Редер К. "Они умирали мужественно"

...Я считаю своим долгом вспомнить все, что произошло в этот день в Дахау.

Около десяти часов утра распространился слух, что эсэсовцы сгоняют на расстрел всех коммунистов концлагеря, что первая группа находится уже на пути в крематорий, что весь лагерь окружен двойной охраной и в течение дня беспрерывно будут истреблять узников, пока не уничтожат последнего коммуниста.

Эти предположения казались вполне реальными. Каждый считал, что после поражения на Волге фашисты проведут такую акцию.

Я работал в мастерской, примыкающей к канаве, вдоль которой шла дорога в крематорий. Группа политзаключенных, давно находившихся в заточении, обсуждала, что предпринять. Мнение было единодушным: не позволить себя убивать как скот! Все должны вооружиться инструментами, молотками, топорами... Мы думали забаррикадироваться в мастерской и сопротивляться до конца.

Но сначала решили удостовериться, действительно ли готовится уничтожение. Решили послать кого-нибудь в лагерь и, если он через полчаса не вернется, активно действовать.

Пришлось идти мне. Я был жестянщиком, и меня часто посылали в лагерь для ремонтных работ. Взяв ящик с инструментами, направился к воротам лагеря. Удвоенной охраны не обнаружил. Но перед регистрационной, находившейся в бараке возле аппельплаца, я увидел большую группу заключенных, окруженных эсэсовцами.

Это были советские офицеры, содержащиеся в строгой изоляции. Когда я пытался подойти ближе, эсэсовец прогнал меня. Я укрылся в столовой рядом с регистрационной и услышал от работавших там, что готовится массовый расстрел.

Советских офицеров повели к воротам. Я шел сзади па расстоянии 50 метров и видел, что девяносто два человека с исключительным хладнокровием и бесстрашием идут навстречу смерти. И сейчас перед моими глазами встают эти решительные люди, спокойно шагающие в крематорий, а вокруг них - вопящие эсэсовцы, похожие на свору собак.

Вернувшись в мастерскую, я рассказал обо всем товарищам. Выйдя во двор, мы услышали выстрелы.

В это утро никто не работал. Нашу безмолвную демонстрацию заметили эсэсовцы, однако ничего не предпринимали. Вероятно, чувствовали, что недостает лишь искры для взрыва возмущения.

Карл Редер, г. Вена.

[15; 64-65]