6 марта 1943 года - 623 день войны
Указом Президиума Верховного Совета СССР И.В. Сталину присвоено звание Маршала Советского Союза. [1; 209]
Началась крупная операция по доставке из советского тыла самолетами и планерами групп людей и полезных грузов (вооружение, боеприпасы, медикаменты и т.д.) для партизан Витебской, северных районов Минской и Вилейской областей Белоруссии. [1; 209]
Войска Западного фронта освободили г. Гжатск. [3; 349]
Войска левого крыла Воронежского фронта отражали ожесточенные атаки врага. [3; 349]
XII Пленум Краснодарского краевого комитета ВКП(б) подвел итоги борьбы с фашистскими оккупантами. Подпольная партийная организация и партизаны края сорвали планы оккупантов овладеть краснодарской нефтью. Партизаны и коммунисты-подпольщики Нефтегорского и Апшеронского районов, объединенные в одну партизанскую группу, насчитывающую 500 человек, не дали возможности оккупантам восстановить ни одной скважины. За пять с половиной месяцев борьбы эта партизанская группа уничтожила 1 генерала, 93 офицера и 1550 солдат противника, десятки автомашин, мостов, два воинских эшелона. В боях с врагом погибли многие коммунисты, в том числе секретарь краевого комитета ВКП(б) Сущев и секретарь Краснодарского городского комитета ВКП(б) Попов. [3; 350]
Хроника блокадного Ленинграда
Государственный Комитет Обороны принял решение о частичном восстановлении на ленинградском заводе «Электросила» производства крупных электромашин.
Завод по-прежнему находится в 5 километрах от линии фронта. Артиллерия противника по-прежнему обстреливает его (сегодня, например, во время обстрела города 28 вражеских снарядов разорвалось в Московском районе, где находится «Электросила»), Тем не менее во второй половине сорок третьего года завод должен наладить выпуск электрических машин, общая мощность которых составит 41,6 тысячи киловатт.
Наращивают темпы действующие предприятия. Сегодня подведены итоги соревнования за февраль. Победителем признан завод «Большевик», выполнивший план на 138,6 процента. Ему присуждено переходящее Красное знамя. Приятная для обуховцев весть совпала с вручением боевого Красного знамени заводскому рабочему батальону. Среди бойцов этого батальона много передовых рабочих, совмещающих самоотверженный труд с изучением военного дела.
В Ленинград прибыли известные музыканты — лауреаты всесоюзных и международных конкурсов скрипач Давид Ойстрах и пианист Яков Зак. Их концерты состоятся в Большом зале филармонии. Пианист Яков Флиер, чтец Владимир Яхонтов и певица Ирма Яунзем уже открыли гастроли московских мастеров искусств в Ленинграде.
За три коротких обстрела враг выпустил по городу 34 снаряда. [5; 322]
Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"
Самые важные сообщения приходят ныне с Западного и Калининского фронтов. Наши войска берут один город за другим: Сычевка, Ржев, наконец, Гжатск. Я пишу «наконец», потому что вспомнил поездку с Ильей Эренбургом в 5-ю армию Говорова во время нашего подмосковного наступления год с лишним назад. Были мы в дивизии полковника Н. И. Орлова, когда она только-только взяла Бородино и готовилась к новому рывку. «На очереди,— сказал мне комдив,— Гжатск. Дня через два освободим город». Через месяц я снова был в этой дивизии, но уже с Константином Симоновым. Был Орлов в таком же партизанском одеянии, в каком мы его видели в Бородине: стеганые штаны, полушубок и танкистский шлем. Недавно ему присвоили генеральское звание, обмундирование достали, а папахи с алым верхом не смогли найти. Я и привез ему в подарок папаху:
— Это за Бородино...
Орлов примерил ее. Подошла. Поблагодарил, а потом снял и то ли в шутку, то ли всерьез сказал:
— А за Гжатск ее следует у меня отобрать...
Да, с Гжатском не получилось ни за два дня, ни за две недели. Путь до него оказался длиною в четыреста с лишним дней. И вот радостная весть — наконец Гжатск освобожден! Туда выехали два наших спецкора — Павел Слесарев и Яков Милецкий и в тот же день передали обширную корреспонденцию о боях за Гжатск.
