В мире прибавилось мужества
Третьяков В.
В луганской школе № 7 увидел я в коридоре портрет: юношеские, глубоко посаженные глаза, волевой подбородок, плотно сжатые губы. Вернулся в кабинет завуча.
- У вас Виктор Третьякевич, оказывается, учился?!
Потом, найдя в справочнике номер телефона его брата и матери, снял трубку.
На другом конце провода голос ровный, доброжелательный:
- Заходите, пожалуйста.
Над диваном - уже знакомый портрет. Я забыл о времени: захватила, увлекла жизнь человеческая, столь рано оборвавшаяся и такая удивительно дельная.
Но что рассказать о ней? Как в течение шестнадцати лет пылкого юношу, подписавшего комсомольский билет Радика Юркина гордым именем «комиссар Славин», по роковой ошибке считали виновником гибели «Молодой гвардии»? Об этом уже рассказано... Как женщина, поседевшая от пережитого, не раз слышала за спиной приглушенное: «Мать предателя»? Как ночами, чтобы не видели люди, приходила она к священной могиле в краснодонском парке, где все они лежат вместе, но где не было на постаменте имени ее сына, и, припав к холодному камню, оставалась, неподвижная, до утра? Но все это - в прошлом. Имя его теперь высечено на торжественном мраморе, подвиг отмечен боевым орденом. И каждый день люди приносят цветы и ее сыну.
Памятники лаконичны. Они запечатлевают героев в момент наивысшего напряжении духовных и физических сил, нет в них места для будничного. А каким он был в обыденной жизни - человек, навсегда оставшийся в нашей памяти юным, восемнадцатилетним?
...Виктор только что перешел в восьмой класс.
- Мама, еду в пионерлагерь. Вожатым!
Лагерь - у хутора Суходол. В жаркий день ребят от воды не отгонишь. Мальчишка заплыл далеко, то ли силы не рассчитал, то ли ноги свело. Быть бы беде…
Но первым бросился на помощь вожатый. Поплыл саженками, набрав воздуху, нырнул раз, другой, третий...
Когда на берегу мальчишку привели в чувство, спаситель его вдруг отвернулся и прижал ладони к глазам. Нет, не заплакал, просто прикрыл на мгновение глаза. Может быть, остро представил, что бы могло случиться, опоздай он на минуту или не нырни в тот последний, решающий раз, когда, казалось, уже не было сил.
Верно, у него были педагогические способности. Дома, в Краснодоне, соберет во дворе малышей и, присев на бревно, ведет с ними бесконечные разговоры. Разговоры серьезные, мальчуганам интересно. Или вынесет мандолину и задумчиво перебирает струны. На редкость он был музыкальным. В школе руководил струнным кружком. А потом, когда клуб имени Горького стал конспиративным центром молодогвардейцев, был художественным руководителем клуба.
К. Иванцов, брат молодогвардейца Нины, учившийся вместе с Виктором, вспоминает: «Можно было всегда рассчитывать на его помощь и при решении трудной задачи и в спорте. Одной из главных своих обязанностей он считал шефство над теми, кто нарушал дисциплину... Его «подшефными» были и мы с Сергеем Тюлениным».
Виктора избрали секретарем комсомольской организации школы. Увлечение общественной работой, спортом не мешало ему учиться легко, свободно. Девятый класс он закончил с похвальной грамотой.
«Как-то была я на городском комсомольском собрании, - вспоминает учительница К.А. Щербакова. - Выступали комсомольцы из многих школ. Лучшим было выступление Третьякевича. Ораторскими способностями, политическим развитием он производил большое впечатление на слушателей. Хороший растет человек, подумала я тогда».
Он кончил бы школу, поступил в вуз. Возможно, стал бы музыкантом. Или инженером на шахте в родном Донбассе. Или учителем, комсомольским и партийным работником.
Но началась война. Весть о бомбежке Ворошиловграда распространилась по всей округе, и вскоре к секретарю Октябрьского райкома партии Михаилу Иосифовичу Третьякевичу пришел из Краснодона младший брат Виктор.
- Помоги попасть на фронт! Говорят, молод. Но разве семнадцать лет - мало?!
Он ходил и к горвоенкому безрезультатно.
Работать в городе было негде заводы эвакуировались. В конце концов Михаил Иосифович уговорил парня поехать в тыл. «Хочешь помогать фронту - найдешь дело и там».
Виктор доехал до Куйбышева. На заснеженном перроне услышал: наши под Москвой перешли в наступление. И, охваченный радостью, повернул назад, пристав к эшелону, шедшему на запад.
