Глава 6. И на подвиг благословила

Голос мамы сквозь туман,
Сквозь гранит:
- Делай, сын мой упрямый,
Как совесть велит.

Владимир Федоров


Давно ушла из жизни мать командира "Молодой гвардии" Ивана Туркенича Феона Ивановна, и рассказать о ней, о ее жизни может только один человек - ее внук В.И. Березовский.

Владимир Иванович - коренной краснодонец. Здесь родился, вырос. И вот уже более 30 лет работает на шахте имени XXV съезда КПСС заместителем начальника участка, который носит имя И. Туркенича.

Мы рассматриваем с ним старые фотографии, Владимир Иванович рассказывает:

- Это дядя Ваня с группой участников духового оркестра. А это с сестрой Ольгой, моей матерью. Они были очень дружны. Когда дядя приехал из Севастопольского училища, бабушка настояла, чтобы они сфотографировались вместе на память. Мама ненадолго пережила брата - и тридцати двух не было... Уже после войны, в 1946-м, умерла мамина сестра Валентина.

Не мог пережить гибели сына и смерти двух дочерей Василий Игнатьевич - похоронила его Феона Ивановна. Осталась с семилетним внуком Володей, заменив ему и мать, и отца. Позже определила его в специальное горно-техническое училище, куда брали детей-сирот, чьи отцы не вернулись с войны. К бабушке приезжал мальчик на летние каникулы и всегда был согрет любовью и лаской. Они часто говорили о Ване. И в рассказах Феоны Ивановны возникал образ цельной героической личности. Дядя стал для Володи его совестью, он - племянник героя, командира "Молодой гвардии" - старался быть достойным этого родства.

И еще одним главным человеком в его жизни была бабушка. Став старше, Владимир часто искал для себя ответ: где она брала силы, чтобы вынести столько горя, как не сломилась душой?

* * *

В 1921 году, когда Ване исполнился год, Туркеничи из села Новолиман Воронежской области переехали в Донбасс. Пригласил их сюда родной брат Феоны Ивановны - С.И. Шабельский. С 1915 года работал Степан Иванович на одной из шахт Сорокинского рудника. В первую империалистическую войну был призван на действительную службу. Там и свела его доля с большевиками. В 1916 году С. И. Шабельский становится членом РСДРП. В годы гражданской войны - он политкомиссар 4-го кавалерийского полка 5-й кавалерийской бригады Богучарской дивизии - той самой, которая принимала участие в освобождении Сорокинского рудника от белоказачьих банд. В одном из писем к сестре Шабельсий писал: "Много еще у нас врагов, и бороться с ними непросто. Но вот закончится гражданская, восстановим наши разрушенные шахты, и какая хорошая жизнь начнется! Наши дети будут жить по-другому".

Феона Ивановна глубоко уважала и любила своего брата. И часто бывало, когда Ваня подрос, стал пионером, мать рассказывала ему о боевой молодости дяди Степана. Семья Шабельских к тому времени переехала в г. Богучары Воронежской области. Жизнь этого человека стала для Вани символом преданности пролетарскому делу, стойкости коммуниста. С ярким и доходчивым материнским словом входила в душу подростка романтика революционной бури, обрастая живой плотью.

В июле 1944 года Иван Туркенич узнал от матери о геройской смерти Степана Ивановича. Оставленный для подпольной работы во время оккупации Воронежской области, он был схвачен и после зверских пыток расстрелян фашистами в декабре 1942 года. Семья Шабельских 16 июля 1944 года получила письмо от Вани. В нем были его фронтовой фото-снимок с теплой надписью и такие строчки: "За смерть своего любимого дяди Степана я жестоко отомщу фашистам".

Больше всего любила рассказывать Феона Ивановна о том, как за отличную учебу Ваня был награжден путевкой в "Артек".

- Пусть едет, раз заслужил,- коротко сказал отец Василий Игнатьевич. А Феона Ивановна забеспокоилась: впервые Ваня уезжал так далеко. Возвратился он через месяц загоревший и какой-то весь искрящийся. Все соседи с улицы Пролетарской Диктатуры пришли посмотреть на Ваню. Сверкая глазами, он восхищенно рассказывал о Черном море, о захватывающих экскурсиях по Крыму и особенно о белокрылых чайках.

...Чайки, белокрылые, стремительные, и сегодня парят над "Артеком". Там, где на мемориальном камне сверкают золотом имена героев-артековцев: Рубен Ибаррури, Володя Дубинин, Ваня Туркенич...

* * *

Воскресный день 22 июня 41 года Феона Ивановна помнила, сколько жила. Он начался для матери . с приятных хлопот. Пришла Ольга с мужем и пятилетним Володей. Всей семьей сели в саду за стол. Стукнула калиткой молоденькая почтальонша. Феона Ивановна тут же поспешила ей навстречу.

