Глава 16. Флаги над городом
Было это в двадцать пятую годовщину Октября. День выпал пасмурный. Накрапывал дождь. На центральной площади собралась толпа. Люди, подняв головы, смотрели на крышу школы. Там, трепеща и полощась на ветру, алел флаг. Возле здания суетились полицейские. Наконец появился Суликовский. Лицо его сводила судорога.
Лезть на крышу охотников не находилось. Полицейские растерянно топтались на месте.
- Лестницу! - приказал Суликовский своему помощнику.
Притащили лестницу, но взбираться по ней полицейские явно не торопились.
В толпе засмеялись. Суликовский побагровел от злобы.
- Разойдись! Буду стрелять! - завопил он.
Но толпа не шелохнулась. Люди не сводили глаз с развевающегося красного полотнища.
- Почему никто не лезет? - недоумевал Суликовский.
Полицейский, которого он обычно посылал на самые рискованные дела, подтянулся и сказал, виновато улыбаясь:
- Никак невозможно, господин начальник.
- Почему?
- Мины-с... Обильное множество мин...
- А ну-ка, лезь ты. Без разговоров! - приказал Суликовский, указав пальцем на низкорослого толстого полицейского.
Толстяк осторожно карабкался по ступенькам. Казалось, на каждом шагу он прощается с жизнью.
- С женой-то напоследок поцеловался? - кричали из толпы.
- Это тебе не по сундукам лазить.
- Трещит лестница, ей-богу трещит!
Открыв слуховое окно и заглянув на чердак, полицейский кубарем скатился вниз.
- Адская машина! - дрожа от испуга, докладывал он. - Все проволокой перепугано... Лучше бы отсюда веревкой потащить.
Паренек, стоявший у пролетки Суликовского, сказал:
- Там чихнуть опасно, а он - веревкой! Немецкие мины известно какие: дунь - они и взорвутся.
- А ты откуда знаешь? - придрался к пареньку Суликовский. - Опытный, видать. А ну - лезь!
Паренек сразу затерялся в толпе. Суликовский нацелился на других подростков.
- Кто самый храбрый? Триста рублей дам. Ну?
Ребята загоготали:
- Дешево!
- Сейчас за триста спичек не купишь!
- Пятьсот! - как, на аукционе, выкрикивал Суликовский. - Шестьсот!..
Мальчишки подняли гвалт, засвистали. Суликовский, побледнев, вскочил в пролетку.
- Через полчаса донести об исполнении! - приказал он полицейским.
Пролетка скрылась за углом.
Но флаг над школой развевался до самого вечера, пока прибывший усиленный наряд немецких солдат отважился его снять.
Привезенного Любой Шевцовой кумача хватило лишь для флага над школой. Но девушки-молодогвардейки окрасили в пунцовый цвет несколько простыней и понаделали множество маленьких флажков. Они алели по всему городу - на заборах, на телеграфных столбах, и благодаря им пасмурный осенний день казался краснодонцам солнечным...
Перед рассветом молодогвардейцы вывесили флаги на шахте, на крыше аптеки, на высоком дереве в парке и даже на здании дирекциона. Подступы к флагам были заминированы.
Ваня Земнухов с Олегом Кошевым наблюдали за тщетными попытками полицейских снять флаги.
Тося Мащенко, выйдя на улицу, встретилась со школьной подругой Ольгой Лядской.
- Тоська! Милая... Видишь? - указала она на флаги.
- Оленька!
Лядская только что приехала в Краснодон и была несколько озадачена всем происходящим в городе.
Девушки побежали к берегу Каменки, где готовились бывало к зачетам. Мащенко хохотала:
- Ну, задали им работы! Боятся мин, а там, небось, пустые консервные банки!..
- А ты откуда знаешь, что там не мины? - пытливо взглянула на подругу Лядская.
Тося поняла свою оплошность, но ведь Оля - старая подруга: стоит ли таиться от нее? Так захотелось поделиться радостью, что Тося сказала с задором:
- А ты думаешь, я неспособна на такие дела?
- Серьезно? О, ты герой, Тоська! Скажи, Сережа Тюленин в Краснодоне?
- Да. Но об этом никому нельзя говорить...
Лядская кивнула головой.
С берега Каменки подруги долго смотрели на город. По мостовым разъезжали конные патрули. С шахты, с аптеки и с громоотвода рудничной трубы флаги уже сняли. Только на дереве попрежнему колыхалось красное знамя. Лядская взглянула на Тосю с тоской: все, что она узнала от подруги, не столько радовало, сколько пугало ее. Лядской казалось, что теперь немцы, как только увидят ее, сразу догадаются, что она тоже в чем-то замешана. Дрожь побежала у нее по спине.
- Холодно... ветер, - сказала она. - Я пойду домой Тося...
