25 октября 1941 года - 126 день войны
СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли Постановление «К сведению и руководству наркоматов». СНК СССР и ЦК партии постановили поручить заместителю Председателя СНК СССР Н.А. Вознесенскому представлять в г. Куйбышеве СНК СССР, руководить работой эвакуируемых на Восток наркоматов и добиваться того, чтобы в кратчайший срок были пущены в ход заводы, эвакуированные на Волгу, Урал и в Сибирь, и чтобы наркоматы авиационной промышленности, танковой промышленности, вооружения, черной металлургии, боеприпасов заработали в ближайшие недели полным ходом. [3; 85-86]
ГКО принял постановление об образовании Комитета по эвакуации продовольственных запасов и предприятий легкой и пищевой промышленности (председатель А.И. Микоян, зам. председателя А.Н. Косыгин). [1; 83]
Войска Приморской и 51-й Отдельной армий, ведя оборонительные бои, отходили к Севастополю и на Керченский полуостров. [3; 86]
Группа партизан Уваровского района, Московской области, под командованием Кускова взорвала 30-метровый железнодорожный мост (так называемый Ширякинский мост) на магистрали Уварово — Поречье. [3; 86]
Штаб Главного Командования сухопутных войск Германии издал директиву по борьбе с партизанами. [1; 83]
Немецкие войска оккупировали г. Руза Московской области; г. Харьков. [1; 83]
Хроника блокадного Ленинграда
Ленинградский горком партии принял постановление, обязывающее исполком Ленгорсовета организовать нормальные занятия в старших классах ленинградских школ. Этим же постановлением начальнику гарнизона предложено освободить 31 школьное здание, занятое военным ведомством, а горвоенкомату — выделить для военного обучения в школах 37 командиров запаса.
Занятия учеников первого, второго, третьего, четвертого, пятого и шестого классов должны проходить в бомбоубежищах и красных уголках домохозяйств. [5; 79]
Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"
В газете заведена новая рубрика — «Герои обороны Москвы». Под этой рубрикой первым напечатан очерк Василия Коротеева «Политрук Даниил Бова».
До войны Коротеев был секретарем Сталинградского обкома комсомола. Перед самой войной стал членом редколлегии «Комсомольской правды». Затем его призвали в кадры РККА, и он получил назначение к нам — в «Красную звезду». Мы послали его на Западный фронт. Очерк о храбром политруке минометной батареи прислан Коротеевым с можайского направления.
Одному из героев Московской битвы посвящена передовая «Защитник Москвы Сергей Белоус». Это рядовой боец. Он разведал скопление вражеских танков, проник в их расположение и условным сигналом — ракетой — вызвал на себя огонь нашей артиллерии.
Все чаще на страницах газеты появляются статьи наших редакционных специалистов по оперативному искусству, по тактике общевойскового боя и отдельных родов войск. Это отнюдь не пересказ готовых формул из довоенных уставов и наставлений. Это — сегодняшний опыт войск и штабов, по крупицам собранный в огне боев, поистине выстраданный, оплаченный кровью и тысячами жизней.
Вот и 25 октября напечатана подвальная статья полковника Ивана Хитрова «До конца использовать пехотное оружие». Достаточно одной-двух выдержек, чтобы убедиться в ее актуальности.
«Правильный выбор оружия для поражения той или иной цели — одно из важнейших условий мощного пехотного огня. Боевая практика часто ставит перед командирами и бойцами много новых вопросов. Но не всегда их учитывают при решении огневых задач...»
Далее речь идет о том, что увидел наш корреспондент в полку майора Шарова, в батальоне капитана Чмелевского, в роте лейтенанта Квашина; как используется там пехотное оружие — правильно в одних случаях и неправильно — в других. Статья отличается отточенностью формулировок. Афористично звучат целые абзацы: «Быстрота действий — закон орудийных расчетов. Прозевал открыть огонь — цель скроется. Замешкался на открытой позиции — будешь сбит врагом. Не успел своевременно и быстро сменить позиции — оторвешься от стрелковых взводов и не сумеешь поддерживать их в нужный момент».