Конечно, никто из нас не мог вообразить себе, что придет время, и этот провинциальный городок будет назван славным именем первого в мире космонавта — Гагарина. Если год назад немцы смогли на ходу создать там оборонительную линию, нетрудно себе представить, какой мощный укрепленный район они построили за многие месяцы московской битвы. Приведу несколько строк, показывающих, какой это был крепкий орешек:
«Неприятель более года сооружал вокруг Гжатска многочисленные доты и дзоты, устраивал противотанковые рвы и эскарпы, проволочные заграждения, бесчисленные минные поля... Достаточно сказать, что в некоторых направлениях враг построил от 40 до 60 дзотов на один квадратный километр... Многие участки обороны имели до 2000 метров траншей и ходов сообщений, что позволяло немцам быстро и скрытно сосредоточивать живую силу там, где это требовалось в данный момент, и внезапно переходить в контратаки...» Одно это уже показывает, сколько сил, умения, тактического искусства надо было иметь нашим частям, чтобы сломить сопротивление врага.
Позавчера немцы начали контрнаступление в районе Донбасс —- Харьков. В сводках же Совинформбюро за минувшие два дня более чем странное сообщение: «Северо-западнее Харькова бойцы N-ской части овладели одним населенным пунктом». Материал наших спецкоров о немецком контрнаступлении по указанию Ставки задерживается. Единственное, что нам удалось сделать в обход всех запретов, напечатать вот такие строки: «Естественно, что такому пока еще сильному врагу, как немецко-фашистские войска, удается на отдельных участках сосредоточивать значительные группировки... Нашим войскам приходится отбивать ожесточенные контратаки танков и мотопехоты противника в Донбассе. Подтянув резервы, неприятель предпринял несколько контратак западнее Харькова... От врага можно ожидать еще новых авантюр...»
Мы писали «контратаки», а на деле речь шла о контрнаступлении немцев. Но это был предел того, что мы могли сказать...
Получены один за другим два трехколонных очерка Симонова «Малышка» и «Трое суток». Прежде чем рассказать о них, приведу сохранившуюся у меня ленту переговоров по прямому проводу с нашими корреспондентами на Северо-Кавказском фронте. Они состоялись недели две тому назад. Я был у аппарата на узле связи Генштаба, а на другом конце провода в штабе фронта ждал меня руководитель корреспондентской группы Коротеев. Вот некоторые выдержки из нашего разговора:
«У аппарата Ортенберг. Здравствуйте, товарищ Коротеев! Где Симонов? Где Высокоостровский, Хирен, остальные? Почему они ничего не выслали для праздничного номера? Провалили нам номер. Будем строго наказывать, невзирая на лица. Передаст ли Симонов очерк к праздничному номеру? Скоро ли будет Симонов?»
Сейчас не могу без улыбки читать эти строки. Не могу понять, почему была употреблена фраза «невзирая на лица», хотя хорошо известно, что все эти «лица» — спецкоры и все они работают на равных правах. Очевидно, мною владела острая тревога за юбилейный номер газеты, посвященный 25-й годовщине Красной Армии.
Затем явился Симонов и включился в разговор по прямому проводу. Должен заметить, что некоторые его очерки, присланные с Северо-Кавказского фронта, были неудачными, и мы их не опубликовали. Об этом я ему прямо сказал и спросил, что он собирается делать дальше? И вот его ответ.
«У аппарата Симонов. Здравствуйте. Докладываю:
Первое. Мой очерк постараюсь передать сегодня в течение ночи.
Второе. Завтра утром выеду к донским казакам, потом к Утвенко и Горохову. Они оба здесь (мы встречались с этими командирами во время прошлогодней поездки в Сталинград.— Д. О.).
Третье: Привет от Тапочки (помощника Н. С. Хрущева, члена Военного совета фронта.—Д. О.). Его хозяин обещал мне машину. Если даст, я хочу, пробыв неделю здесь, поехать на машине сначала к Ватутину, потом к Голикову, потом еще севернее — и в Москву. По-моему, это будет интересно и полезно для газеты. Как вы считаете?
Очерками, за исключением «Гулькевичи — Берлин», который считаю хорошим, недоволен сам. Для того чтобы выполнить ваши задания, поеду в части, в которых до сих пор действительно бывал недостаточно, пробуду там долго, не гоняясь за оперативностью, и постараюсь проникнуть в глубь материала. Но прошу вас в этом случае не требовать от меня быстрой передачи оперативных материалов.
