Пусть эта весть издалека словами точными бедна —
Нет расстояний для любви… Мы — кровь одна и плоть одна!
Ты партизан — передают; снега глухие твой приют,
Дыханьем жарким этот снег ты растопил — передают…
Ты Белоруссии-сестре спешил помочь издалека:
О, пусть ей счастье принесет Востока братская рука!
Там вьюги, холод — я слыхал — заиндевелый край лесной,
Твоя подушка и постель — земля да камень под сосной…
Штыком, ногтями — я слыхал — ты прорываешь толщу тьмы,
И светятся твои глаза сквозь полночь западной зимы…
Когда отряд усталый спит и ночь как будто бы тиха,
Когда чуть слышен хвои звон и слабое дыханье мха,—
Угадываешь в тишине, где спят спокойные снега,
Звериный крадущийся шаг и тайный замысел врага,
Его петлистые следы прочитываешь на полях,—
И сводит хищника с ума преследованья вечный страх!
Ты целишься не торопясь, таясь, не вздрагиваешь ты…
Тебе на плечи добрый снег ложится тихо, как цветы…
Твоей папахи завитки мороз в сосульки обратил,
И небо искрится всю ночь игрой негреющих светил;
Сковало щеки и уста мороза колкое стекло,
Но слово «Родина» в устах как майский полдень расцвело!
Теперь ты снежным вьюгам брат; бурана леденящий вал
Коль не сумел тебя сломить — богатырем тебя признал!
Вдруг слышу, кажется, тебя: «Кровь Кёр-Оглы не мерзнет, брат!»
Я отвечаю: «Счастлив тот, кто честью смолоду богат!»
Я слышу снова: «Клындж мисри* сшибает головы врагов,
Тела валяются вдали от покатившихся голов…»
«Ты — муж и воин, — я шепчу, — живым останешься в огне».
«Пусть наши сестры,— шепчешь ты,— цветут в родимой стороне».
«Отчизны теплый ветерок, — хочу сказать, — к тебе летит
И пальцы твердые твои целует, о родной игит!»
Твой слышу зов: «Азербайджан, вставай, всех воинов собрав!»
Я отзываюсь: «Не лежат — стоят от века горы Каф!»
Ты говоришь: «Когда в лесу, настроив радио, лежу,
Мне слышен родины напев, я за руку ее держу…»
«Народа сердце,— говорю,— в твоей груди живет теперь!
Хлеб-соль, которыми клялись, мы не унизим, брат, поверь!»
Я сердцем слушаю тебя, ты сердцем слушаешь меня,
И мыслей молнии летят во мраке стрелами огня!..
Ждала известий о тебе, терпела стойко до поры,
Молчала знающая жизнь старуха мать Тамам-гары.
Теперь, по радио узнав — о славе сына говорят,—
Седая в старом сундуке находит свадебный наряд…
Одежду юности надев, сидит — и в доме тишина…
И книгу памяти своей читает медленно она.
И в книге памяти цветут картины прошлого… На них,
О сын, о взрослый богатырь, — сиянье детских дней твоих,
Гордится, радуется мать, что вырос сын богатырем,
И страха нет в ее душе: ты неразлучно с ней вдвоем.
Я твердо знаю — у любви таинственная сила есть:
Ты к нам вернешься, милый брат, и принесешь победы весть!
Не ты ль, далекий партизан, творишь историю? Не ты ль
Во имя солнца клятву дал зло обратить в золу и в пыль?
И звезды — зерна бытия — тебе сопутствуют в бою:
Они всем сердцем за тебя и держат сторону твою!
От плоти Солнца — плоть Земли, — и, Землю милую любя,
Большое Солнце, верь, мой брат, всем светлым
                                                                         сердцем за тебя!

1944
*Клындж мисри — легендарный меч богатыря Кёр-оглы.

Перевод с азербайджанского А. Адалис

Источник: Венок славы. Антология художественных произведений о Великой Отечественной войне. В двенадцати томах. Том восьмой «Война в тылу врага». Составитель А.С. Карлин. Москва, издательство «Современник», 1985 год. С. 375-376.

Оставьте сообщение

Имя (required)

Адрес email (required)

Сайт

Комментарии

Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.  ×   =  четырнадцать