18 февраля 1943 года - 607 день войны
Закончилось наступление войск Ленинградского и Волховского фронтов на мгинском направлении. Наступление не дало территориальных успехов. Однако противник был вынужден направить для усиления своей 18-й армии еще две дивизии, в то время когда крайне нуждался в резервах для спасения своего положения на южном крыле советско-германского фронта. [3; 340]
Советские войска освободили г. Мерефа Харьковской области (повторно оккупирован 13.3.1943 г.). [1; 205]
Опубликовано сообщение о том, что в освобожденных районах Смоленской области восстановлены и пущены в эксплуатацию группа Кондровских бумажных фабрик, 2 авторемонтных завода, стекольный и спиртовой заводы, 55 масло-сыроваренных и 4 хлебозавода. Для колхозников заново отстроены и восстановлены 3725 домов. [3; 340]
Опубликовано сообщение о том, что совхозы Красноярского края выделили для освобожденных районов Ростовской области 500 тракторов, много сеялок, плугов, борон. Выехала группа рабочих, посланных совхозами для помощи в восстановлении сельского хозяйства. [3; 340]
Хроника блокадного Ленинграда
В районе Красного Бора противник пытается вернуть свои прежние позиции. Его атаки и наши контратаки следуют одна за другой...
Находившийся на фланге наступающего подразделения старший сержант Горский в пылу боя вырвался вперед и оказался среди гитлеровцев. Те уже не сомневались, что возьмут его в плен. Горский пустил в ход гранаты. Нескольким солдатам противника удалось прорваться к нему. Старший сержант Горский взорвал последнюю гранату. Фашисты, пытавшиеся пленить его, упали замертво. Но и сам он погиб.
Когда этот рубеж был отбит у врага, товарищи нашли тело героя. Вокруг него лежало 12 сраженных им гитлеровцев.
Бронебойщик сержант Петр Загородний тоже находился на фланге роты. Но рота не наступала, а отбивала вражескую контратаку пехоты и танков. Загородний прильнул к противотанковому ружью. В это время рядом разорвался снаряд. Бронебойщик был ранен в руку, осколком разбило сошки. Сержант перетащил ружье к пеньку, пристроился к нему и открыл огонь по танку. Но рядом разорвался еще один снаряд, и бронебойщик получил второе ранение, на этот раз в ногу. Однако огня он не прекратил. Подбитый танк остановился. Но поблизости появился другой. Появился так внезапно, что Загородний заметил его, когда тот был уже рядом. Сержант успел лишь сдвинуться в сторону, чтобы оказаться между гусеницами. И все же под днищем танка бронебойщика что-то зацепило за полушубок и поволокло...
Выручил Загороднего соседний бронебойщик, открывший огонь сбоку. Подбитый танк резко развернулся, и сержанта отбросило в сторону. Он был жив, но два ранения и удары, полученные под днищем танка, лишили его сил. На пункт медицинской помощи сержанта Загороднего унесли товарищи.
Подбитый в этом бою танк противника был третьим на счету бывшего механика Батецкой МТС Петра Загороднего.
Фашистская дальнобойная артиллерия выпустила сегодня по городу более 100 снарядов. 65 из них разорвалось в Московском районе, 36 — за Невской заставой. [5; 316]
Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"
Радостная сводка: наши войска заняли Харьков. Можно сказать: событие из событий. Ему посвящены передовая статья «Харьков», статья нашего спецкора Михаила Тихомирова «Наши войска овладели Харьковом», а на следующий день и его очерк «В Харькове». Но прежде всего должен рассказать о самом Тихомирове — человеке с интересной биографией.
В дни битвы за Москву в газете Московского военного округа «Красный воин» печатались корреспонденции за двумя подписями: Юрия Лебединского и Михаила Тихомирова. Юрий Николаевич был давно известен уже как корифей советской литературы, а Михаила Ивановича знал довольно узкий круг журналистов-международников; он в отделе печати Наркомата иностранных дел рассказывал о событиях на международной арене и отвечал на вопросы журналистов. А через несколько лет о нем узнали как об авторе романов о писателях: Матэ Залке — «Генерал Лукач» и Джоне Риде — «Друг из Нью-Йорка».
Тогда мы не знали, что еще в апреле 1940 года вышла его книга «Внешняя политика Советского Союза», в которой можно было прочесть, что немцы не забыли... завещание Бисмарка — никогда не воевать против России; думалось, что они учтут и уроки Версаля. Но ни завещание Бисмарка, ни напоминание о Версале ничему не научили немцев. А автору спустя год пришлось самому сменить форму дипломата на солдатскую шинель.
