А роль была назначена войной
Петрова И.
«Конечный вывод мудрости земной:
лишь тот достоин жизни и свободы,
кто каждый день идет за них на бой!»
Гете, «Фауст»
Трудно говорить о подвиге и осознать недостижимое нам, выросшим в мирное время. Наверное, еще и потому, что героическое в жизни порой выглядело просто, буднично. Как рассказать о совсем юных ребятах, о тех, кому никогда уже не будет больше шестнадцати-двадцати лет? Как рассказать о них, которые, не зная нас ни в лицо, ни по имени, отдали свои молодые жизни?
Молодогвардейцы... Не меркнут в десятилетиях их воинский подвиг, отвага и мужество. Мы преклоняем пред ними голову. Перед нами отчетливо встал вопрос: что дало им силы? Откуда в этих юных людях, мальчиках и девочках, такая исполинская мощь духа? Понять и почувствовать это - все равно, что ответить на вопрос: «Как стать Человеком?»
Они родились в первом десятилетии после Октября 1917 года. Отгремела революционная буря, отгрохотала гражданская война, появилось новое поколение людей. Они родились в одном десятилетии и почти все погибли в начале 1943 года.
Тоня Мащенко не дожила двух недель до своего шестнадцатилетия... Олегу Кошевому шел семнадцатый... Сережа Тюленин казнен на восемнадцатом году жизни... Тесно годам между датами их рождения и смерти. Но какая жизнь уместилась в них!
Если бы стены заговорили... они бы вскрикнули. От боли и гнева камни могли бы заговорить. Проходят десятилетия, но проступают на их холодных лицах, как кровь сквозь бинты, следы виденного, думы героев. Так много поведают эти надписи сердцу, открытому отваге.
«Умру - не сдамся». «Скоро придут наши. Фашистские гады, за нас ответите!», «Умираю за Родину, но как чертовски хочется жить!», «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях», «Кровь за кровь, смерть за смерть!», «Живые, отомстите за нас!»
Темны ночи над Краснодоном в середине января. А тогда, в 43-м, непроглядная тьма охватила землю, и звезды, словно не желая быть свидетелями черного дела, спрятались за густой пеленой колючей метели. 15,16 и 31 января к заброшенному шурфу шахты № 5 в глубокой тайне от городского населения фашисты привозили на казнь краснодонских подпольщиков - коммунистов и комсомольцев. Боясь народного гнева и мести, палачи действовали по-воровски.
Но родная земля, принимая в лоно тела защитников своих, сохранила для потомков правду об их бессмертном часе.
Из воспоминаний сестры Николая Сумского мы узнали о последних днях молодогвардейцев поселка Краснодон: «Под вечер всех арестованных комсомольцев, избитых и измученных, повели в степь, в сторону города Краснодона. Коля шел рядом с Лидой Андросовой. Их было четырнадцать. Они шли, поддерживая друг друга...»
В один и тот же час погибли любившие друг друга Николай Сумской и Лидия Андросова. Ее запись в дневнике: «Дружба - лучшее в нашей жизни, особенно в этот тяжелый период». Его слова: «Выполняю приказ Родины».
Но силен в нас дух
Привозили на машине, на подводе новую группу. Истерзанных, окровавленных юношей и девушек ставили на край шурфа, этой пятидесятиметровой глухой могилы. Некоторые не могли надеть ботинки на распухшие после пыток ноги и шли босиком. Тех, кто ослабел, полицейские грубо сталкивали на снег.
Под руки вели товарищи Ваню Земнухова: осколки разбитых извергами очков вонзились ему в глаза.
Рядом была Клава Ковалева. Несколько дней назад на очной ставке, глядя в дорогое лицо, она нашла в себе силы ответить следователю: «Впервые вижу этого человека». Теперь не было нужды скрывать свои чувства. Влюбленные знали, что видятся в последний раз. Они шли, поддерживая друг друга.
До самого конца слышали краснодонцы голос сражающейся и спешащей на выручку Красной Армии: порывы ветра доносили звуки далекой канонады. Фронт приближался, наши вели наступательные бои.
В одну из черных ночей был казнен молодогвардеец Юрий Полянский, горячо, хотя и безответно любивший юную подпольщицу Антонину Дьяченко. Светом первого чувства полны были страницы его дневника, взволнованные письма к Тоне. Озарением явилась юноше мысль, что «жить - это значит, любить и быть любимым».
Они шли, поддерживая друг друга - плечом, словом, взглядом.
