Когда обрывается мечта и жизнь
больше не повторится,
боль наступает, как слепота,
не видишь,
не можешь отсторониться.
Иду без тебя, слова непривычно тая.
Пусто средь боя, тихо так.
Где-то голосит петухами моя,
моя последняя
Лиховка*.
Саша, как ты упал небывало,
и тебя понесло, понесло, понесло.
Туда,
где и так уже наших немало,
у кого же спрошу я:
какое сегодня число?
Жизнь, моя жизнь,
преступник я лживый и верткий,
все уплывает, уходит, теряет красу,
 а я слова любимые расходую на обертки
и редкие чувства,
как воду, в ладонях несу,
карабкаюсь, как котенок, по древу жизни,
ветер сшибает.
Двадцать четвертый идет.
Начинаю сначала,
самоуверенный и капризный.
А ветер какой на планете!
Наверно, собьет.
Саша,
ходить бы тебе не спеша по вселенной,
по-сибирски прищуриться —
чтобы в меру смотреть.
Ходить и ходить бы тебе
по земле неизменяющей и неизменной,
радоваться.
И радовать.
Ошиблась неумная смерть.
Саша,
вчера только утро твое начиналось,
и разделены-то мы были
плетневой всего городьбой.
Ты бы крикнул мне,
продержался бы малость,
я бы только простился.
Потом поменялся с тобой.

* Село на правом берегу Днепра, где погиб и похоронен мой товарищ.

1943

Источник: Поэзия периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет. Составитель В.М. Курганова. Москва, издательство «Советская Россия», 1990. С. 178-179.

Оставьте сообщение

Имя (required)

Адрес email (required)

Сайт

Комментарии

Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA. четыре  +  7  =