Постараюсь сделать все возможное для газеты. Предупреждаю, особенной оперативности в смысле городов не ждите. Буду пока сидеть в одной части».
Согласие Симонов получил, тем более что наступление наших войск в этих краях затихло, и ясно было, что на взятие новых городов в ближайшее время рассчитывать не приходится.
И вот пошли хорошо известные южные очерки.
Очерк «Малышка» посвящен военфельдшеру, которую все называли Малышкой, потому что она и в самом деле была настоящая малышка — семнадцатилетняя курносая девчонка с тонким детским голосом и такими маленькими руками и ногами, что, казалось, во всей армии не подобрать для нее ни одной пары рукавиц, ни одной подходящей пары сапог. В очерке рассказывалось о том, как Малышка отвозила с передовой семь тяжелораненых. Шестеро с трудом уместились в старенькой, расшатанной санитарной летучке. Седьмого Малышка не могла, не захотела оставить в разбитом снарядами сарае, усадила его на свое место в кабине, рядом с водителем, а сама пристроилась на подножке, держась за раму. И так моталась по рытвинам и ухабам двадцать километров до медсанбата, который, как оказалось, в этот день сменил свой адрес.
Машина с ранеными поехала к госпиталю, но и его на месте не было. Еще двадцать километров мучительной дороги, прежде чем Малышка привезла и сдала раненых врачам.
И тут же рассказано о том, как старый казак, раненный в голову и в лицо, перевязанный так, что из-под бинтов торчали только лохматые седые усы, чтобы облегчить положение Малышки, у которой дрожали руки — не от холода, а от усталости, оттого, что приходилось всю дорогу цепляться за шоферскую кабину, чтобы не упасть,— и чтобы до нее не доходили стоны раненых, замученных бездорожьем, запел, поддержанный другими ранеными, песню «Скакал казак через долину, через маньчжурские края».
В очерке не рассказывается о том, как Малышка перевязывала на поле боя раненых, как вытаскивала их из-под огня. Но то, что она совершила — тоже подвиг. Вероятно, поэтому и называли Малышку не фельдшером, а сестрой милосердия, как когда-то в русской армии.
Я прочитал верстку очерка «Малышка» и задумался: это очерк или рассказ, созданный фантазией писателя? Какой подзаголовок поставить? Имя Малышки известно. А фамилия? Ее не было в очерке. Очень хотелось, чтобы это был очерк. Мы даже пытались связаться по прямому проводу с Симоновым, но его не нашли, он был где-то на позициях. И все же рубрику «рассказ» не поставили, оставили так, как написал Симонов.
Но всякие сомнения рассеялись, когда мы получили фотографию героини очерка. Через несколько дней в газете был опубликован этот снимок: в небольшом овражке лежит солдат, видно, раненый, с ним возится девушка в полушубке — бинтует голову. А под снимком такие строки: «Южный фронт. Военфельдшер комсомолка Мария Лагунова, награжденная орденом Красной Звезды, перевязывает раненого красноармейца. См. статью К. Симонова «Малышка». Красная звезда, 7 февраля. Фото спец. фотокора Я. Халина». Трудно мне передать настроение радости и удовлетворения, которое меня охватило в те минуты...
Должен отметить, что «Малышка» — один из любимых очерков Симонова. Он много раз перепечатывал его в послевоенные годы. Не случайно также в 12-томном собрании сочинений он, поместив в нем не так уж много фронтовых очерков, на первое место поставил «Малышку».
Вот только жалею, что не проследил за судьбой Марии Лагуновой, военной и послевоенной. А как хотелось бы узнать!
Героем другого очерка Симонова, «Трое суток», стал тоже очень интересный человек — танкист. Вот как обрисовал его писатель:
«Передо мной сидит человек среднего роста, с молодым, но уже усталым лицом, на котором помимо его воли отражаются нечеловеческие испытания, бессонные ночи, привычка к идущей рядом смерти — все, что уже двадцать месяцев сопутствует людям, с первого дня пошедшим на войну. Когда он, разговаривая со мной, пытается по южной привычке жестикулировать, он иногда вдруг слегка морщится от боли, потому что ранен в обе руки: в кисть одной и в локоть другой. Пальцами правой он еще кое-как шевелит, а левая бессильно висит на перевязи. Тем не менее он говорит, что завтра или послезавтра пойдет в бой, как будто обе руки непременно заживут в течение одной или двух ночей».