- От Вани, читай скорее,- протянула она Ольге конверт, подписанный аккуратным сыновним почерком.

Письмо было из Севастополя, где Ваня учился в училище зенитной артиллерии. С присущим ему юмором описывал он дни учебы, сообщил, что успешно овладевает воинской профессией.

Вести были приятные, все оживились, а Феона Ивановна все же горестно вздохнула.

- Да что вы, мама, расстраиваетесь! - заговорила Ольга.- Вот приедет скоро Ваня в отпуск в военной форме, все краснодонские девчата потеряют покой. Он же у нас такой видный...

Ольга щебетала что-то еще, а потом вдруг замолкла, увидев заходящего во двор соседа - старого проходчика, коммуниста, работавшего на одной из шахт Краснодона. Повернулись разом к нему и все остальные. Всегда приветливый, добродушный сосед на сей раз даже не взглянул ни на кого, тяжело оперся о край стола и, глядя куда-то невидящими глазами, хрипло произнес:

- Радио включите. Война началась.

Матери показалось, что свет, еще минуту назад заливавший двор, сразу померк. И первой же мыслью, пришедшей к ней после оцепенения, была мысль об Иване. Какой будет его судьба? И покатились дни, недели, месяцы, полные тревог. Где он? Что с ним?

Она теперь подолгу простаивала у ворот госпиталя, куда стали поступать раненые, напряженно всматривалась в измученные болью лица, замирая над забинтованными солдатами, казавшимися ей чем-то похожими на Ваню. За несколько дней до того, как в Краснодон вошли гитлеровцы, незнакомый молоденький лейтенант передал Туркеничам коротенькое, наспех нацарапанное карандашом письмо. В нем Ваня сообщал, что жив, здоров, бьет врага, просил о нем не беспокоиться.

* * *

Фашисты уже хозяйничали в Краснодоне, когда в одну из августовских ночей в окошко дома Туркеничей кто-то осторожно постучал. Феона Ивановна первой кинулась к двери: так стучал в окно только Ваня. И она не ошиблась.

Худой, с запавшими щеками, в гимнастерке, покрытой бурыми пятнами. Правая рука подвязана на груди заскорузлым бинтом. Припав к сыну в беззвучном плаче, мать тут же спохватилась. Старыми платками тщательно занавесила окна, остерегаясь, чтобы свет коптилки не проник в щели: по улице ходили вражеские солдаты, полицейские. Кто знает, чего было больше в той неожиданной встрече родителей с сыном: радости или горечи. Пока мать грела воду, обмывала и кормила Ваню, Василий Игнатьевич тяжело и сосредоточенно молчал, опустив на колени большие свои руки. О том, что произошло с Иваном, родители, его сестры узнали на второй день.

В одной из ожесточенных схваток под Ростовом батарея, которой командовал Туркенич, получила приказ: стоять насмерть. И артиллеристы выполнили его: пушки стреляли до последнего снаряда. Иван, раненный в правое плечо, попал в окружение. Несколько дней бродил он по оккупированной территории, намереваясь выйти к своим. Но у самой линии фронта его схватили, обессиленного от голода и потери крови, бросили в лагерь близ станции Суровикино.

Туркенич решил бежать. Когда военнопленных перегоняли в другой лагерь, Иван, превозмогая боль, "бросился с крутого обрыва вниз, в заросли терновника. Он не слышал выстрелов конвойных, ударившись головой об острый камень, потерял сознание. Когда очнулся, понял - перейти фронт ему не под силу. Нужно добираться в родной город…

- Ну вот я и дома,- закончил Ваня свой рассказ. Вытирали глаза Валя и Ольга, не переставая курил Василий Игнатьевич. Феона Ивановна первой нарушила молчание: 

- Что же дальше будет, Ванюша? В городе тебя каждый знает - комсомолец, офицер.

- Пока немного наберусь сил, а там дело покажет,- ответил сын.

Около двух недель Иван даже на улицу не выходил.

Плечо заживало медленно, рана гноилась. Феона Ивановна раздобыла целебные травы и с их помощью стала лечить сына. Наступил день, когда Ваня смог выйти в город. Он ушел рано утром, и Феона Ивановна с вечера не находила себе места. Попросила Василия Игнатьевича поговорить с Ваней.

- Ты же отец, слушал он тебя всегда.

- Сам решит, что ему делать,- отрезал старший Туркенич.- Тысячи матерей сейчас сыновей выглядывают...

