой он возвратился в Москву.

Кстати, вслед за Симоновым и Теминым по калужскому маршруту вылетело еще четыре самолета. Только одному удалось добраться до войск, другой совершил вынужденную посадку, третий потерпел аварию, а последний пропал без вести; вероятно, сел на немецкой территории...

Итак, Симонов в Калугу не добрался. Однако в 50-й армии работал наш спецкор Павел Трояновский, расторопный, энергичный журналист, халхинголец, чье мастерство газетчика росло, как говорится, не по дням, а по часам. 28 декабря Трояновского вызвал командующий армией И.В. Болдин и сказал:

— Завтра жду вас в Еловке. Адъютант покажет на карте, как туда добраться...

Генерал Болдин по-доброму относился к Трояновскому. Открывая «Красную звезду», командарм часто находил его репортажи, корреспонденции или очерки о боевой жизни своей армии. Не без помощи Трояновского печатались в газете и статьи Болдина. А какому военачальнику это не было лестно?!

Трояновский вместе с Теминым отправился в путь-дорогу. Преодолев с невероятными трудностями снежные сугробы, они прибыли в Еловку, где разместился командный пункт армейской группы. Там уже был Болдин. Трояновский обратился к генералу:

— Товарищ командующий, нам срочно нужен самолет доставить в Москву репортаж и снимки о взятии Калуги...

Болдин рассмеялся!

— Ишь, какие быстрые! Это называется делить шкуру неубитого медведя. Там еще сидят немцы. Ну и торопливый вы народ...

Настроение у Болдина было приподнятое, и нашим спецкорам не надо было читать оперативную сводку, чтобы понять, что дела идут хорошо.

После небольшой паузы Болдин пообещал:

— Самолет будет. Дам вам из своей охраны танк и броневик. К Калуге ехать еще опасно.

Под охраной танка и броневика наши спецкоры вместе с корреспондентами «Правды» и «Известий» добрались до Оки. Трояновский и Темин пошли пешком. Остальные газетчики стали искать мост или переправу, чтобы ехать машинами,— решили, что так будет быстрее. А оказалось, что спецкоры «Красной звезды» не прогадали (переправы не оказалось) и первыми очутились в Калуге.

Город в огне. Пробыли они там целый день, а к вечеру вернулись на КП. Позвонили мне. Я сказал: передавать сейчас ничего не надо. Официальное сообщение о взятии Калуги будет лишь в новогоднем номере газеты. Приказал отправиться с материалами в Москву.

Так они и сделали. Трояновский — на машине, а Темин и Гурарий решили лететь. Но вот незадача: самолет — одноместный. Кто полетит со снимками: Темин или Гурарий? У них были какие-то свои фоторепортерские счеты, один другому не доверял, никто из них не хотел остаться. Наконец, упросили летчика, и он взял обоих, благо оба были худощавые...

За Подольском Трояновский увидел на шоссе две сгорбленные фигуры в снегу: Темин и Гурарий! Оказывается, в пути что-то случилось с мотором и пилот совершил недалеко от шоссе вынужденную посадку; оба фоторепортера теперь «голосуют». Запихнули их в машину, и вечером Трояновский и Темин появились в редакции.

И вот в газете корреспонденция Трояновского «В Калуге». На второй полосе — снимки Темина: пожарища, нескончаемая вереница орудий, машин и другой техники, брошенной противником. Были у Темина и другие фотографии, но они не вмещались в номер. Об одной из них, пожалуй, стоит рассказать.

Центральная площадь Калуги. Огромное, не менее чем в двести крестов немецкое кладбище. А рядом — громадная, разукрашенная елка: немцы готовились справлять в Калуге новый год. Наши спецкоры остановились возле нее. Темин сделал снимок, сказав своему коллеге: «Мировой кадр!» Как раз в это время подошли наши бойцы, увидели елку:

— Вот гады! Что задумали... На нашей земле!.. На нашей крови!..

Все крепкие слова русского языка во всех падежах были сказаны в адрес гитлеровцев. Можно было понять наших бойцов. Только что они похоронили своих товарищей, сложивших головы в боях за Калугу, только что видели трупы замученных, истерзанных и расстрелянных калужан... Темин, которому были созвучны настроения воинов, сразу же дал команду:

— Свалить ее!

Приказ выполнили мигом. Темин снял и сваленную елку. Он показал мне снимки и рассказал, как было дело. Я заподозрил, что он скомандовал свалить елку, движимый не только гневом против захватчиков, но и желая сделать «мировой кадр», и сказал ему:

— Правильно сделали, что свалили елку. Но печатать не будем...


В номере статья Ванды Василевской. Вообще-то она была корреспондентом «Известий», но иногда писала и нам.