Затем Симонов воспроизводит в очерке рассказ о том, как Чистяков со своими танками в течение трех суток в качестве передового отряда бригады вел бой в степи и селах, как шли и куда шли, как вели огонь по врагу и давили гусеницами вражеские колонны и пушки, как брали пленных, сколько приняли на себя вражеских снарядов, какие потери понесли сами. Написано все это с такими подробностями, что невольно создается впечатление: в одном из танков был и сам Симонов. Но писатель предупреждает читателя: «...если я не проделал с ним вместе танкового рейда, не просидел трое суток, не вылезая, в танке и не пережил всего того, что он пережил, то все-таки я как-то особенно ясно представляю себе все, что он чувствовал в это время». В этом и сказался талант автора, умение «выпытать» все у собеседника, как говорится, влезть в его шкуру.
Поэт Иосиф Уткин, потерявший вследствие ранения пальцы на правой руке, после выздоровления продолжал свои поездки на фронт и оттуда присылал свои стихи. Сегодня опубликовано его стихотворение «Ты пишешь мне письмо». Своим настроением оно перекликается с симоновским «Жди меня»:
На улице полночь. Свеча догорает.
Высокие звезды видны.
Ты пишешь письмо мне, моя дорогая,
В пылающий адрес войны.
Как долго ты пишешь его, дорогая!
Окончишь и примешься вновь,
Зато, я уверен, к переднему краю
Прорвется такая любовь...
Давно мы из дома. Огни наших комнат
За дымом войны не видны.
Но тот, кого любят, но тот, кого помнят,—
Как дома и в дыме войны!
Теплее на фронте от ласковых писем.
Читая, за каждой строкой
Любимую видишь и Родину слышишь,
Как голос за тонкой стеной...
Мы скоро вернемся. Я знаю. Я верю.
И время такое придет:
Останутся грусть и разлука за дверью,
А в дом только радость войдет.
И как-нибудь вечером вместе с тобою,
К плечу прижимаясь плечом.
Мы сядем и письма, как летопись боя,
Как хронику чувств, перечтем...
Получив стихи, мы поторопились их напечатать, а почему поторопились — объясню.
Однажды, вернувшись из командировки, Симонов вручил мне два стихотворения. Одно — знаменитое «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины» и другое, ставшее еще более знаменитым,— «Жди меня». Что было дальше, Симонов записал в свой дневник: «...«Ты помнишь, Алеша...» Ортенбергу понравилось, и он вскоре его напечатал, а со «Жди меня» поколебался и вернул мне, сказав, что эти стихи, пожалуй, не для военной газеты, мол, нечего растравлять душу солдата — разлука и так горька!» Симонов не стал со мной спорить, он и сам тогда сомневался, годится ли для печати это стихотворение.
Но тогда его встретил редактор «Правды» Петр Поспелов и пожаловался — у них плохо со стихами, нет ли чего у него? Симонов сказал:
— Вообще-то есть. Но эти стихи — не для газеты. И уж во всяком случае не для «Правды»...
Словом, «Правда» решила напечатать стихотворение. Симонов заторопился ко мне и, как бы оправдываясь, рассказал о своем разговоре с Поспеловым. Но я отнесся к этому спокойно, не сомневался, что эти стихи — не для «Красной звезды». А позже, когда они приобрели неожиданно для меня и для самого Симонова неслыханную популярность и на фронте и в тылу, признаюсь, я страшно жалел, что мы их не напечатали. Жалею и сейчас... Не хотел поэтому, чтобы ненароком уплыли от нас и стихи Уткина.
Мариэтта Шагинян прислала из Свердловска, где она была в эвакуации, очерк «Возвращение».
О делах тыла мы писали мало, а этот очерк был тем хорош, что в нем отчетливо была видна связь фронта и тыла. В Свердловске Шагинян встретила человека, основательно покалеченного на войне, но работавшего с энергией здоровяка. Это был директор гостиницы Григорий Леонтьевич Мохов. Война застала его на посту заведующего отделом Одесского горкома партии. Когда враги прорвались к городу, он оставил свой кабинет и вступил добровольцем в 1-й Одесский морской полк, тот самый, который немцы называли «дьявольским». После сдачи Одессы Мохов вместе с полком перебрался в Севастополь и в должности политрука оборонял город. Здесь он был тяжело ранен: разбит висок и позвоночник, переломана левая нога, тяжелейшая контузия. Его внесли в мертвецкую вместе с другими погибшими. Но когда в морг пришли санитары, они услышали: кто-то пел любимую песню черноморцев «Раскинулось море широко...».