Истины, на первый взгляд, прописные. Но, опираясь на убедительные факты и примеры из боевой жизни, статья приобрела особое звучание.
Запомнилась многим нашим читателям и другая статья Хитрова — «Уличные бои». В ней — рассказ о тактике в уличных боях за Ельню, Гжатск, Вязьму, Можайск.
С этой его статьей как бы перекликается выступление заместителя командира механизированного соединения Героя Советского Союза полковника Д. Погодина — «Танки в боях за населенный пункт».
Острую статью прислал с Северо-Западного фронта Викентий Дерман.
Время, кажется, мне, и о нем сказать несколько слов.
Летом сорокового года я прибыл в военный городок, утопающий в зелени, известный под названием «курсы «Выстрел», центр подготовки офицерских кадров, чтобы подобрать двух-трех опытных командиров для работы в редакции «Красной звезды». Прежде всего, естественно, я встретился с начальником курсов и назвал ему несколько кандидатов. Первым среди них был майор Викентий Иванович Дерман.
Давно он был на виду у редакции. Еще в 1931 году батальон, которым он командовал, стал одним из победителей всеармейского стрелкового соревнования, организованного «Красной звездой», и тогдашний редактор Феликс Кон вручил комбату награду — именной пистолет. Потом он был назначен командиром полка и некоторое время служил в штабе Ленинградского военного округа. Статьи и корреспонденции Дермана регулярно появлялись на страницах нашей газеты. Если вдруг происходила пауза, на это сразу реагировали не только в редакции. Однажды Дерман получил письмо заместителя наркома обороны командарма 1-го ранга И.Ф. Федько, настоятельно требовавшего от майора новых статей.
И вот — наша первая памятная встреча. В одну из классных комнат «Выстрела», отведенную мне для беседы, вошел среднего роста майор в саржевой гимнастерке с подворотничком снежной белизны, с портупеей через плечо. Крепко сбитый, подобранный, он и внешне являл собой образец командира-строевика. По сосредоточенному взгляду серых глаз, по собранным у переносицы складкам я понял, что мое появление здесь, на «Выстреле», посеяло у него тревогу.
Не желая, однако, испытывать его выдержку, не затягиваю процедуры знакомства. Обменявшись несколькими традиционными в таких случаях фразами, спрашиваю:
— Как вы отнесетесь к переходу в «Красную звезду»?
Дерман ответил не задумываясь:
— Служба в аппарате редакции мне совершенно не подходит.
И тут же напомнил, что его «сватали» в газету еще в 1936 году, но и тогда он категорически отказался.
— Я не захотел отрываться от войск, и с этим посчитались.
Сделав вид, что прошлое меня не касается, я пытался объяснить ему:
— Сейчас, Викентий Иванович, здесь, на «Выстреле», вас слушают десятки командиров, а с переходом в «Красную звезду» ваша аудитория возрастет в тысячу раз. А насчет связи с войсками не беспокойтесь: они не только не прервутся, но расширятся и укрепятся.
Майор, состоявший преподавателем тактики на «Выстреле», внимательно выслушал меня, но согласия все же не дал, обещал лишь подумать. Дело не терпело: вызов в Политуправление РККА, затем приказ наркома обороны — и Викентий Дерман из «дозорных», как тогда у нас порой называли военкоров, вошел в состав «главных сил» редакции.
В Отечественную войну Дерману — уже в звании подполковника — как он считает, повезло: он получил назначение спецкором именно туда, куда попросился,— на Северо-Западный фронт. По месту прежней службы в Ленинградском военном округе Викентий Иванович хорошо знал этот театр военных действий и войска, которым довелось там принять боевое крещение в первых схватках с немецко-фашистскими захватчиками.
Вместе с Дерманом и под его началом на этот фронт выехали писатели Петр Павленко и Семен Кирсанов, а также и группа журналистов. Однако в нашей краснозвездовской практике было принято, что руководитель корреспондентской бригады, так же как и его подопечные, был обязан лично писать для газеты и привлекать в «Красную звезду» авторов. Дерман одинаково хорошо делал и то и другое.
