15. Мои друзья-молодогвардейцы. Из воспоминаний Василия Левашова

 

— Володя, что ты мастеришь? — спросила Елизавета Алексеевна Осьмухина своего сына.

— Я делаю зажигалки, мама, а ты их будешь продавать на базаре,— бодро ответил он.

Елизавета Алексеевна внимательно посмотрела на Владимира: шутит он или всерьез? А тот спокойно повернул к ней голову и совершенно серьезным тоном продолжал:

— Жить ведь чем-то нужно?

Елизавета Алексеевна удивилась. Ведь сын хорошо знал, что какие бы трудности семья ни переживала, никогда никто из Осьмухиных на базаре не торговал. Менять свои вещи на еду приходилось. Это делали в дни оккупации все городские. А торговать какими-то безделушками — за семьей этого никогда не водилось. Неужели Володя думает, что его мать понесет на базар зажигалки?

Елизавете Алексеевне было невдомек, что ее сын выполняет задание подпольного штаба — делает типографский станок. Ребята из центральной группы — Володя Осьмухин, Толя Орлов и Жора Арутюнянц — упорно возились с этим станком, на котором должны были печататься листовки и временные комсомольские билеты. Это был станок их собственной конструкции. Кое-какие детали удалось найти готовыми. Остальное пришлось делать самим. И ребята мастерили. Выполнению задания во многом помогало то, что Володя и Толя работали в механических мастерских. Здесь ребята находили нужные заготовки, тайком проделывали наиболее трудоемкие операции. А доделывали до конца под видом изготовления зажигалок уже в домашних условиях. Нередко пользовались инструментом, «позаимствованным» в мастерских.

Когда, наконец, все технические трудности были преодолены, возникло препятствие иного рода. Не хватало типографского шрифта. В свое время группа Тюленина насобирала немало шрифта в развалинах районной типографии. Но литеры были самых различных размеров.

...Подпольная деятельность Володи Осьмухина и Толи Орлова не ограничивалась изготовлением типографского станка, печатанием листовок и временных комсомольских билетов. В качестве механиков ребята обслуживали временную городскую электростанцию. И саботировали вовсю. Благодаря их «стараниям» электростанция работала с большими перебоями. То почему-то плавились подшипники, то выходил из строя генератор. А ведь электроэнергия станции требовалась не только для освещения квартир, в которых жили оккупанты. Она нужна была фашистам для ремонта военной техники.

Ииогда саботаж наших ребят принимал форму диверсий, как это было, например, у Юры Виценовского — одного из подпольщиков центральной группы. В обыденной жизни Юра Виценовский — скромный, даже застенчивый парень. Бывая на наших вечерах, он не всегда решался пригласить девушку на танец. Чаще приглашали его. Совсем иным был Юра в подпольных делах. Немцы пытались пустить шахту № 1 «Сорокино». Но заданию штаба Юра Виценовский устроился туда слесарем с единственной целью: шахта не должна давать уголь фашистам. И Юра выполнил задание. Пока шли восстановительные работы, он все изучал, ко всему присматривался. Перед самым пуском шахты Юра подпилил стальной трос подъемной машины. Как только машина заработала, трос оборвался, и клеть с вагонетками рухнула на большую глубину. До освобождения Краснодона эту шахту так и не пустили...

Диверсии молодогвардейцев — это только частица того, что делалось на шахтах по срыву добычи угля. В масштабе всего района этой работой руководил Филипп Петрович Лютиков и его первый помощник по партийному поднолью Николай Петрович Бараков.

Н.П. Бараков родился и вырос в семье профессора. Двадцатилетним юношей он приехал в Донбасс. Здесь работал на шахте бурильщиком, помощником машиниста врубовой машины. Здесь же Николай Петрович вступил в комсомол, а через два года — в партию. Как передового рабочего и активиста Баранова направили на учебу в Днепропетровск. Там он закончил горный институт, вернулся в Донбасс и поступил на шахту. Когда началась Великая Отечественная война, Николаю Петровичу было 36 лет. Он работал на шахте имени Энгельса Краснодонского района. В первые же дни войны Бараков добровольно ушел на фронт. Но в начале 1942 года был отозван из Красной Армии как специалист угольной промышленности.