Мохов не только выжил, но и загадал нелегкую загадку медикам. Превозмогая все увечья и страдания, он вернулся к жизни и работе.
Наши корреспонденты прислали пачку трофейных документов, захваченных в штабе разгромленного нами 15-го полицейского полка. Три материала опубликованы в сегодняшнем номере газеты. Приведу выдержки из этих страшных документов. Один из них — «Доклад о действиях и обстановке»:
«26 октября 1942 года... Просмотр района около Каролина, что в двух километрах южнее пересечения дорог Брест — Кобрин и Цабинка. Партизан не обнаружено.
27 октября 1942 года. Действия по расстрелу советских граждан, поселившихся здесь после 1939 года. Расстрелу подверглись:
1. В Цабинке 207 лиц
2. В Озватах 21 лицо
3. В Босни 44 лица
4. В Цытнне 31 лицо
5. В Рокитниче 33 лица
6. В Стребово 62 лица
7. В Радванище 203 лица
Итого 601 лицо...
Капитан полиции, начальник роты».
Другой документ, «Об умиротворении, произведенном в деревне Борисовка», еще страшнее. Приведу его полностью:
«1. Приказ. Зараженную партизанами деревню Борисовку уничтожить силами девятой роты.
2. Соединения: два взвода 9-й роты 15-го полицейского полка и 1-й противотанковый взвод из Береза-Картушки.
3. Ход дела. Рота собралась 22 сентября в Дювине. В ночь на 23-е произведен марш из Дювина по направлению к Борисовке. Двумя взводами с 4 часов утра с юга и севера деревня окружена. С рассветом при содействии старосты все население было собрано. После проверки Борисовки с помощью полицейских пять семейств были направлены в Дювин. Остальные были расстреляны особо выделенной командой и погребены в 500 метрах на северо-запад. Всего расстреляно 169 лиц, из них мужчин 49, женщин 97, детей 23.
Скот, продовольствие, инвентарь собраны и направлены в Дювин. Одновременно особо выделенная команда систематически уничтожала дворы, находившиеся в отдалении от деревни.
Окружному сельскохозяйственному отделению в Дювине отправлено 455 голов рогатого скота, 525 овец, 258 свиней, 33 лошади, 13 кур, 399 мешков льняного семени, 25 возов необмолоченного зерна, 27 телег с тканью.
В общем уничтожено в самой деревне 12 дворов и 8 сараев, вне деревни 67 хуторов.
26 сентября к полудню все действия были завершены и деревня Борисовка с ее населением уничтожена».
И наконец, третий документ: «О действиях возмездия за ранения трех служащих»:
«...Лазевичи-Зобуты. В деревне было обнаружено, что в двух семействах не все мужчины на месте и местонахождение их не удалось установить. 15 членов этих семейств (2 мужчин, 8 женщин, 11 детей) были расстреляны. Дворы были сожжены после предварительного изъятия зерна, скота и пр.
Зеленые Буды. В деревне нельзя установить местонахождения мужчин из семи семейств. Члены этих семейств (5 мужчин, 9 женщин, 16 детей) были расстреляны. 7 дворов сожжены.
Лазовичи-Нижний... В общем были расстреляны 7 мужчин, 11 женщин, 27 детей, а всего 45 лиц.
Мюллер, обер-лейтенант полиции, заместитель руководителя роты».
Таких публикаций у нас было немало. Но эти материалы я отложить не мог. Я даже не смог сразу их прочитать. Не раз я подымался со своего кресла и ходил по комнате, не находя себе места. Я пригласил к себе Илью Эренбурга, попросил прочитать документы. Читал он тут же, при мне. Я видел, как менялось его лицо. Прочитал и несколько минут сидел молча. Я даже не должен был ему говорить, чтобы он написал к ним свои комментарии. Он забрал их, а через полчаса принес полстранички текста. Вот они:
«Детоубийцы, они убивают младенцев и аккуратно щелкают на счетах; они считают, скольких убили... Это делают не отдельные садисты, не мародеры. Это делает Германия, ее армия, ее правительство.