Тихомирова назначили начальником корреспондентской сети «Красной звезды», но он не захотел быть начальником и попросил меня послать его на фронт. В день боевого крещения нашего корреспондента постигла горькая неудача. На Дону под Воронежем шли ожесточенные бои. Все корреспонденты своевременно прислали в свои газеты материалы, а от Тихомирова в течение двух суток — ни слуху, ни духу. Только на третий день по аппарату Бодо был передан его очерк, но для газеты это уже был вчерашний день, и Тихомирову из редакции ушла телеграмма: «Отмечаем вашу неоперативность». Краткая и «вдохновляющая». Время было строгое, и только после возвращения спецкора в редакцию мне удалось выяснить, что же с ним тогда произошло. Оказывается, Тихомиров на поле боя попал в переплет, о чем он позже рассказывал мне не без юмора:
— В том бою я попал в положение теленка, и если бы не было снега, то, наверное, под обстрелом щипал бы траву. Впервые в жизни увидел так близко, как снаряды взрывали землю, поднимая огромные черные фонтаны. Это было сильное зрелище, но насколько оно опасно, я понял только, когда увидел, как у одного бойца оторвало руку и как хлынула кровь из оставшейся половины рукава...
Дальше наш корреспондент действовал уже как санитар — он отстегнул ремешок от своей планшетки и крепко перетянул солдату выше локтя руку; да и довести раненого в медсанбат было не так просто. Так выпал день из его журналистского плана.
А сейчас вернемся к дням текущим — освобождению Харькова. Вообще Тихомирову «везет» на различные приключения. Я уже рассказывал, как он вместе с Дангуловым подымал артиллерийский полк, застрявший в овраге под Воронежем. И здесь, под Харьковом, случилось необычное. Чтобы вовремя попасть к освобождению города, Тихомиров договорился в авиачасти о самолете для себя и фоторепортера Федора Левшина. Рано утром самолет был готов, но оказалось, что это «ПО-2», рассчитанный, как известно, на двух человек — летчика и одного пассажира. Как быть?
Тихомиров спросил молодого летчика:
— А троих потянул бы ваш самолет, если бы...
— Потянул бы. Да только сесть некуда.
— Ну, это не беда. Федя, садись в кабину! — крикнул он Левшину.
— А как вы, товарищ капитан? — недоумевал Левшин.
— Обо мне не беспокойся, залезай.
— Как же ты сядешь? — встревожился Савва Дангулов, провожавший своих коллег.
— А вот как! — и Тихомиров быстро вскочил по-кавалерийски на фюзеляж самолета.— Федя, позволь мне просунуть мои ноги в кабину, чтобы не сдуло.
Винт на самолете заработал, самолет нетерпеливо задрожал.
— Ну и дует, черт бы его забрал! — крикнул Тихомиров.— Так и лицо отморозишь.
— Возьми мою безрукавку, прикрой лицо,— предложил Дангулов и быстро протянул ее своему коллеге.
— Поехали!
Эту картину с натуры, описанную мне свидетелем Саввой Дангуловым, я сохранил в своей книге потому, что случай необычный. Разными путями приходилось нашим корреспондентам добираться в боевые части, на фронт и к партизанам. Но «верхом» на самолете, как это решил сделать Тихомиров, впервые и единственный раз!
К освобождению Харькова наши корреспонденты успели. И вот в газете снимки и материалы Тихомирова и Левшина, о которых я упоминал. Из этих материалов приведу лишь по одному-двум абзацам, которые хотя и не дают полной картины операции, но говорят о том или ином значительном событии.
Из корреспонденции «Наши войска овладели Харьковом»: «Прославившиеся в боях за Воронеж и Белгород части генерал-лейтенанта К. С. Москаленко совершили стремительный обход позиций противника с северо-запада. Они перерезали железную дорогу Харьков — Льгов, захватив город Золочев, и круто повернули на юго-восток, приближаясь к Харькову. Это был бросок исключительный по смелости и быстроте, имевший целью перерезать пути отхода врага на запад от Харькова и прорваться к окраинам города с тыла. Поставленная задача была выполнена отлично. За одни сутки войска генерала Москаленко прошли с боями десятки километров, и уже к рассвету харьковчане услышали под стенами своего города красноармейское «ура!».
Из очерка «В Харькове» узнаем о муках, страданиях и гибели многих харьковчан. Бывший учитель средней школы Константин Петрович Мацейко сидел в фашистской тюрьме. Он начал было рассказывать о пытках, перенесенных в гитлеровских застенках, но вдруг оборвал свою речь и говорит корреспонденту:
— Да что я вам рассказываю! Пойдемте, все покажу. Тюрьма отсюда недалеко.