А сколько встречалось при этом непреодолимых, казалось бы, трудностей. Как часто приходилось быть под огнем!
Август сорок первого года. С рубежа реки Полисть 34-я армия наносила контрудар с целью окружить и уничтожить врага в районе Шимск — Сольцы — Старая Русса. Начало было обнадеживающим: до шестидесяти километров продвинулись наши войска. Но, к сожалению, этот боевой успех не получил развития, и в конечном счете 34-я армия с большими потерями отошла назад, за реку Ловать. Надо было объяснить читателям «Красной звезды», что здесь произошло. Дерман написал обстоятельную статью, но как передать ее в Москву, в редакцию? Прямой связи нет. Где-то в Демянске был, кажется, запасной узел связи. Туда и держал путь спецкор.
В боевых порядках наших войск бреши, грозная пустота. Неожиданно у опушки леса разворачивается пушка для стрельбы прямой наводкой по машине Дермана. Лишь в последнюю минуту наводчик-украинец определил:
— Та це свои. Звидкиля ты, чертяка? Мабуть, з пекла? — сочно выругался солдат, но, увидев в машине офицеров, снизил тон и стал объяснять: — Вы, мабуть, вид нимцив, чы що? Попереду ж никого нема, а мы чекаемо фрыцив...
Наконец доехали. Здесь действительно оказался запасной узел связи, начальником отдела связи работал полковник П.М. Курочкин, хорошо знавший спецкора «Красной звезды». В то время это тоже много значило: Викентий Иванович незамедлительно получил разрешение на внеочередной разговор с Москвой. И вдруг внезапный налет бомбардировщиков врага. Один за другим — сильные взрывы. Все в дыму и огне. Ранены шифровальщик, бодистка. Курочкин — в крови. Дермана отбросило к стене, оглушило. И все-таки его важная статья, хотя и с некоторым опозданием, была передана в Москву.
Надо знать приильменский край, чтобы понять, как здесь доставалось нашим корреспондентам. От переднего края до фронтового узла связи — сто километров, иногда чуть меньше, иногда — больше. И всюду болота с узкими гатями и лежнёвками. Пробки, бомбежки, артобстрелы — попробуй доберись быстро до благословенного узла связи...
Но спецкор «Красной звезды» Дерман, рассказывая мне о своих фронтовых путях-дорогах, решительно отодвигал трагическое на второй план, отдавая предпочтение подробностям комического свойства:
— Лежим однажды в полузатопленной воронке от немецкой авиабомбы и с тоской созерцаем, как в нескольких шагах от нас догорает редакционная «эмка». Ее водитель Семен Мухин, обжигая руки, роется в груде обгорелого металла. Спрашиваю: «Что ищешь?» Отвечает: «Номерной знак!» — «Зачем он тебе?» — «Как это зачем? — удивился Мухин.— Как же я отчитаюсь без оправдательного документа?» Это был первый выезд Мухина на фронт, и он еще не знал, что война и не такое списывает без предъявления оправдательных документов.
А спустя несколько дней у того же Мухина немцы разбомбили вторую машину, да так, что от нее не осталось даже и номерного знака. Вернулся водитель на фронтовой КП лишь с обгорелым автоматом. Пошел Дерман к члену Военного совета фронта, корпусному комиссару В.Н. Богаткину, просить третью машину.
— Сколько же можно? Одну дал, вторую дал... И опять просите...— законно возмущался Богаткин, помогавший по давнему «родству» с «Красной звездой» ее спецкорам всем, чем мог. Конечно, и в третий раз он не остался глух к просьбе Дермана. Позвонил начальнику штаба фронта Н.Ф. Ватутину, в распоряжение которого только что поступила колонна ленинградских такси. Викентий Иванович не замедлил выбрать очередную «эмку» для своей корреспондентской бригады.
