Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление о народно-хозяйственном плане на 1942 год. [1; 132]
Началось формирование Кличевского партизанского соединения в оккупированной Белоруссии. К апрелю 1943 г. оно объединяло 10 партизанских бригад (43 отряда, 6,5 тыс. партизан). [1; 132]
Объединенный Путивльский партизанский отряд под командованием С.А. Ковпака при поддержке Хомутовского партизанского отряда напал на немецко-фашистский гарнизон в селе Жихов, Середина-Будского района, Сумской области. Вражеский гарнизон с. Жихов был разбит и рассеян. [3; 172]
В Ленинград прибыл обоз с продовольствием из Ленинградского «партизанского края». [3; 172]
Вражескому обстрелу опять (в какой уже раз!) подверглись Бадаевские склады, на которые еще 8 сентября 1941 года гитлеровцы сбросили первые зажигательные бомбы. Расчеты врага нанести ущерб продовольственным ресурсам Ленинграда напрасны: они рассредоточены по разным местам. Но шесть снарядов, разорвавшихся сегодня на Бадаевских складах, унесли четыре человеческие жизни. Шесть человек ранено.
Всего за 1 час и 7 минут обстрела в городе разорвалось сегодня 156 снарядов, от которых пострадали 46 ленинградцев.
Из-за нехватки аэродромов один из наших истребительных авиационных полков расположился на площадке неподалеку от Невы, на противоположном берегу которой находятся позиции врага. Как только начинаются полеты, гитлеровцы открывают по аэродрому артиллерийский огонь. Вот уже пять месяцев аэродром этот находится под прицелом. Потери случаются не только в воздушных боях. Механиков, мотористов, оружейников, провожающих машины в полет, тоже ежеминутно подстерегает опасность. Но сегодня на аэродроме тихо. Нет полетов и нет обстрелов. Полеты отменены по весьма торжественному случаю. Полк этот, до недавнего времени 44-й истребительный, а теперь ставший 11-м гвардейским, получает гвардейское знамя. Вручить его приехал секретарь Ленинградского горкома партии член Военного совета фронта А.А. Кузнецов.
Секретарь обкома партии и член Военного совета фронта А.А. Жданов осматривал сегодня работы скульптора В.В. Лишева. Особенно высокую оценку получила модель памятника великому русскому революционеру-демократу Н. Г. Чернышевскому. [Этот памятник, над которым скульптор начал работать еще до войны, установлен в 1947 году. в Московском районе Ленинграда, напротив парка Победы.]
Трем лучшим катерникам Балтики — Алексею Афанасьеву, Владимиру Гуманенко и Сергею Осипову присвоено сегодня звание Героя Советского Союза. Они первыми на Балтике одержали победы в боях с кораблями врага. [5; 164]
В сводках Совинформбюро часто повторяются строки: «На фронте существенных изменений не произошло», значит, наступление наших войск затухает. Но есть и другие сообщения, подводящие итоги минувших сражений: «Трофеи войск Калининского фронта за период с 21 марта по 1 апреля 1942 года», «Трофеи войск Ленинградского фронта...» Наиболее внушительна сводка по Западному фронту: большое количество уничтоженных и захваченных танков, орудий, минометов и другой боевой техники. Число убитых немецких солдат и офицеров составляет 40 тысяч.
Наши корреспонденты иллюстрируют эти сообщения выразительными фотографиями. Правда, ныне мы их не часто печатаем: экономим газетные полосы для фотопортретов героев боев, батальных снимков.
Любопытное фото прислал Сергей Лоскутов. Большая поляна, окаймленная редколесьем. На ней роща уходящих за горизонт деревянных крестов. Подпись поясняет: «Фашистские вояки шли за «железными крестами», а достались им деревянные»...
Издавна в центральных газетах, да и многих провинциальных правее заголовка помещался так называемый «Шпигель» (в переводе с немецкого — зеркало). Называли его еще и «манжеткой». Короче, здесь шла информация о содержании полос. Ныне во многих газетах «Шпигеля» не найти. Его место заняли изображения правительственных наград, которых удостоены эти газеты: «Правда», как известно, награждена тремя орденами, «Красная звезда» — четырьмя, «Комсомольская правда» — пятью... Но в 1942-м «Шпигель», «манжетка» еще существовали.