Ваня ходил как туча. Чутьем, интуицией Феона Ивановна понимала, что ноющая рана не главная причина его плохого настроения. Что-то скорбное, жесткое появилось в его красивом лице, всегда добродушном, будто светящемся. Иван не знал, что делается на фронте, что стало с его боевыми друзьями, и чувствовал себя непривычно одиноким, беспомощным. Своими мыслями делился с матерью, с отцом: 

- Фашисты гуляют по городу как хозяева. Хоть бы кого-то из знакомых хлопцев встретить. Ведь не все эвакуировались.

Иван был уверен, что в Краснодоне действует подполье. Подорванная на дороге машина с фашистами, рукописные листовки, о которых ему рассказали сестры. Он стал настойчиво искать единомышленников. В своем отчете "Дни подполья", написанном в июле 1943 года, командир "Молодой гвардии": писал: "В один из сентябрьских дней ко мне подошел Анатолий Ковалев и попросил патефонные пластинки на вечер... В назначенное время я их принес. Он завел разговор о прошлом, коснулся содержания листовок, делал предположения о том, кто их мог выпускать. И вдруг спрашивает: "А что, Ванюша, хотел бы ты быть с ними?" Я, конечно, сразу же сказал, что ищу их. Он говорит: "В таком случае завтра будешь иметь свидание с одним из них". На следующий день я встретился с Виктором Третьякевичем, который частично посвятил меня в подпольную работу. Рассказал, что листовки - дело их рук. После этого он пригласил меня для встречи с товарищами. Свидание, на котором присутствовали Олег Кошевой, Ваня Земнухов, Виктор Третьякевич, Вася Левашов, Георгий Арутюнянц, Сергей Тюленин, состоялось на следующий день. Здесь я узнал, что организация, имеет радиоприемник. Познакомили меня с ранее выпущенными листовками. Было решено создать штаб организации. По предложению Сергея Тюленина мы решили назвать свою организацию "Молодая гвардия".

Феона Ивановна и Василий Игнатьевич узнали о "Молодой гвардии" только тогда, когда в Краснодоне начались аресты. Они могли только догадываться, что их сын не сидит сложа руки. Частые отлучки по ночам, после которых Ваня возвращался смертельно усталый, в грязи, настораживали мать. Но на ее предостережения он отвечал спокойно:

- Только не волнуйтесь, мама. Вы же знаете, на плохое я не пойду и стыдиться вам за меня не придется.

Однажды Феоне Ивановне удалось случайно услышать разговор пришедших к Ване ребят.

Первомайская группа предлагает серьезное дело, - мать узнала голос Ивана Земнухова.- В поселковой больнице разместили пленных красноармейцев...

- Сколько их? - быстро спросил Ваня.

- Человек двадцать. Их разместили только на ну ночь, а завтра погонят дальше.

Какое-то время в комнате молчали, потом прозвучал твердый голос Ивана:

- Собирайте первомайских ребят. Нужно смотреть все вокруг. В три часа ночи всем быть месте с оружием.

Опасения за жизнь сына и одновременно чувство гордости за его мужество овладели матерью. Она поняла, что товарищи слушают Ивана как старшего, как командира, подчиняются ему.

Ваня с Иваном Земнуховым и Толей Поповым вышли из горницы. Сын сказал: 

- Не дожидайтесь меня, мама. Мы с ребятами пойдем пластинки послушать.

Мать молча кивнула в знак согласия, только стиснула под передником потяжелевшие руки.

Позже, когда Ваня устроился работать в городской клуб имени Горького, его ночные отлучки участились. и теперь уже Феона Ивановна не сомневалась: ребята действуют. Увидев 7 Ноября на школе красный флаг, сказала об этом сыну. Он сразу посуровел: 

- Пусть фашисты знают: наш Краснодон не сдался.

* * *

Когда в городе начались аресты, Ваня сказал родителям о том, что решил перейти линию фронта. Они прощались, и мать с ужасом думала одну думу: доведется ли еще увидеться? Судьба пощадила. ее, подарив еще одну встречу с сыном. В конце марта с частью, освобождавшей город, Иван опять прибыл в Краснодон.

Получив разрешение командования, бросился к родному дому. Валя, увидевшая брата через окно, кинулась ему навстречу.

Феона Ивановна невидящими глазами смотрела на сына, повторяя как заклинание: 

- Живой, живой. Родной ты мой.

Иван рассказал о том, как темной ночью перешел Донец, как прятался в заснеженном кустарнике, чуть не замерз.

- Воюю в артиллерии, звание старшего лейтенанта присвоили,- сообщил Ваня родным.

Узнав о том, как погибли его товарищи, почернел лицом.

- Пока я не сквитаюсь с этим зверьем за смерть товарищей, мне жизни не будет.