Постоянно Дермана, как и других наших фронтовых корреспондентов, преследовала и еще одна трудность. Писать Дерману приходилось в любых, как правило самых неблагоприятных, условиях: на пне в лесу, или в каком-нибудь полуразрушенном сарае, битком набитом людьми, или в блиндаже, чуть освещенном мигающей плошкой. А ведь у бодисток свой регламент, да и не каждая из них была способна разобраться в корреспондентской скорописи. Неразборчивый оригинал при передаче мог подвергнуться самым невероятным искажениям.
Почти через день-два «Красная звезда» печатала оперативные корреспонденции Дермана. Мы высоко ценили его эрудицию, широкий тактический кругозор, его дальновидность. Назову хотя бы некоторые его статьи и корреспонденции, опубликованные в газете: «Обходы и охваты», «Оборона немцев в окружении», «Маневр в ходе боя», «Командир и его начальник штаба» и другие.
Выступление Викентия Ивановича Дермана в сегодняшней газете было особым, его значение трудно переоценить. Расскажу об этом подробнее.
На Северо-Западном фронте в районе Белого Бора наша 11-я армия вынудила противника перейти к обороне в очень невыгодных для него условиях: неприятельский клин не пробился на оперативный простор, а буквально увяз в боевых порядках советских войск. Последовал приказ нашего командования: отсечь этот клин у самого основания, окружить и уничтожить врага.
Наступление началось утром, продолжалось весь день и перешло в ночь, но поставленная задача, увы, так и не была решена. Дерман, следивший за ходом боев с передового наблюдательного пункта артиллерийской батареи, подметил некоторые характерные для того периода войны недостатки.
Все это мы напечатали.
Уже потом, при первой встрече, Дерман признался мне:
— Статью послал, но, откровенно говоря, никак не думал, что ее напечатают.
Основания для сомнений у Викентия Ивановича были. Ведь даже в мирное время критика в военной газете действий командиров сопряжена с известными сложностями. А как быть в войну? Можно ли публично критиковать командира, военачальника, которому завтра надо снова вести или посылать подчиненных ему людей в смертный бой? Тут было над чем задуматься.
Отмечу, что критическое острие печати в боевых условиях мы опробовали еще на Халхин-Голе, в «Героической красноармейской». Тогда наша критика задевала главным образом рядового бойца. На финской войне в газете «Героический поход» пошли дальше — критике подвергались ошибки некоторых командиров рот, батальонов, а иногда и полков. Но правильно ли это? Об этом шли горячие дискуссии в редакциях военных газет и за их пределами. Я обратился за разъяснением к Верховному главнокомандующему. На моем письме появилась следующая резолюция:
«Фронтовые и армейские газеты могут критиковать также действия средних и старших командиров. Необходимо только, чтобы критика была не грубая и не резкая, а тактичная и товарищеская.
И. Сталин».
Мы сделали отсюда соответствующие выводы и для «Красной звезды». А Дерман своим разбором неудачного боя за Белый Бор практически обозначил границы и формы той самой «тактичной и товарищеской» критики, на которую нас ориентировал Верховный главнокомандующий. [7; 227-231]
От Советского Информбюро
Утреннее сообщение 25 октября
В течение ночи на 25 октября наши войска вели бои на Таганрогском, Макеевском (Донбасс), Можайском и Малоярославецком направлениях.
* * *
Лётчики одной нашей авиачасти за последние три дня уничтожили до 1.500 немецких солдат, 25 танков, больше 100 автомашин с боеприпасами и три склада горючего. В воздушных боях с вражескими самолетами, пытавшимися помешать нашим лётчикам бомбить фашистские мотоколонны, сбито 4 «Мессершмитта».
* * *
Группа бомбардировочной и штурмовой авиации Энского соединения, действовавшая в районе города Орла, уничтожила за истекшую педелю 48 немецких танков, 225 автомашин с боеприпасами и различными военными грузами, 18 бронемашин, 12 орудий, много цистерн с горючим и свыше двух батальонов пехоты противника.