С конца марта в «манжетках» «Красной звезды» публиковались призывы: «Закреплять каждый отвоеванный рубеж» или «Прочно закрепляться на отвоеванных рубежах»... Кстати, под таким заголовком в сегодняшнем номере опубликована передовая статья. Понятно: тогда мы не могли сказать, что наше наступление угасает. Но если в газете исчезали «наступательные» лозунги, а появлялись оборонительные, наш читатель и без комментария понимал, что к чему.
В эти дни побывал в 16-й армии, у генерала К. К. Рокоссовского. Узнал, что командарм написал докладную Жукову, в которой сообщил об обстановке, сложившейся в полосе его армии, и предложил перейти к обороне, чтобы накопить силы и средства для нового наступления. Но от командующего фронтом последовал ответ: «Выполняйте приказ!»
Естественно, мне важно было узнать мотивы, которыми руководствовался Жуков, и я отправился снова в Перхушково. Был поздний вечер. В такие часы во время моих прежних поездок на командный пункт фронта я заставал Жукова но горло занятым оперативными делами. Часто звонил телефон. Беспрерывно входили и выходили офицеры и генералы. Комфронта все время отвлекался к карте. А вот сегодня — затишье. Затишье на фронте — затишье и здесь, на КП. Я рассказал Георгию Константиновичу о своих впечатлениях от поездки к Рокоссовскому, о тревогах и, конечно, как всегда спросил, как, мол, будет дальше, куда направить свои стопы? Жуков посмотрел на меня, как мне показалось, с удивлением: с неба ты свалился. что ли? И ответил:
— Сиди пока в Москве, в редакции...
В общем, я понял, что цепочка замкнулась на Ставке и, как позже узнал, сам Жуков туда «стучался», предлагая остановиться и закрепиться на завоеванных рубежах.
Однако в редакции нам не сиделось. Решил заглянуть в Генштаб. к Бокову. Военком Генштаба мне прямо сказал: январскую директиву Ставки никто не отменял, она действует, более того, совсем недавно, 20 марта. Верховный вновь потребовал от Жукова и Конева энергичных действий, чтобы разгромить ржевско-вяземскую группировку противника.
Главные события должны были развернуться в районе Ржева. Сразу же под Ржев выехали наши корреспонденты. Операция к этому времени уже закончилась. Наши войска продвинулись немного вперед, но Ржев остался в руках противника. Ничего наши спецкоры не написали, так как об этой операции не было официальных сообщений. Молчали и мы, не напечатали ни обзорной статьи, ни даже репортажа.
Опубликована любопытная корреспонденция Н. Денисова «На ложном аэродроме». Он рассказал о том, как оборудована площадка с подобием посадочных знаков, как подсветкой наши бойцы подманивали вначале разведчика, а затем и бомбардировщиков противника. Читал материал и не мог про себя не отметить мужество спецкора. Конечно, Денисов мог бы побывать на ложном аэродроме днем, поговорить с командой и написать свою корреспонденцию. Но он поступил иначе.
Уже после войны Симонов, рассуждая о делах минувших, писал: «Требование редакции видеть как можно больше своими глазами было требованием верным и с точки зрения журналистской нравственности и самого качества материала. Мне это редакционное правило нравилось, и я стремился ему следовать».
Следовал этому правилу и Денисов, принявший вместе со стражей ложной полосы бомбовый удар на себя. Фугаски рвались рядом; стены у землянки, где они пережидали бомбежку, осыпались. Когда Денисов вернулся в редакцию, я его спросил:
— Ну, как там. жарко было в вашей землянке?
— Жарко не жарко,— ответил он.— Печка не топилась, но холодно не было...
Два наших спецкора, Павел Крайнов и Василий Коротеев, прислали корреспонденцию о жизни Брянска под немецкой пятой. Коротеев до войны работал секретарем Сталинградского обкома комсомола, затем членом редколлегии «Комсомольской правды», а с первых месяцев войны — у нас. К нам Крайнов пришел на должность заместителя начальника международного отдела газеты. Знал хорошо японский и китайский языки. Эти его знания особенно понадобились газете в сорок пятом году, когда началось наше наступление на Востоке, а в те дни он работал корреспондентом на разных фронтах. Низенького роста, с пытливыми глазами, несколько замкнутый, он свое дело делал хорошо, хотя выступал в газете не часто. Но сегодня он вместе со своим коллегой отличился. Их корреспонденция была по-настоящему интересной.
