Под бомбежкой, в огне и в холоде,
В затемненной своей норе
Мы мечтаем о светлом городе,
Что стоит на высокой горе.
От воздушных тревог далек он,
Ни один в нем фонарь не погас,
И покой его мирных окон
Не смутил ни один фугас.
Как заря, безграничен и светел,
Он не знает бессонных ночей.
В нем родители маленьким детям
Дарят лампочки в сотни свечей.
Если снег в нем, — то свет превращает
В изумруды снежинок поток.
Если осень, — фонарь освещает
Упадающий наземь листок,
Если дождик, — то струи засвищут,
Озаренные сотней огней.
В нем лишь только влюбленные ищут
Темных мест и уютных теней.
Каждый дом освещен в нем, и в каждом
Жизни светлая лампа горит.
Как вода, утоляющий жажду
Ровный свет в переулках разлит.
Припадем же к нему губами,
Почерневшими от темноты,
Утолим же его огнями
Нашу жажду и наши мечты…
Но воздушная воет тревога.
Мы встаем по призыву гудка.

Коротка нам на крышу дорога,
А в тот город она далека.
Но дорогу суровую эту эту,
Мы с тобою товарищ, пройдём
И устами, горячими к свету,
К свету наших огней припадем.

1942

Источник: Виктор Гусев. «Избранное». Москва, Государственное издательство художественной литературы, 1952 год. С. 123-124.

Оставьте сообщение

Имя (required)

Адрес email (required)

Сайт

Комментарии

Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.  −   =  пять