* * *
Партизанские отряды, действующие в оккупированных немцами районах Ленинградской области, дезорганизуют тыл германской армии. Партизанский отряд тов. Л. уничтожил в 20 километрах от крупного города, захваченного немцами, телефонные провода на участке протяжением в 4 с лишним километра и организовал крушение немецкого бронепоезда. Удачное нападение отряд совершил на большой конный обоз противника. Разведка донесла командиру отряда, что немцы перебрасывают к фронту по шоссейной дороге большое количество боеприпасов. Партизаны устроили засаду и бутылками с горючим веществом и гранатами подожгли две бронемашины, охранявшие обоз. Два часа продолжался бой партизанского отряда с немецкими солдатами. Перебив свыше 40 фашистских солдат и захватив большое количество военного снаряжения, партизаны скрылись в лесу.
Соседний отряд партизан под командованием тов. Ф. за 10 дней октября совершил четыре нападения на обозы противника и уничтожил 51 повозку с боеприпасами, 13 автомобилей с зимним обмундированием для германской армии, больше 90 немецких солдат и офицеров, захватил и сжёг один танк и две бронемашины.
* * *
Взятый в плен на одном из участков Карельского фронта солдат 12 пехотного полка Луконен Тимо при допросе заявил: «Я не хочу воевать и рад, что попал в плен. В финской армии сильны пораженческие настроения. Огромное количество солдат не хочет воевать. Кормят финских солдат плохо, тёплого обмундирования нет. Наш полк понёс огромные потери: 1.800 убитыми и ранеными, 200 пропавшими без вести. В армию призваны солдаты в возрасте свыше 45 лет. Солдаты понимают, что виновниками войны являются немцы».
Шахтёры восточных бассейнов страны героическим трудом крепят оборонную мощь любимой родины, изо дня в день увеличивая добычу угля. Шахта «Полысаевская» треста «Ленинуголь» Кузбасса уже выполнила годовой план. Десятки и сотни стахановцев бассейна добились рекордной производительности труда.
Бригада тов. Помыткина на шахте «Зиминка» выдала в сентябре на-гора 8.710 тонн угля. Широко известны в Кузнецком бассейне имена передовых стахановцев т.т. Тихонова, Гарифьянова и Куртукова. Все они выполнили годовую норму на 135—155 процентов.
Первое место среди угольщиков Киргизии занимает коллектив шахты «Джал» рудника «Кзыл-Кия». Шахта досрочно выполнила годовое задание и дала много тысяч тонн угля сверх плана. Все рабочие рудника выполняют нормы. Передовая штольня «Капитальная» рудника «Кок-Янгак» уже выполнила десятимесячную программу.
Самоотверженно трудятся шахтёры «Сахалинугля». Применив новые методы, забойщики т.т. Логинов и Скобликов удвоили выработку в своих бригадах и выполнили годовые нормы.
Вечернее сообщение 25 октября
В течение 25 октября наши войска вели бои на Можайском, Малоярославецком, Таганрогском и Макеевском (Донбасс) направлениях.
За 24 октября, по неполным данным, уничтожено 35 немецких самолётов. Наши потери — 16 самолётов.
По уточнённым данным, за 23 октября сбито не 10 немецких самолётов, как указывалось ранее, а 32 самолёта.
По уточнённым данным, за 24 октября под Москвой сбито не 17 немецких самолётов, как указывалось ранее, а 20 самолётов.
За 25 октября под Москвой сбито 14 немецких самолётов.
* * *
Нужда скачет, нужда пляшет…
23 октября на одном из участков Южного фронта немцы, пытаясь создать видимость наступления крупной танковой колонны, буксировали на тросах деревянные макеты танков. Немецко-фашистские войска не случайно прибегают к подобным уловкам. Крупные потери в танках, понесённые немцами на Восточном фронте, а также стойкость и упорство, с которыми Красная Армия организует оборону, заставили фашистов, несмотря на большое количество имеющихся у них танков, прибегнуть к подобным приёмам, вовремя разгаданным нашими частями. Подобные фокусы рассчитаны на то, чтобы представить свои силы большими, чем они есть на самом деле, а также на то, чтобы внести замешательство в ряды наших бойцов.
