Молодогвардейцы Первомайки

Р.М. Аптекарь, Л.И. Гусарова,
г. Краснодон, музей "Молодая гвардия"

Поселок Первомайка уже давно вошел в городскую черту. Но корни его уходят в далекое прошлое. Почти двести лет тому назад в этих местах стали селиться казачьи семьи, основавшие несколько хуторов, самым крупным из которых был хутор Сорокин. Именно отсюда, начиная с прапрадедов, ведут свой род коренные казаки Жуковы, Герасимовы, Иванихины, Лукашовы, Громовы (по линии матери Ульяны) и другие. Это уже потом, в начале XX века, на землях, расположенных рядом с разросшимся хутором, стали строиться небольшие шахты с жилыми поселками, образовавшие в результате рудник, названный почти так же: Сорокино. Но центром еще долго оставался хутор, с 30-х годов именовавшийся уже поселком Первомайским, или попросту Первомайкой. И школа, в которой учились будущие молодогвардейцы, тоже называлась первомайской, №6.

С 1938 года рудник Сорокино был переименован в город Краснодон, а Первомайка стала одним из его микрорайонов со своим поселковым Советом, упраздненным уже в 60-е годы. Таким образом, официальное наименование поселка утратило юридическую силу, а в обиходе название "Первомайка" существует и по сей день. Но это разве что по старой памяти.

И, тем не менее, когда мы говорим о событиях прошлых десятилетий, употребление старого, то есть исторического, имени неизбежно.

До начала войны поселок насчитывал несколько тысяч жителей. Ко времени оккупации его население, естественно, сильно поубавилось: кто ушел на фронт, кто успел эвакуироваться. Поэтому трудно было подпольщикам активно действовать и оставаться незамеченными, приходилось рассчитывать лишь на собственное везение (но только при соблюдении всех правил предосторожности), да на честность и порядочность поселковцев, которые не выдадут, даже если узнают или догадаются, чьих это рук дело - листовки, флаги, взрывы.

Первомайская группа была довольно многочисленной – 18 человек. И хотя она, как и вся подпольная организация, была разбита на еще более мелкие подгруппы, условно именовавшиеся "пятерками", почти все участники знали друг друга в лицо.

Руководил группой Анатолий Попов. Однако в организации всей ее деятельности велика роль и других подпольщиков: членов штаба "Молодой гвардии" Ульяны Громовой, бывших фронтовиков Бориса Главана, Николая Жукова, Антонины Иванихиной - старших по возрасту и имевших уже опыт борьбы. Да и другим было не занимать боевого азарта и сверхактивности. Чего стоил, например, Дема Фомин (ну, почти второй Сергей Тюленин!), Анатолий Николаев. Да и Александра и Василий Бондаревы, комсорг школы Майя Пегливанова. А уравновешивающая безудержную удаль своих воспитанников учительница Александра Дубровина, одноклассники Виктор Петров и Владимир Рогозин.

Только все вместе они смогли стать той силой, которая помешала оккупантам, запустившим мощную машину лживой пропаганды, овладеть умами и душами полуотчаявшихся людей, оказавшихся в глубоком вражеском тылу и почти поверивших в трагизм собственной участи. И люди воспряли духом, потому что почувствовали эту силу, поняли, что не все потеряно, поверяли слову и делу тех, кто оказал сопротивление врагу, часто даже не догадываясь, кто же эти смельчаки, или "партизаны", как тогда принято было считать.

В этом и заключается самая большая заслуга молодых патриотов. О многих из них мы уже рассказывали читателю. Знакомство с другими продолжается.

Демьян Фомин

Школьные годы... Они останутся в нашей памяти на всю жизнь. И кем бы ни стали мы, куда б нас ни забросила судьба, мы помним своих учителей. А они не забывают нас: способных и слабеньких, тихонь и непосед. И при встречах, не задумываясь, называют нас по имени (а для них мы всегда остаемся Любами, Сергеями, Иванами).

Дему Фомина учителя вспоминали с улыбкой: уж очень бойкий и озорной был, рубаха- парень. "Худощавый, высокий, стройный, русоволосый. Любил ходить с расстегнутым воротом, грудь нараспашку даже в сильный мороз" (из воспоминаний учительницы П.В. Султан-Бей). "Подвижный, любознательный, участник игр и различных детских развлечений. Особенно его интересовала природа" (А.И. Кондрашова).

Родился Демьян в 1925 году в селе Дарьевке Ворошиловградской области.