Жизнь в Брянске походила на то, что было в других захваченных гитлеровцами городах — Орле, Харькове, о которых недавно рассказывали: те же бесчинства и злодеяния гитлеровцев. грабежи, пытки, расстрелы, виселицы. И неугасаемое, напротив. все возраставшее сопротивление немецким оккупантам. Была здесь, однако, одна особенность. Вокруг — брянские леса, знаменитый партизанский край. Из леса в Брянск доставляли оружие. Лес укрывал и спасал жителей Брянска. Чтобы предотвратить уход населения, комендант города издал приказ: «Всем мужчинам от 16 до 60 лет ежедневно являться на регистрацию в полицию. Регистрацию проходить два раза в день — утром и вечером. Если кто самовольно уклонится от регистрации и уйдет из города, вся семья будет расстреляна». Узнав об этом, многие жители стали уходить в леса целыми семьями.
Немало примеров о тайной войне горожан с немецкими захватчиками привели спецкоры. Вот один из них. В местном театре труппа из четырех актеров но приказу немецких властей разыгрывала дурацкую пьеску на тему о поимке партизан, состряпанную каким-то прислужником гитлеровцев. Хотя публики было немного, тем не менее немцы радовались — спектакль подействует на тех, кто поддерживает партизан. Но на следующем представлении в тот момент, когда на сцене уже собрались расстрелять партизана, погас свет, с балкона посыпались листовки и кто-то крикнул:
— Скоро конец немцам! Партизаны здесь! Ждите Красную Армию!..
Поднялся переполох. Забегали гестаповцы. Когда включили свет, многие зрители успели разойтись и прихватить листовки. «Вам привет от брянских партизан,— начиналась она.— Смейтесь, товарищи зрители, над немецкой глупостью и не давайте себя запугать!»
Пьесу немцы больше не ставили...
Вчера Сергей Михалков принес стихотворение «В том краю, где ты живешь (Нашим детям)». Эти стихи, занявшие на полосе две колонки, с большим интересом и волнением читали не только дети. Они трогали и наших воинов. Я знаю, что они вырезали их из газеты и посылали домой. Приведу хотя бы небольшую выдержку, которая, думаю, даст читателю возможность почувствовать сюжетную заостренность стихотворения.
И шагая дружно в ногу,
Вместе вспомним мы с тобой
С отвращеньем про «тревогу»
И с улыбкой про «отбой».
И о том, что затемненья
В нашем доме больше нет,
И что только для леченья
Нужен людям синий свет.
Как мы жили, как дружили,
Как пожары мы тушили,
Как у нашего крыльца
Молоком парным поили
Поседевшего от пыли.
Утомленного бойца.
Мы с тобой о партизане
Сами песню сочиним.
Перед памятником «Тани»,
Мы с тобою молча встанем,
Шапки снимем. Постоим.
Прочитав стихи ныне, решил выяснить, вошли ли они в послевоенные книги Михалкова. Нигде не нашел. Правда, в стихотворении «Быль для детей» увидел несколько знакомых мне строк. Позвонил Михалкову.
— Какие стихи? — услышал я недоуменный вопрос.
— Ладно, — сказал я.— Встретимся, поговорим.
Встретились. Показал ему стихи, опубликованные в «Красной звезде». Он прочитал их и воскликнул:
— Не такие уж плохие... Жаль, что забыл о них...
Взял у меня один экземпляр и сказал: «Обязательно их включу в книгу».
В те дни Михалков работал в «Сталинском соколе», писал больше на авиационные темы, но душа детского писателя полыхала от негодования. Тогда-то он написал и принес нам свое сочинение. Вспоминаю, сколько редакция получила откликов на них от фронтовиков. Это были стихи о тех, кого они оставили дома, ради кого сражались.
Но и более поздние стихи — «Быль для детей» — тоже имеют свою историю.
В ноябре сорок третьего года Михалков был у Сталина. Обсуждали текст Гимна Советского Союза, одним из авторов которого был и Сергей Владимирович. Когда закончили разговор о гимне, Сталин попросил Михалкова прочитать свои стихи. Он прочитал «Письмо», адресованное фронтовикам и опубликованное в «Красной звезде» в октябре сорок первого года. Сталин выслушал и сказал:
— Эти стихи написаны в сорок первом году. А вы напишите с настроениями сорок четвертого года...
Что имел в виду Верховный, было ясно: наступил коренной перелом в войне, наши войска стремительно пошли вперед!
Так родилась «Быль для детей», которая публиковалась сразу в трех газетах — в «Правде», «Комсомольской правде» и «Пионерской правде». Конечно, мы жалели, что Михалков не дал и нам эти стихи, но свое сожаление я высказал ему только теперь.