Но такого рода приёмы стары, как мир, и не от хорошей жизни гитлеровцы вынуждены прибегать к ним. Вот уж, поистине, «нужда скачет, нужда пляшет»...
* * *
Одно наше авиасоединение, оперирующее на Западном фронте, «уничтожило за 24 октября 47 немецких танков, 160 автомашин с боеприпасами и свыше 2 батальонов вражеской пехоты.
* * *
Одно паше танковое соединение, действующее на Орловском направлении, за несколько дней уничтожило два полка пехоты противника, 133 танка, 14 орудий, 35 противотанковых пушек, много миномётов и мотоциклов, 15 тягачей с прицепами и расчётами, несколько цистерн с горючим.
* * *
Противодействуя наступлению противника, одна наша часть, оперирующая на Южном фронте, отбила атаку немецких танков и мотопехоты. Перейдя в контратаку, бойцы части уничтожили 28 вражеских танков и большое количество солдат.
* * *
Отважно действуют в тылу фашистских захватчиков партизаны Одесской области. В начале октября партизанский отряд под командованием председателя рыболовецкого колхоза тов. З. пробрался ночью по реке к румынским складам с продовольствием. Бесшумно сняв часовых, партизаны подожгли три больших склада. Солдаты несколько раз пытались тушить пожар, но как только партизаны открывали огонь, румыны в беспорядке разбегались. Склады сгорели дотла. Через два дня этот же отряд совершил смелый налёт на только что отремонтированный мост через реку Д. Группа партизан обстреляла подразделение, охранявшее подступы к мосту, и взорвала мост.
Своими боевыми действиями славится партизанский отряд под командованием тов. И. Недавно конная группа этого отряда ночью с тачанок обстреляла из пулемётов и автоматов румынскую роту, расположившуюся лагерем. В панике солдаты и офицеры бросились бежать, но были настигнуты конниками и порублены. Всего во время ночной схватки румыны потеряли 60 человек убитыми и до 50 ранеными. В руки партизан попали два миномёта, три повозки с боеприпасами, четыре пулемёта и 90 исправных винтовок.
* * *
Переписка немецких солдат с родными свидетельствует об огромных потерях германской армии на Восточном фронте. Почти в каждом письме из тыла на фронт и с фронта в тыл идёт речь об убитых и раненых. Немецкий солдат Гельмут Шуберт пишет знакомому унтер-офицеру: «В первый же день мы получили боевое крещение. Из второго взвода двое убито, много раненых». Некий Ганс извещает приятеля: «У нас есть много убитых, чтобы их оплакивать. Вчера осколком гранаты был убит Тритт, четверо ранены. Лейтенант Бланк, который одно время командовал нашим взводом, убит; лейтенант Шумифле ранен. Во втором взводе убито 13 человек. Из первой роты убит Вальтер Гейнц. Баткрайс умер от болезни».
Подобного рода извещения идут непрерывным потоком и из германского тыла на фронт. Элизабет сообщает мужу Эрнсту: «Фриц нам писал, что его дивизия понесла очень большие потери и отведена в тыл. Вчера пришло извещение, что Герман X. погиб. Карл Филипп и Роберт Кюфер ранены... Шлахте Вилли тоже убит. Он не побывал даже дома и был взят прямо с трудовой повинности в воинскую часть». Ефрейтору Иозефу Штотелеру пишут: «Вчера получено сообщение, что убит Шнитцлер. Он был в танковом отряде». Ефрейтору Вальтеру Рипкеру сообщает отец: «Из нашего города тоже многие убиты: один из Либрентов, Гейденшифт, один из сыновей Нагеля и Гух. О многих пока ещё пет официального извещения». Мать сообщает сыну Герберту: «Готфрид убит. Артур Зейфер тяжело ранен». Унтер-офицеру Герберту Альтусу пишет его жена: «В Пенциге госпиталь полон ранеными». О том же говорится в письме к Рюрмейеру: «У нас есть много раненых и убитых. Опять прибыли раненые солдаты». [21; 320-322]