Вместе с Ольгой Ваня отправился в центр города. Он стоял возле свежей еще могилы молодогвардейцев, суровый и подтянутый, и снежинки таяли на его обожженной боями шинели. Он возвратился в Краснодон как освободитель, чтобы встретиться с ними, а приходилось прощаться навеки. 

- Прощайте, друзья! Прощай, Кашук любимый! Прощайте, Люба, Ульяна милая, прощай! Слышишь ли ты меня, Сергей Тюленин? Ты, Ваня Земнухов? Слышите ли вы меня, други мои? Пока видят мои глаза, пока бьется сердце в моей груди, клянусь мстить за вас до последнего вздоха, до последней капли крови. Я не сниму этой солдатской шинели, пока последний немец как оккупант, вступивший на нашу землю, не будет уничтожен.

* * *

С фронта Иван писал родным часто. В марте 1944-го Туркеничи получили очередную весточку. Вместе с письмом, исписанным бисерным почерком, конверте была армейская газета 1-го Украинского фронта "За нашу победу!", напечатавшая письмо И. Туркенича ко всем офицерам армии, в котором он призывал мстить врагам за мученическую смерть его друзей по подполью. Здесь же был и отчет командира "Молодой гвардии" о бессмертных делах краснодонцев. Позже он писал: "Сейчас нахожусь в распоряжении политотдела. Выступаю с беседами, воспоминаниями о боевых делах своих товарищей. Солдаты слушают с интересом, волнением, и каждая встреча с ними превращается в своеобразный митинг, на котором фронтовая молодежь клянется отомстить гитлеровцам за все". Как о большом событии в своей жизни написал Иван о том, что 27 мая 1944 года его приняли в члены партии.

* * *

...Известие о Ваниной гибели сначала показалось Феоне Ивановне невероятным - так отчетливо еще видела она каждую черточку дорогого лица, казалось,; чувствовала под руками шероховатое сукно его шинели, слышала голос. Потом слегла. И временами, теряя чувство реальности, бросалась на каждый стук в дверь, истово надеясь, что произошла ошибка и почтальон принесет в дом очередное Ванино письмо.

Судьба отняла у нее сначала Ваню, потом Ольгу и Валентину, Василия Игнатьевича... Володе порою: казалось, что Феона Ивановна смотрит и на него, единственного близкого ей человека, стеклянными невидящими глазами, оцепеневшая от горя и отчаяния.

Как родного встретила Феона Ивановна однополчанина Вани Героя Советского Союза Семена Прокофьевича Серых. Они провели вместе несколько часов, посетили музей "Молодая гвардия". Серых рассказал подробно о том, как погиб Ваня. Случилось это в окрестностях польского города Жешува в августе 44-го. Наши войска успешно форсировали Вислу и захватили на ее западном берегу удобный плацдарм. Днем и ночью шли там ожесточенные бои. 13 августа, выполняя задание, Туркенич прибыл в одно из подразделений. Во время налета фашистской авиации осколком вражеского снаряда Туркенич был ранен в грудь. Его срочно доставили в медсанбат. Двенадцать часов врачи боролись за его жизнь. Но все их усилия оказались напрасными: не приходя в сознание, командир "Молодой гвардии" скончался.

Его хоронили 15 августа во второй половине дня. Проститься с Туркеничем прибыли представители всех подразделений дивизии. Замерли возле гроба часовые, в скорбном молчании склонили головы воины. Когда траурная процессия тронулась по направлению к Жешуву, бойцы несли его боевые награды - орден Красного Знамени и медаль "Партизану Отечественной войны". Пришли на центральную площадь Жешува с цветами местные жители. Состоялся траурный митинг.

- Туркенич! Ты слышишь, как танки идут на запад? Это нфаши танки! Ты слышишь грохот орудий? Это наши танки, наша пехота,- говорил старший лейтенант Соболев.- Жизнь твоя - подвиг, и мы сквитаемся за нее с врагом. Победа будет за нами!

Прозвучал салют. И на центральной площади Жешува поднялся памятник, покрытый живыми цветами, на нем надпись:

Герою "Молодой гвардии"
Ивану Туркеничу -
граждане Жешува
1920 - 1944

Его именем в Жешуве названа улица. До самых последних дней Феона Ивановна получала письма из братской Польши.

Вместе с Радием Юркиным Феона Ивановна съездила в Воронежскую область, где на родине Вани был открыт ему памятник. А в доме она бережно сохраняла уголок сына: его книги, старые тетради, кое-что из одежды. Мать командира "Молодой гвардии" часто приглашали в музей. Если могла собраться с силами, то приходила, рассказывала о сыне, которого вырастила смелым, честным и на подвиг благословила. 

LegetøjBabytilbehørLegetøj og Børnetøj