Опубликована статья Эренбурга «Армия палачей». Илья Григорьевич был тем писателем, который мог в нескольких строках сказать так много и сильно, что иному потребовались бы страницы. Поводом для заметки послужил приказ Гитлера о выделении СС из состава германской армии. По сообщению немецких газет, СС были объявлены самостоятельной силой.
Убийственную характеристику дал Эренбург этой «самостоятельной силе»: «Кто эти СС? Громилы, жандармы, шпики, тюремщики, палачи. Каждый СС умеет пороть, пытать и вещать — таковы азы его военного образования. Над СС стоит Генрих Гиммлер — первый мясник Германии, заплечных дел мастер, обер-палач...»
От имени фронтовиков он заявил: «Мы не примем СС... за армию: палачи не солдаты. Но бить СС мы будем по всем правилам военного искусства, и бить мы их будем с особенным удовольствием: за все виселицы, за керченский ров, за лукьяновское кладбище в Киеве, за обесчещенных девушек, за черное зло, которое принесли с собой эти выкормыши палача Гитлера». [8; 143-148]
В течение ночи на 3 апреля на фронте каких-либо существенных изменении не произошло.
* * *
Одна наша стрелковая часть, действующая на Западном фронте, ночью внезапно атаковала противника и выбила его из населённого пункта. Немцы потеряли убитыми до 370 солдат и офицеров. На другом участке фронта наши бойцы успешно отбили вражескую контратаку. Преследуя отступающих немцев, наши бойцы ворвались в деревню Н. и после непродолжительного уличного боя вынудили противника отступить. Захвачены следующие трофеи: 6 орудий, 3 миномёта, 7 пулемётов и склад с боеприпасами.
* * *
На одном из участков Юго-Западного фронта противник пытался задержать продвижение наших войск и бросил в контратаку батальон пехоты, недавно прибывший из Германии. Наши бойцы метким ружейным и пулемётным огнём рассеяли наступавших немцев. Противник потерял убитыми более 200 солдат и офицеров. На поле боя подобрано 350 немецких винтовок.
* * *
Наши артиллеристы на одном из участков Южного фронта за два дня подавили 3 артиллерийские и 5 миномётных багареи противника, подбили один танк, уничтожили 9 пулемётов и одно противотанковое орудие.
* * *
Наша разведка обнаружила немецкий артиллерийский склад, возле которого стояли подводы и автомашины. Уничтожить склад было поручено орудийному расчёту сержанта Немцева. После третьего выстрела раздался оглушительный взрыв. Склад с боеприпасами, автомашины и подводы вместе с гитлеровскими солдатами взлетели на воздух.
* * *
Отряд смоленских партизан, где командиром тов. П., провёл в марте месяце ряд успешных операций, во время которых было уничтожено 540 немецких солдат и офицеров. Бойцы отряда много раз прерывали связь немцев и разрушали их пути сообщения с фронтом. Партизаны захватили немецкий склад с боеприпасами и оружием. Много оружия и патронов партизаны увезли с собой, а остальное взорвали.
* * *
Пленный ефрейтор 7 роты 222 полка 75 немецкой пехотной дивизии Гельмут Мюллерфельд рассказал: «222 полк за последнее время понёс тяжёлые потери. Полностью разгромлены 2 и 3 батальоны. В 7 роте осталось всего лишь 13 солдат. Солдаты с тревогой ждут весны. Они боятся весеннего наступления, о котором так много говорят сейчас офицеры. Беседы о предстоящем наступлении не вызывают никакого энтузиазма. Напротив, солдаты ещё больше по-мрачнели. Они ходят, как обречённые, как смертники. Каждый из них цепляется за малейшую возможность увильнуть с фронта. Многие пишут на родину завещания, предсмертные письма, в которых с горечью указывают, что им, наверное, уже не удастся больше увидеть своих родных, свой дом».
* * *
Отступая из деревни Кузовлево, Калининской области, гитлеровцы расстреляли многих жителей деревни, в том числе женщин и детей. Среди убитых: Тихонова А.Я. и её грудной ребёнок, Кораблёва Е.В. с четырёхлетим сыном и шестилетней дочерью. Фашистские изверги сожгли 65-летнюю Ходакову Марию с двумя внуками — девочкой семи лет и мальчиком трёх лет. Ограбив колхозников, немецко-фашистские бандиты уничтожили в деревне Кузовлево все дома.