Отец, Яков Федорович, как коммунист, занимал руководящие должности: директор совхоза, конной базы. Поэтому семье часто приходилось менять место жительства. В 1929 году Фомины переезжают в город Старобельск. Затем предстоял далекий путь на Дальний Восток, в Хакассию, где Дема пошел в первый класс. И снова переезд, на этот раз - в Абакан. И, наконец, опять в родной Донбасс, теперь уже в поселок Первомайку, а сына определили в школу №6.

Демьян был любознательным парнем. Физика, природоведение... многое интересовало его. Но чего греха таить, уж слишком был подвижный, неугомонный и хороших оценок почти не получал. Да и частые переезды семьи не могли не сказаться на успеваемости. А вот дома - хороший хозяин, помощник матери. Исправить что-либо, принести воды, дров - это по его части. Никогда не сидел без дела. И работу находил себе сам: то стул отремонтирует, то планку прибьет, ставню поправит.

После окончания 5-го класса, во время летних каникул, попросил отца устроить его на работу. Отец предложил работать кучером. Дема с радостью согласился. К работе отнесся серьезно, с удовольствием ухаживал за лошадьми. А на заработанные деньги мать купила ему брюки, рубашку, ботинки. Он понял, что работать интереснее, чем учиться.

Кое-как протянул еще один учебный год, а потом, не закончив 7-й класс, заявил родителям, что учиться в школе больше не будет, и сразу же пошел на курсы трактористов при Первомайском совхозе. Здесь был внимателен, не пропустил ни одного занятия, штудировал, что называется, материальную часть трактора, а во время производственной практики умудрился даже перевыполнить норму на пахоте. Успешно закончив курсы, остался работать там же, в хозяйстве. А однажды даже прославился на весь район. Дело было так.

Весной 1942 года фашистские летчики сбросили бомбы на колхозные поля. К счастью, от взрыва никто не пострадал, но механизаторы с неохотой стали выезжать в поле. Дема выступил на одном из рабочих собраний и заявил, что не побоится вражеских налетов и будет продолжать сев яровых. И чтобы доказать, что слов на ветер не бросает, прикрепил к трактору красный флаг и работал, как положено: с утра до ночи.

Летом вместе с рабочими совхоза Демьян пытался эвакуироваться, но через Дон переправиться не удалось, и все вернулись домой.

Демьян очень изменился. Даже мать не узнавала своего сына: исчезла улыбка, перестал шутить, все больше молчал. Часто уходил из дому, иногда возвращался заполночь. Бывало, и у него дома собирались друзья: Геннадий Лукашов, Анатолий Попов, Иван Земнухов, расходились поздно.

Мать переживала за ребят, пыталась узнать, чем они занимаются, но сын увиливал от ответа и старался ее успокоить. Мария Францевна и не предполагала, каким важным и ответственным делом занимался ее Демка.

Но кому, как ни ему, можно было поручить задания, требующие ловкости, смелости, умения быстро ориентироваться в любой обстановке. И каждый раз он справлялся отлично.

В ноябре группа Тюленина в составе Семена Остапенко, Владимира Осьмухина и Демьяна Фомина, устроив засаду, отбила 500 голов скота, который фашисты отобрали у населения. Скот разогнали по селам и хуторам. А через несколько дней вместе с Иваном Туркеничем и Анатолием Поповым по дороге обстреляли легковую машину, уничтожив несколько офицеров. Позже - освобождение военнопленных из Первомайской больницы, где роль Демьяна была особенно велика.

И как награду за проявленную активность и бесстрашие в декабре ему вручают временное комсомольское удостоверение. Для него это большое событие! Родные смогли сохранить этот документ, и сейчас он хранится в музее "Молодая гвардия"...

Анатолий Николаев

В поселок Первомайку Николаевы приехали, когда Анатолию шел девятый год. Он поступил в 3-й класс школы № 6.

"Это был добрый, отзывчивый мальчик с голубыми глазами и располагающей улыбкой. У него было много друзей, которые его очень любили. Учился легко...". Толя участвовал в хоровом и драматургическом кружках, играл на гитаре, пел, и неудивительно, что вокруг него всегда собиралась молодежь.

Но основным увлечением Анатолия был спорт: тяжелая атлетика, футбол, плавание, бокс, вольные упражнения, имел 3-й взрослый спортивный разряд по легкой атлетике. "Когда кто-либо заходил к нам во двор, казалось, что он попадал на спортплощадку. Посреди двора - турник, в стороне лежало несколько гирь, разных по весу. У Толи была и самодельная штанга", - так вспоминала мать, Марья Антоновна.

Как общественный инструктор по физкультуре, Анатолии помогал своему школьному учителю принимать нормы БГТО; вместе они организовывали в школе, клубах спортивные состязания, вечера, викторины. Ребята ездили выступать и в Ворошиловград, где неоднократно занимали призовые места.