«Когда мы вошли в тюрьму, дыхание перехватил запах горелого мяса. Ужасное зрелище предстало перед глазами. Из камеры в камеры бродят женщины — они ищут родных среди трупов расстрелянных и сожженных людей. Женщина, обезумевшая от горя, скорбно причитает:
— Моя девочка, моя красавица, что же я буду делать с Вовкой?..
Она как бы спрашивала кого-то, прислушиваясь к глухому эху мрачного тюремного коридора. Трудно передать, какое большое несчастье сразило эту женщину. Ее 23-летняя дочь Елена была расстреляна за то, что отказалась жить с немецким офицером. Вторую дочь, Пелагею, угнали в Германию. Остался один четырехлетний внук Вовка. Матери, жены, сестры бродят по камерам и орошают слезами тела людей, расстрелянных гестаповцами...»
И еще несколько строк приведу из этого очерка. Первым в город ворвался танк, созданный руками харьковчан на Урале. Могуча и грозна индустриальная мощь Харькова, своевременно спасенная от жадных рук оккупантов. На новых местах она сослужила великую службу освобождения Родины. И сюда, в родной город, как посланцы его заводов-гигантов, пришли с боем тяжелые танки, выпущенные эвакуированными в глубь страны предприятиями.
Сколько было радости, когда об этом узнали харьковчане, ждавшие своих освободителей. Иностранные корреспонденты, аккредитованные в Москве, передали те строки дословно, ссылаясь на очерк Тихомирова, своим газетам. Видимо, и им было понятно, как важны были эти строки, устанавливающие связь воевавших на харьковском направлении харьковчан с эвакуированным тракторным заводом на Урал и теми, кто вынужден был остаться в городе.
Прислал с фронта стихи Александр Безыменский:
Победы радостные крылья
По всей земле сегодня мчат,
Как строфы песни,
Ставшей былью,
Два кратких слова:
Харьков взят!
Но, увы, наша радость вскоре померкла...
С первых же дней войны редакция «Красной звезды» была переведена на военное положение. Приказ по редакции гласил: «Запрещается выезд за пределы Москвы без разрешения ответственного редактора в каждом отдельном случае. Уход домой только с разрешения начальника отдела». Словом, весь состав редакции находился на казарменном положении. А ныне этот приказ в связи с изменившейся обстановкой на фронте отменен. Работники редакции обязаны приходить вовремя на работу и вовремя уходить. Но все это было тоже весьма условно. Газета делалась до поздней ночи, а порой и до утра, куда там уходить домой! Многие оставались в редакции на самодеятельном казарменном положении. Что же касается специальных корреспондентов, они могли понадобиться редакции каждую минуту. Да я и сам, когда мне, редко, правда, хотелось для разминки пройтись, сообщал, где прохаживаюсь, по какой улице и на какой стороне. Меня могли найти в любую минуту. И так не раз бывало — вовремя отыскивали.
В связи с этим вспоминаю любопытный эпизод, происшедший с Симоновым. Он «отписывался» после очередной командировки на фронт и получил отпуск на три дня. Собственного жилья Симонов не имел. Приехал в 1931 году в Москву, снимал комнату то в одной квартире, то в другой. А в войну жил, как все, в редакции. Так что увольнительную я ему дал без адреса, куда он отправится, не спросил. И тут разразился скандал. Вот как рассказывает об этом Симонов в своем военном дневнике:
«Когда я объявился в редакции, Ортенберг свирепо накинулся на меня:
— Где ты был? С собаками его не найдешь!
Свирепость редактора оказалась напускной. Но я не сразу это понял. Выяснилось, что меня срочно разыскивал Щербаков, и, когда в течение первых суток я так и не был обнаружен, он стал сердиться. Как же это так: военнослужащего, корреспондента «Красной звезды» в военное время не могут разыскать в городе Москве!
Ортенберг объяснил, что дал мне отпуск на трое суток.
— Ну ладно отпуск,— сказал Щербаков,-- но раз он понадобился, найти-то его можно? Разыскать, послать к нему на квартиру...
Тут-то Ортенберг и объяснил, что никакой квартиры у меня нет и что, когда я бываю в Москве, то чаще всего живу в «Красной звезде». А поскольку я отпущен, то где меня искать — неизвестно.
Сердито велев Ортенбергу продолжать розыски, Щербаков одновременно с этим приказал выдать мне ордер на квартиру.
— Чтобы в дальнейшем ничего подобного не повторилось,— усмехаясь, объяснил Ортенберг, рассказывая мне эту историю.
Так я в разгар войны получил двухкомнатную квартиру на Ленинградском шоссе в новом доме с похожими на казанское мыло кружевными каменными балконами...»