Краснодонцев со связанными руками подводили к самому краю бездонной ямы, и раздавался залп. Иногда выстрелов не было - ребят сталкивали живыми. Военный преступник Отто Шен признал на суде, что в то время, когда начальник полиции Соликовский предложил избрать местом казни шурф шахты № 5, то он «одобрил это предложение, приказав в целях экономии пуль заживо сбрасывать арестованных в шурф».
Отрывочные сведения, дошедшие до нас, лишь слегка приоткрывают тайну тех черных ночей. То, что было написано до сих пор, основано на фактах. Но и сегодня в Краснодоне можно услышать один рассказ, похожий на легенду.
Говорят, что 16 января, когда на край шурфа была поставлена очередная группа молодогвардейцев, один из них неожиданно бросился на Соликовского, выкрикнув: «Хоть один паразит пойдет с нами!», - юноша схватил изменника и стал тащить его к шурфу. Произошло это в считанные доли секунды и так внезапно, что фашисты растерялись. Еще немного - оба рухнут в черную бездну. Но тут кто-то из палачей опомнился и, подскочив, выстрелил парню в лицо...
Легенда связывает событие в ночь казни с именем Владимира Жданова. Когда тело Володи было извлечено из шурфа, родные увидели у его виска рану от выстрела в упор...
Прослеживая судьбы пятерых молодогвардейцев, мы отправляемся на юг Луганской области (в прошлом Ворошиловградской), в город Ровеньки. Здесь после допросов и пыток были казнены Олег Кошевой, Любовь Шевцова, Виктор Субботин, Дмитрий Огурцов, Семен Остапенко.
О том, что представляла собой окружная жандармерия, описано в рассказе очевидца С. Каралкина (газета «Вперед») через месяц после освобождения Ровеньков.
Оккупанты обнесли здание бывшей городской больницы колючей проволокой, вывесили на воротах флаг со свастикой. Вокруг поставили часовых. Из больницы, предназначенной облегчать человеческие страдания, палачи сделали застенки. В сыром полуподвале держали Олега Кошевого. В наши дни здесь разместился Ровеньковский музей «Памяти павших». Рядом с тяжелой железной дверью - мраморная доска, на которой высечены строки: «Товарищ, остановись! Земной поклон отдай этому месту. Здесь в застенках гестапо в феврале 1943 года провел последние дни и часы своей жизни комиссар «Молодой гвардии» Олег Кошевой.
А в большой соседней камере вместе со своими товарищами по подполью томилась разведчица, член штаба «Молодая гвардия» Любовь Шевцова. Она была арестована полицией по дороге в Ворошиловград, где пыталась перепрятать рацию, полученную в партизанской школе.
Недалеко от здания ровеньковской больницы начинается обширный лесопарк, который издавна называется Гремучим лесом. Гремел он раскатами весенних гроз и соловьиными трелями. А в 43-м - выстрелами, эхо которых не затихает в десятилетиях.
...Это произошло 9 февраля. Фашисты казнили большую группу граждан, среди которых были и пятеро молодогвардейцев. Непокоренными они сошли в могилу.
Когда Красная Армия освободила Ровеньки, тела юных краснодонцев были извлечены и захоронены в братской могиле жертв фашизма в центре города. Мать Олега Кошевого с трудом узнала сына: «На щеке рана, один глаз выколот, и виски белые-белые, как снегом посыпаны». При перезахоронении тела Любы Шевцовой в складках ее одежды была найдена тщательно зашитая ладанка с шифровкой.
Одну из тайн отважная разведчица унесла с собой в могилу...
Мы в долгу перед Вами
Целую жизнь не втиснуть в несколько строк... В дни оккупации в рядах партийно-комсомольского подполья против фашистов боролись 92 человека. Но всего лишь 11 молодогвардейцам удалось избежать арестов и казней. А 9 мая 1945 года встретили только восемь молодогвардейцев. В жестоких кровопролитных боях смертью героев пали в 1943 году Степан Сафонов и Василий Мефодиевич Борисов, в 1944 году - командир «Молодой гвардии» Иван Туркенич.
Но будем помнить, что и сегодня не все могилы героев известны. И не все имена названы. «И семь человек, не опознанных после зверских пыток и казни», - читаем на могильной плите, где покоятся краснодонские подпольщики.
Кто были они, эти семеро? О них ничего не известно - ни имени, ни возраста. Совсем ничего.
Но разве - совсем ничего? Входили они в состав подполья или нет - они были, были на самом деле, жили на нашей земле, любили ее, и поэтому стали жертвами фашизма! Мертвый может остаться неопознанным, неизвестным - это не его вина. Но если мы с вами, живые, забудем, что он был, что он погиб за нас, - чего мы тогда стоим?
Источник: газета "Луганчане" за 5 мая 2004 года.