Летом, когда создалась угроза оккупации Краснодона, Николай Петрович руководил эвакуацией на восток оборудования. А затем получил задание райкома партии остаться в Краснодоне для руководства подпольной работой.

Когда в Краснодон вступили фашисты, Николай Петрович Бараков жил в поселке шахты имени Энгельса. Но вскоре перебрался в Краснодон и с помощью Лютикова устроился на работу в дирекцион электромеханических мастерских. На этом посту инженер Бараков должен был всячески содействовать возобновлению работы шахт. Но он создавал только видимость работы. Главные усилия направлял на то, чтобы ни одна из шахт Краснодонского района до возвращения советских войск не выдала на-гора ни одной тонны угля.

Пользуясь своим служебным положением, Бараков устраивал на работу коммунистов, комсомольцев, в том числе и участников «Молодой гвардии». А через них влиял на работы в желаемом направлении. Все шахты были затоплены. Чтобы начать под землей хоть какие-нибудь работы, нужно было прежде всего откачать воду. Ее откачивали. Но откачивали так, что вода не убывала. Слишком медленно ремонтировались и подъемные машины. Ремонтные работы производились только тогда, когда на шахте присутствовал кто-нибудь из сотрудников дирекциона. В остальное время рабочие курили, разговаривали, занимались чем угодно, только не ремонтом шахтного оборудования.

Однажды начальник дирекциона Швейде потребовал от Баранова, чтобы тот лично показал, как идут работы на шахтах. Через час, сказал он, назначается выезд. Машина будет ждать у входа в дирекцион. Николай Петрович забеспокоился. Ремонт оборудования почти не подвигался. Это не трудно заметить. Стоит только побывать на шахтах. А если начальник дирекциона появится там внезапно и своими глазами увидит, что никто из рабочих ничего не делает, то начальнику механических мастерских не сдобровать.

Как предупредить людей на шахтах? Один час — слишком малый срок. За это время, если послать кого-нибудь из своих, можно успеть предупредить рабочих только одной или двух близко расположенных шахт. Но ведь не известно, какую из них (начальник) вздумает осматривать первой. Выход только один — задержать выезд на 2—3 часа и за это время предупредить рабочих всех шахт. Но как это сделать?

В гараже днрекциона работал Сергей Левашов. Он устроился туда вскоре после возвращения в оккупированный Краснодон. Сергей быстро освоился с новыми обязанностями. Уже не одну военную автомашину он вывел из строя. Делал это осторожно н продуманно, чтобы не навлечь никаких подозрений. Сергей подстраивал все так, чтобы отремонтированные автомашины ломались не в гараже и даже не в Краснодоне. Они выходили из строя за десятки километров от города.

Николай Петрович Бараков, как один из руководителей партийного подполья, знал о Сергее Левашове и его деятельности в гараже дирекциона. В тот критический момент он о нем и вспомнил. Легковая автомашина, на которой Швейде и Бараков должны были отправиться на шахты, находилась еще в гараже дирекциона. Вот если бы ее задержать там подольше!.. Дать такое задание Сергею Левашову от своего имени Бараков не мог. Сергей, да и все остальные подпольщики «Молодой гвардии» не знали тогда и не должны были знать, кто из коммунистов-подпольщиков нами руководит. В эти дела был посвящен только Володя Осьмухин. Его услугами в тот момент и воспользовался Николай Петрович.

