Сахаров Н. "Награжден в Бухенвальде"

В Москве, на стенде Центрального музея Советской Армии, выставлена бронзовая медаль. С края лицевой стороны - французская надпись: «Бухенвальд. 1941 -1945. Всегда объединенные и всегда едины». Внутри - символический рисунок. Мглу концлагеря пронизывают лучи восходящего солнца в обрамлении листьев. Вверху - земной шар и рукопожатие узников. В центре - колючая проволока с зигзагом электрического тока, треугольник с буквой «R» (русский) и номер 63988.

Эта буква и номер были пришиты у меня слева на груди.

С обратной стороны медали вырезано: «Нашему товарищу Сахарову (фамилия - русскими буквами) в знак благодарности за помощь, оказанную коллективу».

...23 февраля 1945 года французский антифашист Жильберт Шварц пригласил меня в одну из комнат 31-го барака. Там собрались руководители французской подпольной организации. Меня усадили посредине.

- Французский комитет награждает тебя, дорогой Николай, в день Красной Армии - освободительницы именной медалью как лучшего русского товарища,- торжественно сказал Жильберт и добавил: - Сделал медаль мой соотечественник, знаменитый гравер Пьер Провост, который сидит рядом с тобой...

Я был очень взволнован. Собравшись с мыслями, поблагодарил и сказал, что обязан помогать французам. В моих руках были связи русского нелегального комитета с «филиалами» концлагеря. По моему знаку подпольщики перекладывали в канцелярии карточки узников, отправляя с транспортом товарищей, получивших специальное задание, или посылая в крематорий умерших и даруя жизнь живым. Русские и французы вместе готовились к вооруженному восстанию.

На моей карточке была пометка, означавшая смерть. Лучше было не попадаться на глаза эсэсовцам, тем более занимаясь тем, чем занимался я. И по решению интернационального центра Сопротивления меня поселили ради конспирации в 31-м, французском блоке.

Я сблизился с Жильбертом Шварцем. Сообщал ему сводки Совинформбюро, так как русские регулярно слушали Москву, смонтировав секретный радиоприемник. Жильберт передавал новости своим товарищам. Французы не оставались в долгу. Получая посылки, делились со мной по-братски.

Однажды в Бухенвальд прибыли мои однополчане. Они сообщили горестную весть, будто моя жена погибла в начале войны при эвакуации. К счастью, это оказалось ошибкой, но тогда я не находил себе места. Не забуду теплого участия Жильберта...

Не так давно удалось разыскать старых товарищей - директора школы Шварца и гравера Провоста. Завязалась переписка.

С Провостом я встретился на открытии памятника жертвам фашизма в Бухенвальде, а затем в Москве. Пьер привез мне еще три свои замечательные антивоенные медали. На одной он изобразил Европу, превращенную гитлеровцами в большой концлагерь.
Николай Сахаров, г. Москва

[15; 72-73]