Когда Гитлер сжег Лидице и расстрелял мужское население чешского села, мир содрогнулся. Слово «Лидице» обошло все страны. У нас сотни, у нас тысячи Лидице. Сами немцы составляют счет. Они посылают на ребятишек противотанковый взвод... О справедливости вопиет кровь ребенка. За пепел Борисовки, за пустые колыбели, за все, что есть в человеке высокого, справедливого, благородного, по детоубийцам огонь!» [9; 108-115]
От Советского Информбюро
В последний час
Наши войска заняли город Гжатск
В результате двукратного штурма наши войска овладели городом ГЖАТСК. Захваченные трофеи подсчитываются.
СОВИНФОРМБЮРО.
Утреннее сообщение 6 марта
В течение ночи на 6 марта наши войска вели наступательные бои на прежних направлениях.
* * *
Южнее и юго-западнее Ржева наши войска продвигались вперёд, заняли свыше 30 населённых пунктов, в том числе железнодорожную станцию Осуга. Наступающие советские части в нескольких местах переправились через реку Осуга. В боях с упорно сопротивляющимся противником уничтожено до 800 немецких солдат и офицеров. Захвачены трофеи: 3 самолёта, 57 танков, 8 орудий, много миномётов и пулемётов. Взято в плен более 100 вражеских солдат и офицеров.
* * *
Западнее Ростова-на-Дону наши части вели огневой бой с противником. В районе Н-ских высот наши бойцы отбили контратаку гитлеровцев и уничтожили до 100 немецких солдат и офицеров. Захвачено орудие, 70 винтовок и 6 тысяч патронов.
* * *
Юго-западнее Ворошиловграда подвижные отряды Н-ской части зашли в тыл противнику и атаковали его. Советские бойцы уничтожили до роты гитлеровцев и сожгли 2 немецких танка.
* * *
Северо-западнее Харькова бойцы Н-ской части овладели одним населённым пунктом, в боях за который уничтожено до 200 гитлеровцев, 2 немецких танка, 4 орудия, 15 автомашин с бозприпасами и 6 автоцистерн с горючим.
* * *
Западнее Севска наши войска вели наступательные бои и заняли несколько населённых пунктов. Противник оказывает упорное сопротивление и часто переходит в контратаки. Отбивая контратаки гитлеровцев, части Н-ского соединения уничтожили свыше 400 немецких солдат и офицеров и взяли 100 пленных. На другом участке происходили ожесточённые бои за один населённый пункт, который несколько раз переходил из рук в руки. Ночью наши бойцы выбили противника и закрепились в этом населённом пункте.
* * *
Партизанский отряд, действующий в одном из районов Украины, пустил под откос 3 воинских эшелона противника с вооружением и боеприпасами. Разбито 3 паровоза и около 70 вагонов и платформ. Партизаны этого же отряда сбили немецкий транспортный самолёт «Юнкерс-52». Экипаж самолёта в составе 7 человек разбился. Другой отряд украинских партизан совершил налёт и истребил немецкий гарнизон, расположенный в районном центре. Захвачено 19 винтовок, 7 автоматов и несколько автомашин.
* * *
На одном из участков Центрального фронта на сторону Красной Армии перешла группа солдат 161 немецкой пехотной дивизии. 1В составе группы 15 поляков и 2 немца. Пзребежчик Станислав П. рассказал: «Я прибыл на фронт 27 февраля. Нам всё время вдалбливали в голову, что немецкая армия непобедима. Теперь солдаты видят, что «непобедимая армия» терпит одно поражение за другим, и перестают верить немецкой пропаганде. У географических карт часто возникают оживлённые споры о положении на фронте. Некоторые солдаты говорили, что русские за время зимнего наступления заняли большую территорию, чем немецкая армия за весь 1942 год. Офицеры пресекают попытки солдат обсуждать события на фронте. Недавно у всех солдат изъяли географические карты России».
* * *
Французские патриоты усиливают борьбу против немецких оккупантов. Вольные стрелки разрушают коммуникации врага, уничтожают подвижной состав на железных дорогах. В департаменте Кот-д'Ор пущен под откос немецкий воинский эшелон с военными грузами. Разбиты 22 вагона и паровоз. В районе Грэ вольные стрелки организовали столкновение двух немецких поездов. В Бресте патриоты бросили бомбу в штаб немецкой части. В результате взрыва убито 18 гитлеровцев.