Через Володю Осьмухина Сергей получил команду: задержать на 2—3 часа выезд из гаража автомашины начальника дирекциона. Нелегко пришлось Сергею. Команда дошла до него за несколько минут до выезда машины, уже заправленной и осмотренной. А тут еще сомнения в достоверности приказа. Ведь Володя Осьмухин не сказал, от кого распоряжение исходит. Да и передал он его не так, как обычно. Володя, запыхавшись, подбежал к Сергею, шепнул на ухо нужную фразу и, ничего не объясняя, исчез.

Но времени для выяснений не было. И Сергей пошел на крайнюю меру — подложил скобу под скат заднего колеса. Как только машина тронулась с места, образовался прокол. Пока меняли скат, Сергей приготовил новую неисправность — разъединил контакт зажигания. В общем, различными неисправностями Сергей Левашов держал в гараже автомашину столько, сколько требовал приказ.

В тот же день, еще до наступления вечера, Сергей примчался ко мне домой, сообщил о случившемся и спросил, правильно ли он поступил, исполнив неизвестно чью команду. Но я и сам тогда толком не знал, что это за распоряжение и от кого оно исходило. Все выяснилось значительно позже.

Задержка автомашины выручила Баранова. Когда они со Швейде приехали на первую шахту, там уже вовсю суетились рабочие. Конечно, невозможно было скрыть тот факт, что ремонт оборудования почти не подвигался. Но в данный момент важно было показать, что люди не бездельничают. А что касается медленных темпов работы, то Николай Петрович нашел этому объяснение.

Прежде всего Бараков в присутствии начальника дирекциона стал ругать рабочих и мастеров за медлительность. А затем, уже на обратном пути, стал доказывать ему ненадежность ремонтируемого оборудования и необходимость поставок новых подъемных машин из Германии. В этот раз все обошлось сравнительно благополучно. Начальник дирекциона, конечно, высказал свое недовольство ходом работ, но никаких иных мер предпринимать не стал...

Главную свою задачу партийное подполье решило успешно. Диверсиями, саботажем, дезорганизацией оно сорвало все попытки оккупантов наладить промышленную добычу угля на шахтах Краснодонского района...

Вскоре после Октябрьских праздников мы стали готовить первое вооруженное нападение на оккупантов. Операция замышлялась вне города. Мы не должны были убивать фашистов в городе, ибо за это кровью расплачивалось местное население. Мы решили устроить засаду у железнодорожного моста, под которым проходила автомобильная дорога. Цель: подловить военную автомашину, уничтожить груз и сопровождавших машину фашистов, завладеть их оружием. Как только стемнело, мы, десять участников операции, собрались на окраине города в полуразрушенной городской бане. Отсюда прямой путь в степь.

Иван Туркенич, руководивший операцией, разъяснил план нападения на немецкую автомашину. Сергей Тюленин тем временем несколько раз проникал через узкое отверстие в бетонный подвал бани, извлекая оттуда оружие и боеприпасы. Ручной пулемет передал Борису Главану. Это был один из тех двух пулеметов, которые Борис десятки километров нес бессонными ночами в Краснодон. Анатолию Лопухову Сергей вручил один из его автоматов, Жоре Арутюнянцу — карабин, Сергею Левашову, Анатолию Ковалеву и мне — карабины и по одной противотанковой гранате. Виктор Третьякевич проверил исправность оружия, предупредил о мерах предосторожности. Раздали патроны. Все готово.

— За мной,— тихо скомандовал Туркенич и первым выпрыгнул в проем окна. Мы по одному последовали за ним.

Темная осенняя ночь. Ни луны, ни звезд. Не видно и огней в окнах. Все черно. Шли, ориентируясь по знакомым дорогам и тропинкам. Туркенич сделал круг, чтобы выйти к месту засады не со стороны города, а от леса. Пусть потом думают, что приходили партизаны. Спустились в глубокий овраг, густо поросший кустарником. Долго шли по нему, в кромешной тьме цепляясь за колючие ветви.

— Куда вас понесло? — раздался сзади приглушенный голос Тюленина.— Так мы и к утру до моста не доберемся!