Сильный, мужественный, высокого роста парень, с красивой спортивной фигурой. На такого нельзя было не обратить внимания. Наверное, не одна девушка мечтала о дружбе с ним.

Свою первую любовь, Женю Никифорову, Анатолий нашел здесь же, в Первомайке. И жили в одном поселке, и виделись не один раз, но встреча, определившая дальнейшую их судьбу, произошла в один из весенних дней накануне войны в клубе имени Горького.

Казалось, ничего не предвещало беды. Но жестоко прервалась мирная жизнь, а, значит, и любовь, надежды... Осенью Анатолий идет в трудовую армию, на строительство оборонительных сооружений у Северского Донца.

В январе возвращается домой. К тому времени Женя перешла жить в дом Николаевых. Теперь они не разлучались. И когда Анатолия направили на краткосрочные областные курсы комсомольских работников, с ним поехала и Женя. На выходные они приезжали домой вместе. В апреле, после окончания учебы, Анатолий был назначен председателем комитета по делам Физкультуры и спорта при Краснодонском райисполкоме. На этой должности работал до начала эвакуации.

В период оккупации Анатолий по рекомендации Лютикова устраивается в электромеханические мастерские. Участвует в ряде диверсий, проводит агитационную работу в цехе.

"Я видела сама, как на 7 ноября 1942 года на копре шахты 1-бис висел наш советский флаг. Перед этим Толя не ночевал дома, а утром пришел и сказал, что везде в городе висят флаги. Флаги, конечно, нас обрадовали, ведь мы уже чуть не пали духом. И вдруг наши флаги. Часто ребята собирались на квартире у Евгения Шепелева. Заставляли дежурить его младшего брата, Геннадия. Мать Жени говорила, что под октябрьские праздники ребята у них шили флаги... " (из воспоминаний М.А.Николаевой).

Январь 1943 года. В городе прошли аресты.

"После Нового года Анатолий пришел и сказал, что арестовали Лютикова.

Очень был расстроен, - вспоминала Женя Никифорова. - Затем арестовали Николая Жукова. Вечером пришел он и был вне себя. Долго сидел, молчал, а в 3 часа ночи арестовали Анатолия. Наутро его, всего избитого, привезли за оружием, которое находилось в каменной стене. А затем - за автоматами, которые были в саду у речки Каменки. С этого дня я ежедневно ходила в полицию. Дня три я ничего от него не получала. Я все перерыла, получив обратно посуду, но на третий день... в узеньком шве полотенца я нащупала уплотнение и стала выкатывать. Это была первая весточка, где он писал: "Мои родные. Сижу за автоматы, наганы, за партизанщину. Очень за вами скучаю, очень хочется видеть вас".

Текст Женя воспроизвела по памяти. Подлинную же записку хранила мать Анатолия - Мария Антоновна. Вот ее дословное содержание:

"Здравствуйте, дорогие! Сижу за наган, автомат, за партизанщину. За всеми очень соскучился. Не знаю, вернусь или нет. Анатолий".

"От Анатолия записки я получала и позже, где он писал, что очень издеваются, но я их не сохранила. Последняя от него была 15 января, в день их расстрела. 16-го я понесла передачу вместе с отцом Бондаревых Васи и Шуры, они жили рядом. Когда подошли к окну, увидели списки из 22 человек, выбывших в г. Ворошиловград. Было очень холодно, мела поземка. Когда стали уходить, увидели сторожа во дворе полиции, который нам показывал в землю. Отец Бондаревых сказал: "А знаешь, их, наверное, нет в живых, если он показывает в землю". Мы пошли искать в сторону парка, но не было никаких следов. А рано утром 17-го января ко мне пришел Бондарев и сказал, что их расстреляли в шурфе шахты №5. Ему сказала незнакомая женщина. Она жила в том районе и слышала стрельбу, крики. Она видела, как их везли в машине, а немцы ехали в санях и остановились у бани.

Мы часов в 8 утра были у шурфа на месте казни. Стена была вся в алой крови, валялись вещи, гильзы. Из шурфа валил пар. Бондарев взял меня за руку, и мы ушли, чтобы нас не застали. В этот вечер были расстреляны Шура и Вася Бондаревы. Так я осталась с сыном, который не узнал ласки отца".

Евгения не успела сказать Анатолию, что у нее будет ребенок. Александр родился 23 сентября 1943 года. Первое время Женя жила в поселке у своих родителей, работала. Когда сын пошел в первый класс, она вышла замуж, родила дочь. Семья переехала в Керчь. Отслужив в Венгрии, Александр возвратился домой, там проживает и сейчас. На пенсии. Взрослые дети: дочь Юлия живет неподалеку, сын Анатолий (названный в честь деда) - в Харькове. Растет трое внуков: Денис, Даниил, Анатолий.