Словом, получилось по известной пословице: «Нет худа без добра»... [9; 86-90]
От Советского Информбюро
Утреннее сообщение 18 февраля
В течение ночи на 18 февраля наши войска вели наступательные бои на прежних направлениях.
* * *
Южнее и юго-западнее Ворошиловграда наши войска продолжали успешное наступление и заняли ряд населённых пунктов. В боях с противником Н-ская гвардейская часть уничтожила 20 немецких танков, 2 бронемашины и истребила до 600 немецких солдат и офицеров. Захвачены трофеи и пленные.
* * *
В районе Краматорской наши войска вели наступательные бои. Против Н-ского подразделения немцы бросили в контратаку большое количество пехоты и 17 танков. Наши бойцы отбилй контратаку гитлеровцев, сожгли 2 танка и истребили более 200 немецких солдат и офицеров. На другом участке наши части внезапным ударом выбили немцев из населённого пункта и захватили 4 орудия и 7 миномётов. Взято в плен 120 солдат и офицеров противника.
* * *
Недалеко от Харькова наши танкисты, овладев железнодорожной станцией, захватили у противника 150 паровозов, 14 железнодорожных эшелонов с грузами, в том числе 75 вагонов со снарядами и авиабомбами, 4 тяжёлых танка и другие трофеи.
* * *
В районе Змиева наши войска продолжали наступление. В бою за один населённый пункт подразделения Н-ской части разгромили батальон немецкой пехоты и захватили бронемашину, 2 самоходных орудия, 7 противотанковых ружей, 15 пулемётов и другие трофеи.
* * *
Севернее Курска наши части с боями продвигались вперёд. Советские танкисты ворвались в населённый пункт и разгромили вражеский гарнизон. Истреблено более 100 немецких солдат и офицеров, уничтожено 5 орудий и 13 автомашин. Захвачены трофеи и пленные.
* * *
Партизанский отряд, действующий в одном из районов Украины, с 3 по 8 февраля совершил несколько внезапных налётов на вражеские гарнизоны и истребил до 400 немецко-фашистских захватчиков. Советские патриоты захватили 3 пулемёта, 210 винтовок, 15 пистолетов и несколько складов с продовольствием. Партизаны раздали населению много зерна, награбленного гитлеровцами у крестьян. Освобождено несколько сот рабочих и колхозников, которых немцы пытались насильно увезти на каторжные работы в Германию.
* * *
В захваченной в Краснодаре немецкой почте обнаружено много писем немецких солдат и офицеров. Обер-ефрейтор Маттиас Янсен пишет: «...Можете мне поверить, что такого печального Нового года я еще никогда не встречал. В этот самый вечер мы отступали. Отступление было для нас нелёгким. Многие из моих товарищей уже никогда больше не встретят Новый год. Мы все потеряли солдатский вид, так как последние дни были ужасны...» Солдат Зигфрид Биркман пишет своему брату Эвальду: «Мы продолжаем отходить с Кавказа и уже прошли 340 километров. Почему так случилось, никто не знает. Некоторые говорят, что отступление вызвано какими-то высшими соображениями. Мне известно только одно соображение — я маленький человек и не обязан всё знать: думаю, что русские хотят тут устроить второй сталинградский котёл».
* * *
Немецко-фашистские мерзавцы сровняли с землёй хутор Курджинский, Краснодарского края. Накануне отступления немецкий офицер собрал всех жителей и приказал им под угрозой расстрела за полчаса освободить хутор. Все бросились в квартиры взять детей и необходимые вещи. Гитлеровцы тотчас же открыли стрельбу из автоматов и начали поджигать дома. Много жителей убито и ранено. Уцелевших жителей хутора гитлеровцы погнали в тыл. Части Красной Армии, отрезавшие немцам пути отхода, освободили советских граждан от фашистского рабства.
Вечернее сообщение 18 февраля
18 февраля в Орловской области наши войска овладели районным центром и железнодорожной станцией Залегощь, крупными населёнными пунктами Покровское, Верхняя Сосна.
Западнее Ростова-на-Дону наши войска, продолжая развивать наступление, заняли ряд населённых пунктов, в том числе районный центр Матвеев Курган.
В районе Краснодара наши войска заняли районный центр и железнодорожную станцию Северская, крупные населённые пункты Старовеличковская, Смоленская, Азовская.
На других участках фронта наши войска вели бои на прежних направлениях.
* * *
17 февраля частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено более 100 автомашин с войсками и грузами, подавлен огонь 20 артиллерийских батарей, взорвано 2 склада боеприпасов, рассеяно и частью уничтожено до батальона пехоты противника.