И сейчас перед моими глазами встает стройная фигура полкового комиссара с четырьмя шпалами на петлицах гимнастерки. в галифе и сапогах. С гордостью она носила эти «шпалы», а затем и полковничьи погоны и долго не расставалась с ними. В пятидесятые годы в Киеве я побывал в доме Ванды Василевской и Александра Корнейчука. Меня встретила писательница в обычной женской одежде — костюме строгого покроя, который все же ей больше шел, чем военное обмундирование.

Но когда я вскользь сказал об этом, она отрицательно покачала головой:

— То ни с чем не сравнить...

Да, память тех дней неистребима. Говорили мы о всяких литературных делах, но разговор все время возвращался к войне.

Статья Ванды Василевской в сегодняшнем номере газеты называется «Ненависть». Казалось бы, тема не для новогоднего номера. Мы привыкли, что в такой день полосы газеты заполнялись статьями, очерками, рассказами, стихами о добре, любви, торжестве созидания, планах на будущее. А сегодня это жестокое слово — ненависть! Но без него в те военные дни — и в будни, и в праздники — не прожить пи минуты.

Микола Бажан говорил, что «Ванда с огромной силой умела ненавидеть и любить». Эта черта ее душевного мира проявилась и в новогоднем выступлении в «Красной звезде». Она писала: «Мера нашей любви к Родине — сила ненависти к врагу».

Петр Павленко опубликовал статью «1941 — 1942».

Алексей Толстой сообщил, что выслал статью «Тысяча девятьсот сорок второй» — писательские раздумья об итогах минувшего и перспективах наступающего года. Ждем ее с минуты на минуту.

Опубликована статья А.В. Белякова, того самого, кто вместе с В.П. Чкаловым и Г.Ф. Байдуковым совершил в тридцатых годах беспосадочный перелет из Москвы через Северный полюс в американский город Ванкувер. Он уже генерал. Вообще должен сказать, что все знаменитые летчики, довоенные Герои Советского Союза, любимцы нашего народа — Байдуков, Громов, Юмашев и многие другие — в эту войну в боевом строю. И мы, краснозвездовцы, гордимся, что они также и наши безотказные авторы.

Статья Белякова начиналась так: «Мы — старые авиационные «волки» и в ночь под Новый год больше, чем о другом, говорим о самолетах. В них — наша радость. В них — наша честь. В них огромная доля нашей будущей победы над врагом. Поговорим же о самолетах».

Беляков писал и об истребителе, и о штурмовике, и о ближнем и дальнем бомбардировщиках. Каждому воздал должное и высказал свои мысли: какими он хотел бы их видеть в бою в новом году...

Страстной верой в грядущую победу проникнута статья Ильи Эренбурга:

«Мы не меряем победы на аршины и на фунты. Мы не примем четвертушки победы, восьмушки свободы, половинки мира. Мы хотим свободы для себя и для всех народов... Мы хотим мира не на пять, не на десять, не на двадцать лет. Мы хотим, чтобы наши дети забыли о голосе сирен. Мы хотим, чтобы они рассказывали о танках, как о доисторических чудовищах. Мы хотим мира для наших детей и для наших внуков».

Как созвучны эти слова тем огромным усилиям нашей партии, нашего народа в борьбе за мир в нынешние времена!

К месту в этом номере и карикатура Бориса Ефимова. Она из двух картинок. Первая: по снегу устремился вперед юный красноармеец с автоматом, одетый в добротный полушубок, в валенках и шапке-ушанке, на которой обозначено: «1942». По обочинам, в снежных сугробах чернеют разбитые и сожженные немецкие танки. Второй рисунок: бежит по снегу согнувшийся в три погибели обмороженный фашист, укутанный по самые глаза в женский платок, на платке — та же дата: «1942». С испугом оглядывается фашист назад... Над карикатурой надпись: «С Новым годом!» Под первым рисунком: «С наступающим!» Под вторым: «С отступающим!..» [8; 11-17]

От Советского Информбюро

Утреннее сообщение 1 января

В течение ночи на 1 января наши войска вели бои с противником на всех фронтах.

Наша часть, действующая на одном из участков Западного фронта, преодолевая упорное сопротивление противника, за день боёв освободила от немцев 15 населённых пунктов н захватила: 47 орудий, 151 миномёт, 13 пулемётов, 200 велосипедов, 22 ящика гранат, 180 ящиков патронов, более 1.000 снарядов, 40 километров провода и истребила свыше 600 немецких солдат и офицеров.

* * *

При взятии города Козельска наши бойцы захватили 5 железнодорожных эшелонов с 200 вагонами, груженными боеприпасами, продовольствием, обмундированием и автомашинами.

* * *

Наши лётчики, действующие на Южном фронте, за один день уничтожили более 240 автомашин, автобус с рацией, 23 танка, 6 орудий и истребили свыше 800 солдат и офицеров противника.