Борис Главан

Очень скупы официальные сведения о фронтовой жизни этого юноши. Он, уроженец Бессарабии (до 1940 года территория Румынии), добровольцем пошёл в истребительный батальон, затем попал в Действующую армию -296-ю стрелковую дивизию.

Более подробными данными мы не располагаем. Поэтому решили обратиться к другим источникам, не менее интересным, но, возможно, в какой-то мере более субъективным. Мы попытались проследить путь от Бессарабии до Краснодона, по времени вместившийся в целый год, воспользовавшись перепиской близких людей: Бориса, его младшего брата Михаила, погибшего в 1944 году в боях за освобождение Эстонии, и матери, Зинаиды Трофимовны.

Выдержки из документов приводим дословно, потому что в некоторых моментах интересен даже их стиль. Это касается, прежде всего, писем Бориса и Михаила. Ведь ребята учились в учебных заведениях Румынии, но как прекрасно они владели русским языком. И если поначалу были какие-то шероховатости, то потом их речь отличалась большой грамотностью.

25 сентября 1948 года.

По окончании педагогической школы, не возвращаясь домой, Борис поступил в один из отрядов по борьбе с диверсантами, оперируя в районе Бельцкого уезда. Числа 7 июля, когда началось отступление фронта, отряды были распущены, и он возвратился домой в село Кугурешти, где мы в то время проживали. В тот день… отправляли партию мобилизованных, в числе которых был и его младший брат Михаил. Желая следовать вместе с братом, он явился в комиссию и попросил мобилизовать его, а через два часа уже вместе с Михаилом покинул родные края. Дойдя до г. Николаева, там им пришлось работать по сооружению укреплений обороны. В конце июля район их работ был окружен противником, и всех бессарабцев, ввиду того, что их в армию первое время не брали, распустили по домам. Борис же решил пристать к какой-либо боевой части и идти на прорыв фронта. Вырвавшись из окружения, он держал путь на восток, заходил во все попадающиеся по пути военкоматы, пока, наконец, не зачислили его в автосанитарный отряд.

Из письма Зинаиды Трофимовны Александру Фадееву.

25 августа 1941 года.

Два месяца, от когда выехал из Бессарабии. Почти два месяца валялся, пока попал в один военкомат, который мобилизовал... Я был вместе с братом. Прошу вас, напишите мне, слыхали, где находятся папа и мама, а то они выехали из Бессарабии 10 июля.

Из письма Бориса в Краснодон дяде.

 

Когда началось наступление фашистских армий, мы эвакуировались в советский тыл и остановились в Николаеве. В конце лета 1941 года наша семья переехала в Краснодон.

Из воспоминаний Зинаиды Трофимовны.

30 сентября 1941 года.

Из Николаева я направился в одно село, и, заходя в военкомат, меня определили в один госпиталь, в котором был почти месяц: с 20 августа по 17 сентября. От 17 сентября меня определили в штаб дивизии.

Я чувствую себя хорошо, а лучше чувствуем себя, это когда наши отбивают врага, продвигаясь вперед. 

Из письма Бориса дяде.

17 ноября 1941 года.
Очень рад, что получил хоть одно письмо от вас и знаю, что вы живы и здоровы и Мишук есть. У меня все хорошо.

Чем вы доехали до Краснодона и когда прибыли туда? Как вам живется и кем работаете теперь? Хорошо, что выехали из Кугурешти. Я немного простудился, но это ничего. Нам выдали уже зимнее обмундирование, так что хорошо.

Недавно был в разведке и убили 3-х немцев, сцапали одну машину. Работа у нас идет. Скоро немцы будут мазать пятки. Итальянцы все мерзнут на фронте и очень плохо одеты, вши на них, как на собаках. У нас очень много привозят их и все голодные, что и помои могут кушать. Ходят и отбирают весь хлеб у населения и стреляют кур. Видел и румын. Оборваны, голодные и грязные, что прямо страшно... Вообще, не только в городах, а и в селах после входа людоедов-фашистов - голод и болезнь.

Целую очень крепко и желаю всего хорошего, чтоб увидел вас после победы живыми.

Из письма Бориса родителям.

12 декабря 1941 года.

Использую случай, что идут две девушки, и посылаю вам письмо.

Я работаю в штабе дивизии переводчиком румынского языка... Иногда езжу с нашим начальником в разведку на фронт.