Вечернее сообщение 6 марта
6 марта наши войска в результате двукратного штурма овладели городом Гжатск.
На других участках фронта наши войска вели наступательные бои на прежних направлениях.
* * *
5 марта частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено не менее 10 танков, до 100 автомашин с войсками и грузами, подавлен огонь 15 артиллерийских батарей, взорвано 4 склада противника с боеприпасами.
* * *
Южнее и юго-западнее Ржева наши войска вели успешное наступление и заняли несколько десятков" населённых пунктов. Захвачены большие трофеи, которые подсчитываются. Уничтожено свыше 1.000 немецких солдат и офицеров. Захвачены пленные.
* * *
Наши войска овладели городом Гжатск. Немцы, использовав естественные рубежи и реку Гжать, укрепили все подступы к городу. После Ржева город Гжатск был одним из нескольких наиболее сильных опорных пунктов вражеской обороны. В результате ожесточённых боёв наши части заняли десятки населённых пунктов, обошли город с севера и юга и после двукратного штурма овладели Гжатском. Только сегодня в боях на этом участке уничтожено более полка немецкой пехоты. Захваченные трофеи подсчитываются.
* * *
Западнее Ростова-на-Дону разведывательные отряды Н-ской частя совершили внезапный налет на вражеский опорный пункт. Наши бойцы истребили гарнизон противника, захватили 12 пулемётов, много винтовок, 10 тысяч патронов и прочно закрепились в занятом опорном пункте.
* * *
Юго-западнее Ворошиловграда части Н-ского соединения вели бои с танками и мотопехотой противника. По неполным данным, истреблено до батальона немецкой пехоты, подбито и сожжено 32 танка противника. Огнём из пехотного оружия сбито 2 немецких самолёта.
* * *
Западнее Суджи наши войска продолжали наступление и заняли несколько населённых пунктов. В районе одного из этих населённых пунктов противник бросил в контратаку против наших подразделений 10 танков. Советские бронебойщики подбили немецких танков. Остальные танки и следовавшая за ними иехота противника быстро отступили, не дойдя до наших позиций.
* * *
Западнее Севска наши войска продолжали наступление. Несмотря на глубокий снег и пургу, Н-ская часть продвинулась вперёд и заняла пять населённых пунктов. Уничтожено до 400 немецких солдат и офицеров. Захвачены пленные и большие трофеи. Самоотверженно работают советские связисты. В сильную метель красноармеец Бондарев за два часа наладил связь на протяжении 8 километров. Связисты отделения, где командиром сержант Хоботов, работая на линии, подверглись нападению 12 немецких автоматчиков. Бойцы-связисты убили 5 немцев, а остальных обратили в бегство. Отделение выполнило боевое задание в срок.
* * *
Партизанский отряд, действующий в одном из районов Витебской области, в конце февраля вёл ожесточённые бои с большими силами противника. Советские патриоты отразили одну за другой несколько атак гитлеровцев и истребили до 300 немецко-фашистских захватчиков.
* * *
Ниже публикуется акт о зверствах немецко-фашистских мерзавцев в селе Кубань, Орловской области: «С того дня, как немецкие захватчики ворвались в село Кубань, для нас началась каторжная жизнь. Немцы без всяких причин расстреляли колхозников: Ивана Марохина, Алексея Якушина, Фому Мельникова, Ивана Писарева и многих других. Гитлеровские гады изнасиловали Варвару Ж., надругались над Мариной Мельниковой, а затем убили её. Свыше 200 жителей села перебывали в подвалах немецкой комендатуры, где они подверглись порке и всяческим издевательствам. Фашисты изуродовали наше село, разрушили школу, молочно-товарную ферму, колхозные постройки и много домов колхозников. Во всём селе нет ни одного человека, которого бы не ограбили гитлеровские бандиты, нет ни одного дома, в котором не осталось бы следов немецкого разбоя и разрушения. Мы уверены, что Красная Армия отомстит немецко-фашистским убийцам за наши мучения и очистит родную советскую землю от фашистской падали». Акт подписали: член сельского совета Иван Королёв, учительница Анисья Рудакова, колхозники — Александр Хохаев, Оксана Лаврухина и другие.
[24; 163-165]