* * *
Западнее Новошахтинска наши войска продолжали успешное наступление и заняли 60 населённых пунктов. Противнику нанесены тяжёлые потери. Только одно наше механизированное соединение уничтожило свыше 1.000 и взяло в плен 1.500 немецких солдат и офицеров. Стремясь остановить продвижение наших войск, немцы спешно формируют новые части и соединения. Серьёзные потери наши войска нанесли одной немецкой пехотной дивизии, в большей своей части укомплектованной ранеными солдатами и офицерами, досрочно выписанными из лазаретов, а также солдатами команд таганрогского и других аэродромов.
* * *
Юго-западнее Ворошиловграда наши войска успешно продвигались вперёд и овладели рядом населённых пунктов. Части Н-ского соединения в ожесточённых боях с противником подбили и сожгли 10 вражеских танков и 2 бронемашины. Захвачены 37 автомашин, 7 миномётов и другие трофеи.
* * *
В районе Краматорской наши войска продолжали наступление. На одном участке советские подразделения продвинулись вперёд и истребили до 400 немецких солдат и офицеров. На другом участке отражена контратака пехоты и танков противника. В городе Славянске наши бойцы захватили 2 склада с горючим, склад с обмундированием, склад с боеприпасами и много различного военного имущества.
* * *
Севернее Курска наши войска вели наступательные бои. Подвижная группа Н-ского соединения прорвалась в тылы противника, продвинулась вперёд на 15—20 километров и захватила несколько населённых пунктов. На другом участке Н-ская часть за два дня боёв уничтожила до 500 и захватила в плен 30 немецких солдат и офицеров. Захвачены трофеи, в числе которых 18 орудий, 50 пулемётов, 400 винтовок и автоматов, 2 танкетки, 34 автомашины и радиостанция.
* * *
Партизанские отряды имени Тойво Антикайнена и имени Чапаева, действующие в одном из районов Карело-Финской ССР, внезапно напали на гарнизон белофиннов. Сняв часовых, партизаны бесшумно ворвались в населённый пункт. В результате боя гарнизон противника был разгромлен. Советские патриоты истребили более 100 вражеских солдат и офицеров, уничтожили 2 пушки, дальнобойное орудие, взорвали 2 склада боеприпасов и сожгли продовольственный склад.
* * *
Пленный командир 44 немецкой пехотной дивизии генерал-лейтенант Дюбуа заявил: «Я был взят в плен на командном пункте 131 пехотного полка вместе с подполковником Вальтером и другими офицерами. Борьба за Сталинград длилась слишком долго, и у нас нехватило резервов. Мы предполагали, что русские будут зимой наступать. Но никто, конечно, не думал, что Красная Армия сможет окружить и разбить одну из самых сильных немецких армий. Разгром и уничтожение 6-й армии — это большая трагедия. В прошлом году, после отступления немецких войск из-под Москвы, у нас тоже было очень подавленное настроение. Положение под Сталинградом — это несравненно более тяжёлый удар, который скажется на ходе военных действий. Когда я принял 44 дивизию, она насчитывала около 17 тысяч человек. При мне четыре раза прибывали значительные пополнения. Перед окружением дивизия насчитывала до 13 тысяч человек. Все они либо пали в сражениях, либо взяты в плен».
* * *
Весть о том, что Красная Армия 16 февраля заняла город Харьков, обошла взсь мир и проникла в самые отдалённые уголки земного шара. Это известие передавало большинство радиостанций мира, его напечатали газеты почти всех стран. Только немецкое командование еще не сообщило о занятии Харькова советскими войсками. Гитлеровские очковтиратели продолжают сочинять сказки о боях, которые якобы всё еще происходят в Харькове. Германское информационное бюро в ночь на 18 февраля, например, сообщает, что «ожесточённые уличные бои в Харькове продолжаются и сейчас. Большая часть города охвачена огнём. Другие части города тоже совершенно непроходимы для обеих сторон...» Всё это сообщение гитлеровцев является вздором чистейшей воды. В освобождённом Харькове сейчас нет никаких боёв. Наступающие части Красной Армии оставили позади себя Харьков и продвигаются вперёд. Потерявшие голову гитлеровцы не решаются сказать правду. Они боятся ошеломить немецкий народ, еще не оправившийся от последних ударов, и хотят исподволь подготовить его к мысли о потере Харькова. Вот для чего Берлину понадобились легенды о «непроходимых улицах» и о продолжающихся якобы в Харькове уличных боях.
[24; 127-129]
-
- Счетчики топлива механические
- Продажа и покупка. Топливо
- petrocontrol.ru