* * *

Отделение сержанта Савельева в бою у деревни Троицкое уничтожило 27 немцев. Красноармеец Карев двумя гранатами вывел из строя пулемёт и истребил 4 вражеских пулемётчиков.

* * *

Подведены итоги боевых действий группы партизанских отрядов, действующих в районах Ленинградской области, оккупированных немцами. Доблестные советские патриоты истребили 6 немецких полковников и подполковников, 32 офицеров, 1.120 солдат и 91 фашистского шпиона. Партизаны уничтожили 5 немецких самолётов, 2 танка, 19 танкеток, 157 грузовых машин, несколько орудий, пулемётов и другое вооружение. Взорваны и разрушены 7 складов с боеприпасами, склад с горючим, 2 склада с продовольствием и фуражом, 44 железнодорожных и шоссейных моста. Пущены под откос 14 поездов, в результате чего разбито свыше 200 вагонов с пушками, танкетками, автомашинами и живой силой противника. Во многих местах разрушена телефонная и телеграфная связь.

* * *

Пленный радист 2 батальона 36 пехотного полка 9 дивизии Гейнц Крау на допросе дал следующие показания: «Мы не имеем зимнего обмундирования и вынуждены сами мастерить себе подшлемники из старых чулок. Один солдат 57 полка нашей дивизии раздобыл гражданскую одежду и хотел на лошади вернуться на родину, в Германию. За Богуславом он был пойман и отдан под суд. Офицеры нам часто рассказывали о подобных случаях и обращали наше внимание на суровые последствия. В этом году празднование рождества в Германии превратилось в панихиду, потому что миллионы немецких солдат похоронены в холодной русской земле, а оставшихся ещё в живых ждёт такая же участь».

Отступая из села Павлово-Лужецкое, Истринского района, Московской области, немецко-фашистские мерзавцы расстреляли 70-летнего колхозника Прохорова И. А., сожгли женщину вместе с двумя малолетними детьми и изнасиловали многих девушек.

* * *

Нефтяники гор. Грозного, досрочно выполнив годовой план, уже дали стране сотни тысяч тонн нефти сверх плана. Коллектив нефтеперегонного завода, где директором тов. Иванюков, перевыполнил годовой план выпуска высокосортного бензина почти втрое. Отлично работают многие рабочие и служащие треста «Старогрознефть». Бригады тт. Лебедева, Татьяненко и Салыкова вырабатывают по 4—5 норм в смену. За последние дни на промыслах Грознефтекомбината введены в строй 30 бездействовавших скважин. Добыча нефти непрерывно растёт.

Вечернее сообщение 1 января

В течение 1 января на ряде участков фронта наши войска, преодолевая сопротивление противника, продолжали продвигаться вперёд, заняли ряд населённых пунктов и в числе их г. Старица.

За 31 декабря уничтожено 12 немецких самолётов. Наши потери — 4 самолёта.

* * *

31 декабря наша авиачасть, действующая на Западном фронте, уничтожила 4 немецких танка, 154 автомашины с военными грузами, 34 повозки со снарядами, несколько железнодорожных цистерн с горючим, подожгла 3 железнодорожных состава и рассеяла 2 батальона вражеской пехоты.

* * *

В результате упорных боёв с противником наша часть, действующая на одном из участков Западного фронта, выбила немцев из ряда населённых пунктов, истребила 800 вражеских солдат и офицеров и захватила 12 немецких орудий, 20 станковых пулемётов, 5 миномётов, 2 танка, 12 автомашин и много других военных материалов.

* * *

Наши части, действующие на одном из участков Калининского фронта, сломив упорное сопротивление немцев, за один день боёв завяли 22 населённых пункта и захватили 76 вражеских орудий, 8 миномётов, 25 пулемётов, 150 автоматов, 117 автомашин, 2.506 винтовок, 10 миноискателей, много боеприпасов, уничтожили 5 немецких танков, 15 орудий и 6 пулемётов.

* * *

Артиллеристы части тов. Александрова, действующей на Западном фронте, за одну ночь уничтожили 2 немецкие миномётные батареи, 2 пулемётные точки и истребили роту пехоты противника.

* * *

Командир эскадрона лейтенант Кучерявый под непрерывным обстрелом противника подполз к огневым точкам фашистов, мешавшим продвижению наших частей, и забросал их гранатами. Заметив вражеский танк, тов. Кучерявый незаметно подкрался к вражеской машине и подорвал её противотанковой гранатой.

* * *

В письмах, получаемых германскими солдатами из тыла, всё чаще сквозит тревога и неуверенность. Обер-ефрейтор Вольфганг Гейне пишет из Варшавы, своему брату Францу Гейне на Восточный фронт: «В городе свирепствует эпидемия сыпного тифа. Многие наши солдаты заболели. Местные жители нас ненавидят. В любую минуту жди удара из-за угла. В Польше погибает немало немецких солдат, хотя война здесь уже давно окончена». Ефрейтору Феликсу Зелигер сообщают: «В Польше странные вещи происходят. Ведь там нет ни одного человека, который был бы доволен». В письме, обнаруженном у немецкого унтер-офицера Вальтера Рейнбергера, говорится: «В Югославии партизаны бродят по лесам. Каждую неделю они убивают; немецких солдат или полицейских».