* * *
Расквартированный в городе Вэлени (Румыния) румынский пехотный батальон, получив приказ об отправке на фронт, отказался покинуть казармы. Когда казармы батальона были окружены жандармерией и немецкими пулемётчиками, румынские солдаты сложили оружие. Многие из них арестованы.
В течение 3 апреля на некоторых участках фронта наши войска вели наступательные бои против немецко-фашистских войск и заняли несколько населённых пунктов.
За 2 апреля уничтожено 23 немецких самолёта. Наши потери — 6 самолётов.
* * *
За 2 апреля частями нашей авиации уничтожено или повреждено несколько немецких танков, 45 автомашин с войсками и грузами, 15 подвод с боеприпасами, 6 автоцистерн с горючим, 23 полевых и зенитных орудия, 13 зенитно-пулемётных точек, 21 миномёта, 7 пулемётов, взорвал склад с боеприпасами, рассеяно и частью уничтожено до батальона пехоты противника.
* * *
На одном из участков Северо-Западного фронта наши части за день боёв уничтожили более 450 немецких солдат и офицеров, разрушили 10 оборонительных пунктов, 15 блиндажей и землянок. Огневым налётом советских артиллеристов взорван вражеский склад с боеприпасами.
* * *
Наша часть под командованием тов. Тарасова, действующая на Калининском фронте, прорвав укрепления немцев, захватила населённый пункт. На улицах села гитлеровцы оставили 160 трупов солдат и офицеров. В районе действия этой же части старший лейтенант Разувалов прямым попаданием из орудия уничтожил приземлившийся немецкий самолёт.
* * *
Партизаны отрядов «Бати», действующие в районах Смоленской области, наносят большой урон немецко-фашистским захватчикам. За время своей боевой деятельности партизаны истребили свыше 500 немецких оккупантов и взяли в плен 20 солдат и 2 офицеров. Уничтожено 3 вражеских танка, 2 трактора-тягача, 120 автомашин и 300 подвод с боеприпасами и военными грузами, взорвано 36 мостов и сняты десятки километров телефонного провода. Отряды партизан захватили у противника 2 миномёта, 120 винтовок, 25 автоматов, десятки тысяч патронов.
За последний месяц партизаны освободили от гитлеровцев много сёл и деревень. Взяв под контроль ряд дорог, партизаны вынудили немцев передвигаться в этих направлениях только крупными партиями. Недавно партизаны отряда «Бати» передали частям Красной Армии подарок от колхозников: 250 тонн муки и зерна, мясо, крупу и другие продукты.
* * *
Пленный солдат 4 пулемётной роты 516 полка 295 немецкой пехотной дивизии Франц Лянговский рассказал: «Осенью я отстал от своей дивизии и свыше 5 месяцев искал её. Лошади были плохие, да и я не очень спешил. На пути я видел множество могил немецких солдат и офицеров. На кладбище в Либовице есть могила командира 1 батальона 516 полка Генриха Альтен и 50 могил солдат 1 и 2 роты этого же батальона. На одном кладбище под Белой Церковью я насчитал 300 могил, в Богуславе — 600, а под Таращей похоронены тысячи немцев.
В деревнях Украины скрывается большое количество немецких солдат, бежавших с фронтов. Гестапо вылавливает дезертиров и расстреливает их без всякого суда и следствия. Под Лозовой я видел, как беспорядочно отступали наши части. Усталые, угрюмые и злые солдаты говорили мне, что наша дивизия разбита. Не желая быть похороненным в России, как сотни тысяч наших солдат, я добровольно сдался в плен».
* * *
У ефрейтора Ганса Линга найдено письмо от ефрейтора Франца Линднера, в котором говорится: «...Здесь надо быть очень осторожным. Особенно приходится остерегаться вечером, когда идёшь один по улицам. В любой момент на тебя могут наброситься и прикончить. Гец Дольфль был убит партизанами, когда он возвращался с позиции».
* * *
В селе Переездная, Сталинской области, фашистские варвары при отступлении сожгли и взорвали 295 домов колхозников и различные общественные постройки. Гитлеровцы насильно заставляли стариков, женщин и детей носить снаряды и патроны па передовые позиции, строить укрепления. За время оккупации немецкие грабители вывезли из села на сотни тысяч рублей личных вещей колхозников и продуктов. Отступая из села, гитлеровские бандиты расстреляли некоторых жителей, а многих угнали в тыл.
* * *
В конце марта на линии Краков—Бохня польские патриоты пустили под откос немецкий воинский эшелон с танками и пехотой, направлявшийся на советско-германский фронт.
[22; 205-207]