Все остановились. К Сергею подошел Олег Кошевой:

— Когда поведешь свою группу, тогда и выбирай себе маршрут. А сейчас Иван Туркенич командует.

Дальше двигаться было еще труднее. Но никто уже не проронил ни слова. Наконец, мы у цели. С трудом различаем каменные опоры моста. Взобрались на насыпь и залегли на шпалах между ржавыми рельсами — железная дорога на этом участке во время оккупации не действовала.

Около часа молча лежали в напряженном ожидании. Продрогли. Наконец, замелькал огонек, второй, третий. Па восток шла автоколонна. Свет фар едва пробивался сквозь узкие щели светомаскировочных колпаков. Мы насчитали больше десятка машин, когда они проходили под мостом. А сами лежим, томимся. Наша цель — одиночная автомашина, на колонну маловато силенок. Снова томительное ожидание на сырой, холодной насыпи. Кое-кто не выдержал, начал шутить вполголоса.

— А что, если в кузове окажется взрывчатка? Вот это будет взрыв! Ни моста, ни нас не соберешь,— начал испытывать наши нервы Анатолий Лопухов.

— Брось дурака валять, Анатолий! Что бы машина ни везла, все равно будем подрывать ее гранатой,— отреагировал на шутку Анатолия Лопухова Туркенич.

— Лопухова нужно выслать на дорогу. Пусть на повороте проверяет, какой груз везет машина, если уж он такой любопытный,— добавил Виктор Третьякевнч.

— Машина! Кажется, одна! — подал голос Олег Кошевой.

Олег не ошибся. Быстро шла, прибижаясь к месту засады, одиночная автомашина.

— Приготовиться! — скомандовал Туркенич.

Грузовая машина, крытая брезентом, двигалась вдоль полотна железной дороги. На повороте под мост она должна замедлить ход. И тогда наши ребята подорвут ее противотанковой гранатой. Свет фар совсем близко. Вот сейчас Сергей Левашов метнет гранату. Если промажет — вторую бросит Ковалев.

Вместе с яркой вспышкой раздался оглушительный взрыв. Такое ощущение, что и нас разнесло. Но нет. Мы живы. Только звенит в ушах. Когда подняли головы, немецкая автомашина стояла, уткнувшись в опоры моста. Взрывом разворотило мотор, смяло кабину. Но есть ли там живые? Прошло несколько томительных секунд. Вдруг из-под брезента через задний борт стали выползать фигуры. Фашисты! Нужно стрелять. Но команды нет. Сигналом будет пулеметная очередь Бориса. Пулемет молчит. Может, заело диск? Вот уже несколько фашистских солдат подошли к месту, где машина врезалась в каменную опору моста. Это совсем близко от нас. И вдруг застрочил пулемет. Это команда для всех остальных. Началась пальба. Короткая, но дружная.

Стрельба прекратилась, когда у машины никто не шевелился. Это длилось несколько секунд. Затем новая команда, и мы, скатившись с насыпи, быстро сняли с убитых оружие и боеприпасы.

— Кончайте, уходим! — скомандовал Иван Туркенич и первым зашагал в ту же сторону, с которой мы подходили к мосту. Мы направились за ним.

— Подождите! — вдруг раздался будто из подземелья чей-то голос.

Кто это? Только теперь мы заметили, что с нами нет Тюленина. Оказывается, он забрался в кузов и обнаружил под брезентом притаившегося гитлеровца. Мы бросились к машине. Под брезентом раздался глухой выстрел, и тут же через задний борт выпрыгнул Тюленин.

А через два дня после этой операции мы узнали радостную весть: наши войска под Сталинградом перешли в контрнаступление. Наша скромная маленькая победа совпала с началом разгрома немцев под Сталинградом. Как тут было не испытывать двойную радость!

 

LegetøjBabytilbehørLegetøj og Børnetøj