* * *

Жители освобождённого ныне от немецких захватчиков города Плавска сообщают: «В Плавске немцы организовали лагерь для военнопленных. Красноармейцев в этом лагере было немного. Фашисты загнали сюда главным образом жителей города и соседних районов. Пища заключённых на день состояла из двух картофелин. Воды в лагере, не было. Заключённым предлагалось утолять жажду снегом. От голода, холода, побоев и пыток ежедневно умирало 25—30 человек. Больных и обессилевших, неспособных выполнять тяжёлую работу, фашисты расстреливали».

* * *

Как немецкие генералы фабрикуют «русских военнопленных»

Вконец изолгавшееся командование гитлеровской армии неоднократно публиковало в своих «специальных» и «чрезвычайных» сообщениях фантастические данные о якобы захваченных немцами в плен красноармейцах. Советское Информбюро в своё время разоблачило махинации гитлеровцев, их технику лживых «подсчётов», когда гитлеровцы систематически объявляют военнопленными всё взрослое население занятых немцами советских сёл и городов, угоняемое в тыл или насильно мобилизованное ими на разные тяжёлые работы.

В настоящее время Советское Информбюро располагает новыми неопровержимыми доказательствами вопиющего нарушения международных правил ведения войны, зверского обращения с мирным населением захваченных гитлеровцами населённых пунктов со стороны разбойничьих немецко-фашистских войск и включения мирного населения в число военнопленных.

Нашими частями в г. Ефремове захвачен приказ по 101 немецкому мотополку 18 танковой дивизии от 12 декабря 1941 года, за № 324/12. Приводим текст этого бандитского приказа:

«Населённые пункты на прежней позиции и перед новой позицией полностью разрушать. Срочно для этого провести подготовительные работы. Всякое проявление мягкотелости в этом отношении стоит нам крови. Поэтому в своих действиях быть беспощадным. С гражданским населением обращаться по тем же принципам, как и до сих пор. Всех мужчин, способных носить оружие, задерживать и отправлять на сборные пункты военнопленных. Женщин и детей с опорных пунктов передовой линии оттеснять на запад, а с опорных пунктов второй линии по усмотрению частей сгонять в одно место. Противник пытается заслать в наш тыл разведчиков, переодетых в гражданское платье, пеших или на санях. По всем мужчинам и женщинам, появляющимся на участке дивизии пешком, на санях или на лыжах, открывать огонь без предупреждения. Скот и продукты питания забирать с собой. Где нет возможности для транспортировки живого скота или большое расстояние не позволяет увезти его с собой, скот убивать, а мясо везти с собой».

Приведённый нами официальный документ немецкого командования ещё раз перед всем миром разоблачает гитлеровскую армию, как сброд преступников и вооружённых современной техникой бандитов и убийц, ведущих войну не только против нашей армии, но и против всего населения — взрослых и детей, стариков и женщин, всех принуждая к тяжёлым каторжным работам и всех объявляя военнопленными.

Советские люди крепко запомнят этот приказ фашистского зверья. Немцы сторицей заплатят за нарушение международного права, за истребление советских людей, за издевательства и насилия над мирным населением советских городов и сёл.

СОВИНФОРМБЮРО.

В последний час

Трофеи войск Западного фронта за период с 26 по 31 декабря

По неполным, предварительным данным, войсками Западного фронта за период с 26 по 31 декабря 1941 года ЗАХВАЧЕНО: танков — 60, бронемашин — 11, орудий — 287, миномётов — 91, пулемётов — 461, автоматов — 309, винтовок — 2.211, автомашин — 938, мотоциклов — 249, велосипедов— 1.448, тракторов и тягачей — 30, радиостанций — 7, повозок — 226, паровозов — 40, вагонов — 425, железнодорожных эшелонов: с боеприпасами — 1, с обмундированием — 1, имущества связи — несколько вагонов, продовольствия — 14 вагонов, авиабомб, мин и снарядов — 14 вагонов, овчин — 1 вагон, личных офицерских и солдатских вещей — 3 вагона, мотоциклов — 1 вагон, велосипедов — 1 вагон.

В захваченных артиллерийских складах предварительно учтено: снарядов— 20.360 и 1.190 ящиков со снарядами, мин — 12.910, патронов — 6.193.000.

УНИЧТОЖЕНО свыше 15 тысяч немецких солдат и офицеров.

СОВИНФОРМБЮРО. 

[22; 3-5]