Сначала был определен на работу писарем в госпиталь. После этого перевели в стрелковую дивизию в химическую роту. В это время мы вели бой под Мелитополем. В этом направлении участвовали румынские части. Наши взяли в плен румынских солдат, но некому было переводить на допросе в штабе дивизии. Мой командир знал, что я владею румынским языком, и рекомендовал меня в качестве переводчика.

С конца октября меня взяли в штаб. Через несколько дней мне присвоят звание младшего командира (старшего сержанта).

Подал заявление в комсомол.

П. С. Мы находимся недалеко от вас, около Дебальцево.

Из письма Бориса родителям.

2 января 1942 года.

С новым годом. У нас на фронте все бойцы считают, что наступающий год будет годом победы. Такие у всех надежды и желания. Дела у нас идут неплохо. Скоро дадим удар фашистам так, чтоб они не успели удрать. У нас сейчас стоят морозы, которые дают себя чувствовать фашистской армии. Немцы и их союзники ходят, как привидения, в одеялах, головы обматывают платками. Мы все хотим, чтобы были еще сильнее - пусть мерзнут фашисты. Особенно плохо одеты итальянцы. Мне присвоили звание старшего сержанта перед новым годом.

Из письма Бориса родителям.

11 апреля 1942 года.

Это письмо я вам пишу не с места, а с дороги, я еду... на фронт... для борьбы с немецкими захватчиками. Я очень рад, что в конце концов пришел долгожданный день отправки на фронт. Рад тем, что теперь и я стану в ряды борющихся за честь и свободу нашей Родины, в ряды ее защитников.

Теперь, когда иду на такое большое дело, заверяю вас, дорогие родители, что буду драться так, чтобы ни один фашист не остался на нашей территории. Напишите и Боре, что я... вызываю его на соревнование, а сам обязуюсь драться не хуже его.

Из письма Михаила родителям.

14 апреля 1942 года.

Недавно меня приняли в комсомол. Очень рад... и обещаю еще сильнее бороться против немецких оккупантов.

У нас погода плохая, грязь по колено. Я бывал в районах, освобожденных нами. Кошмар, что натворили немецкие гадости. То, что видали мы, - это кровь наших советских людей. Дома разбиты, все сгоревшее, остаются только зола и пепел. Все эти переживания нашего народа призывают нас на фронте и вас в тылу еще сильнее работать для полного уничтожения немецкой сволочи...

Из письма Бориса родителям.

29 апреля 1942 года.

Уже недели две, как работаю в штабе полка на новой должности. Миша не пишет ничего... Я теперь получаю 750 руб. в месяц, так что буду почаще присылать и побольше... У нас настоящая весна, тепло... Вы не волнуйтесь, если я не пишу часто.

Из письма Бориса родителям.

23 мая 1942 года.

Недавно получил от вас письмо, в котором вы пишете, что Миша направился на фронт. Очень рад, что оба брата будут продолжать гнать немцев на запад. Вместе будем драться за нашу свободу, за нашу любимую Родину.

Я жив и здоров. Все у меня хорошо. Я сегодня получил деньги за 2 месяца и посылаю вам 1200 рублей... Не беспокойтесь за меня. Я должен помогать всеми силами вам.

Из письма Бориса родителям.

5 июня 1942 года.

Вчера я получил боевое крещение, первые мины, спущенные по немецким гадам. Этот день для меня будет святым днем. В окопе около меня разорвался снаряд, меня ранило, то есть насмех осколок поцарапал мне один палец руки, так что почти и кровь не текла. От Бори письма не получал, но жду.

Из письма Михаила родным.

17 июня 1942 года.

Скоро придет час, когда немцы, грубо выражаясь, будут драпать без штанов. Я лично очень рад, что скоро откроется второй фронт.

Из письма Бориса матери.

25 июня 1942 года.

Получил твое письмо и одновременно от папы... Я на Харьковском направлении... Когда будешь писать Мише, передай, пусть пишет мне... Я посылаю тебе свою фотокарточку.

Из письма Бориса матери.

31 июля 1943 года.

Теперь я нахожусь на передовой позиции, я рад, что меня снова сюда послали, буду бить проклятых фашистов и мстить им за смерть нашего дорогого Бори.

Из письма Михаила родителям.

25 сентября 1948 года.

В июле 1942 года, попав в окружение, Борис тоже пришел в Краснодон.

Знакомство с краснодонской молодежью он завел в клубе. При своей откровенной натуре и общительности, он скоро приобрел доверие местных комсомольцев...

Из письма Зинаиды Трофимовны А.А. Фадееву.

Источник: газета "Слава Краснодона" за 17 августа 2002 года.

LegetøjBabytilbehørLegetøj og Børnetøj