16

Альберт Кац. "Из блокады на фронт"

Альберт Кац

Альберт Александрович Кац родился 18 декабря 1926 года в Ленинграде.
Блокадник, участник Великой Отечественной войны, ветеран труда России, ветеран труда ВНИИ телевидения.
Имеет ранения и контузии. Награжден двадцатью правительственными наградами и двумя наградами Федерации космонавтики: медалью им. Ю. Гагарина и медалью им. Г. Титова.
Принимал участие в боях в составе штурмового авиакорпуса под командованием генерал-лейтенанта Н. П. Каманина — в качестве старшего механика полка по электрооборудованию самолетов «Ил-2» и воздушного стрелка.

 

Из блокады на фронт

В начале июля 1941 года меня, 14-летнего подростка, зачислили в санитарно-пожарный отряд самообороны. В течение почти двух месяцев нас обучали на специальных курсах под руководством санитарных и пожарных инструкторов. В августе учеба была прервана, нас послали на оборонные работы. Мы помогали строить оборонительные сооружения в Девяткино и у больницы Фореля. Работа была очень тяжелая, но и положение складывалось тревожное, поэтому работали все с большим энтузиазмом. Кроме оборонных работ нас привлекали к борьбе с диверсантами и сигнальщиками. Вместе с милиционерами, дружинниками и бойцами Народного ополчения мы участвовали в специальных рейдах, когда выставлялось оцепление вокруг того или иного дома или группы домов и специальное подразделение прочесывало лестницы, подвалы, чердаки и крыши. При этом довольно часто удавалось задерживать подозрительных людей, многие из которых при проверке оказывались диверсантами или сигнальщиками.

В начале сентября, после первой крупной бомбежки Ленинграда, мы ускоренными темпами закончили учебу и начали готовить свой дом к самообороне. Очистили чердаки от мусора и горючего материала, все деревянные балки и стропила промазали специальной негорючей жидкостью. Оборудовали противопожарные посты на чердаке и во дворе лопатами, щипцами и ломами, поставили ящики с песком и бочки с водой, установили круглосуточные дежурства на чердаке и у ворот. Это принесло свои результаты. Дважды на наш дом падали зажигательные бомбы, и оба раза пожар был предотвращен. Лично мне удалось обезвредить три зажигательные бомбы. А вот соседний с нами дом № 81 по каналу Грибоедова, в котором дежурных на месте не оказалось, загорелся и, ориентируясь на яркий огонь, фашисты влепили в него две фугасные бомбы. Дом был сильно разрушен, в проломленном бомбоубежище погибло много людей. Тогда же я получил контузию и легкое ранение.

Кольцо блокады сжималось. Бомбежки и артобстрелы не прекращались. Но страшнее всего были наступившие холод и голод. Прекратилась подача воды, перестали работать туалеты, погас свет. Освещались коптилками, отапливались «буржуйками». В качестве топлива использовали мебель и книги. Есть было нечего. Получали свои 125 граммов хлеба, варили студень из столярного клея, пили кипяток с солью вместо сахара. Квартиры превратились в закопченные, промерзшие норы. Сугробы под окнами, расцвеченные нечистотами, достигали вторых этажей. Трамваи и троллейбусы стояли, занесенные снегом. Исчезли воробьи, голуби и вороны, собаки и кошки. Люди начали умирать от голода. Многие истощенные мужчины и женщины просто замерзали. На улицах стало появляться все больше людей, везущих на саночках в специальные приемные пункты своих умерших родственников, завернутых в простыни и одеяла. Много покойников лежало на улицах. Каждый день их подбирали дружинники, грузили в машину и увозили, но на следующий день улицы вновь были усеяны трупами. В своих квартирах и комнатах ленинградцы умирали целыми семьями.

В нашей квартире первым от голода умер большой и красивый мужчина — художник Тоскин Борис Васильевич. Потом умер его старший сын — Юра, с которым мы вместе дежурили на крыше и обезвреживали зажигательные бомбы. Потом одновременно в один день умерли его жена и младший сын Глеб, крестным отцом которого был известный писатель А. Маковский.

В феврале 1942 года от голода умер мой отец, работавший на судостроительном заводе им. Жданова. В том же месяце умер папин брат, работавший в типографии.

Весной стало немного легче. Отступил холод, появилось спасительное солнце, улицы были очищены от снега и нечистот. Несколько раз увеличивали нормы выдачи хлеба. Стали выдавать и другие продукты. Но все равно истощенные люди продолжали умирать. В мае умерла мамина родственница, которая после смерти своего мужа перебралась жить к нам. А в июне умерла моя мама. Ей было всего 36 лет.

В нашей большой коммунальной квартире из 25 человек осталось в живых только трое. Я заболел цингой и не надеялся выжить. Ноги распухли, как бревна, кожа на них стала ярко-красного цвета и натянулась так, что, казалось, вот-вот лопнет. Я уже не мог вставать. Однако стараниями моих друзей меня, лежачего, эвакуировали из Ленинграда на катере через Ладогу. Я выжил, поправился, работал в колхозе. Потом грузчиком: разгружал баржи на реке Каме. Работал в комсомольской агитбригаде.

Окончив полуторамесячные снайперские курсы, в 16 с половиной лет я ушел в армию и был зачислен в авиационную школу механиков. После школы был направлен на фронт — в штурмовой авиакорпус под командованием генерал-лейтенанта Н. И. Каманина. Принимал участие в боях в качестве старшего механика полка по электрооборудованию самолетов «Ил-2» (на то время — лучших в мире самолетов-штурмовиков). Окончил без отрыва от основной работы полковую школу воздушных стрелков и начал совершать боевые вылеты.

Несмотря на то, что я был самым молодым в полку, товарищи избрали меня секретарем комсомольской организации полка.

Фронтовые дороги вели нас по Украине, Польше, Румынии, Венгрии, Чехословакии, Австрии, Германии. Было у меня на этом длинном пути тяжелое ранение в голову в воздушном бою, прыжок с парашютом из горящего самолета, перелом бедра при приземлении в бессознательном состоянии, медсанбат, полевой госпиталь — и опять свой полк. Схватка с фашистами в пешем строю и, наконец, ПОБЕДА. Такая долгожданная, такая желанная и выстраданная... Не хватает слов, чтобы выразить чувства, которые охватили в этот момент меня и моих товарищей!

В течение почти целого месяца после окончания войны наш полк еще совершал боевые вылеты, штурмуя и громя отдельные группировки фашистов, отказавшихся сдать оружие и продолжавших сеять смерть. Еще немало моих товарищей погибло в этот счастливый первый послевоенный месяц.

И теперь в День Победы, сидя за праздничным столом, я никогда не забываю поднять рюмку и выпить за них и за других моих соратников, погибших в суровые огневые годы.

После окончания боевых действий я закончил дивизионную партшколу и работал первым секретарем комитета комсомола управления корпусом бомбардировщиков. Затем демобилизовался и возвратился домой в свой любимый Ленинград. [11; 438-441]