Лето сорок второго началось наступлением немцев. В районе Изюма была прорвана наша оборона, взяты Купянск и Валуйки. Угроза оккупации нависла над Ворошиловградом.
7 июля, к вечеру, возвратился с совещания в ЦК КП(б) Украины Иван Михайлович Яковенко, утвержденный секретарем подпольного обкома. Вызвал к себе Михаила Иосифовича. Главное у них было решено, поэтому сказал просто:
- С этой минуты, Миша, ты занимаешься формированием отряда, подготовкой оружия.
Одна из комнат горкома превратилась в боевой склад. Михаил Иосифович дневал и ночевал здесь. Сюда для решительного разговора пришел к нему Виктор.
- Через два месяца мне восемнадцать. Я комсомолец и долен, понимаешь, должен остаться в городе.
- Иди к Яковенко, решает он, - сдался Михаил Иосифович. Трагична судьба партизанского отряда, в котором старший Третьякевич был комиссаром, а младший бойцом. Но и за короткое время Виктор в отряде показал себя храбрым солдатом. Не однажды посылали его в разведку. Он же был у партизан переводчиком - школьная пятерка по немецкому оказалась не завышенной, настоящей.
Последний раз Михаил Иосифович видел брата в тяжелый день, когда на них обрушился сильный отряд карателей. Изможденные, неся большие потери, партизаны отходили мелкими группами.
Михаил Иосифович с шестью бойцами пробился к станице Митякинской. Яковенко же с партизанами, среди которых был и Виктор, повернул в Паньковский лес.
Сражались в отряде две славные девушки Надя Фесенко и Галя Серикова. Перед войной они были секретарями райкомов комсомола. Надю утвердили секретарем подпольного обкома ЛКСМУ. Виктор дружил с обеими. Михаил Иосифович убежден, что после гибели отряда Виктор получил от Нади задание идти в Краснодон, который он хорошо знал, чтобы организовать молодежь на борьбу с оккупантами.
Ни Надю, ни Галю об этом не спросишь: обе замучены гитлеровцами. Погиб и Иван Михайлович Яковенко.
Виктор конспиративно появился в Ворошиловграде и уговорил родителей перебраться в Краснодон. Он сам вез по дороге скрипучую тачку с самыми необходимыми вещами.
А уже в начале октября в Краснодоне, в тесной квартире Третьякевичей, молодогвардейцы принимали свою страстную клятву. Здесь же вступил в комсомол Радик Юркин. Здесь же на заседании штаба Виктор предложил в ночь на 7 ноября вывесить в городе красные флаги. Здесь же составляли листовки «Молодой гвардии» и, раздобыв шрифты, вместе с Ваней Земнуховым, Жорой Арутюнянцем, Володей Осьмухиным набирали их... И когда предавший «Молодую гвардию» Почепцов готовил для полиции список организации, первым было названо имя Виктора Третьякевича.
До мельчайших подробностей помнит Анна Иосифовна трагический день 1 января 1943 года. Сын, вернувшись на рассвете, лег спать. Отец с соседом ушли за хворостом. А она побежала на рынок. Возвратившись, увидела возле дома повозку и немцев, отбивающих замок на двери. Сердце упало. Непослушными пальцами открыла замок. Сын стоял у окна, заложив руки в карманы.
Начался обыск. Во дворе, в куче мусора, нашли узелок с патронами.
- Где автомат? - спросили у Виктора.
- У меня нет автомата, - четко выговаривая каждое слово, ответил сын.
- Собирайся.
Виктор надел кожаную куртку. Недрогнувшими пальцами свернул самокрутку. Затянулся. Шагнул за порог...
После двух недель надругательств и пыток его первым вывели на казнь. Первым столкнули в 80-метровый колодец шахты. Живым. Потому что, истерзанный, он все-таки нашел в себе силы у пропасти броситься на эсэсовца.
Провокацией были лживые показания бывшего следователя краснодонской полиции Кулешова, что Третьякевич-де «раскололся », не выдержал. Когда, наконец, перед лицом советского правосудия предстали заместитель начальника полиции Подтынный и несколько его сподручных, когда были найдены достоверные документы, специальная комиссия Луганского обкома партии установила полную непричастность Виктора Третьякевича к гибели «Молодой гвардии».
«Дорогая моя бабушка! Пишет вам внучка Люба из Дагестана. Я долго не писала, потому что у меня болела рука. Целую вас десять раз подряд. И обещаю, что буду такой же храброй, как Виктор. Прошу вас об одном, напишите подробнее о детстве Виктора и о том, как вы помогли ему стать героем…».
И подобных писем, приходящих Анне Иосифовне - сотни.
Источник: журнал "Молодая гвардия", 1966 год, № 12.
