Категория памяти
(по следам подземного гарнизона)

История Аджимушкая сорок второго изучается с начала шестидесятых годов. Общие представления об этой страничке войны уже есть. С трудом, но всё же удалось доказать на разных уровнях, что это история не только трагического поражения, но и беспримерного героизма. Фамилии и судьбы командиров подземной эпопеи в основном установлены.

Мемориал и музей созданы.

Может быть, действительно хватит лазить под завалы и тревожить останки павших? Тем более что фамилий участников обороны с каждым годом удаётся установить всё меньше.

Историко-патриотическая экспедиция журнала «Вокруг света» и Керченского историко-культурного заповедника, проводившаяся в этом году в июле-августе из семнадцати останков, обнаруженных под землёй, сможет установить фамилии только двух. В один из рабочих дней рядом с останками военнослужащего был обнаружен солдатский медальон:

"КОРОЛЬ Александр Карпович, 1917 г. рождения, лейтенант. Домашний адрес: УССР Каменец – Подольская область. Полонский район, с. Горошки".

Фамилию второго погибшего можно предположить, исходя из надписи на котелке: ”СОЛЁНЫЙ Виктор Петрович, август 1942 г.”

Из полевого дневника экспедиции «Аджимушкай – 1989»:
«…Опять, опять наблюдаю за работой майора милиции из Одессы Виктора Михайловича Соколова, связанного с Аджимушкаем уже шесть лет. Над каждым обрывком бумаги он сидит иногда часами, пытаясь выжать из него то, что не всегда удаётся даже в экспертной лаборатории. Пара фонарей в темноте выработок освещают импровизированный стол из обломков камня, набор инструментов и пожелтевшие, обугленные в некоторых местах листки из того отравленного газом сорок второго. Заросшее щетиной, испачканное пылью лицо, воспалённые от напряжения и слабого света глаза.

Больше часа уже Виктор Михайлович перебирает и пересматривает обрывки бумаг,  найденных в районе штаба гарнизона. Сейчас решил ещё раз вернуться к стопке полуобгоревших листков немецкого ежедневника, обнаруженного им ещё неделю назад в одном из бывших помещений штаба. На нескольких страничках записи мелким почерком на немецком языке, датированные февралём 1942 года, дальше надписей нет. Но майор продолжает осторожно иглой разделять слипшиеся от времени и сырости листки (в естественных условиях в естественных условиях это сделать намного легче и безопаснее для документов, чем на поверхности). В этих разграфлённых кусочках бумаги он пытается найти хоть штрих от букв, хоть слабый след. Но надписей нет, и некогда не было. И тем не менее руки и глаза продолжают работу.

В этой настойчивости и неторопливости он весь. Пожалуй, неслучайно в поисковом отряде и в этой экспедиции, которую помог организовать одесский кооператив «Канал восемь» он общепризнано считается научным руководителем. Его компетентность в этих вопросах подтвердил и случай в восемьдесят седьмом году, когда Сергей Коновалов нашёл в каменоломнях часть архива штаба 2-го батальона. Тогда мы все волновались и переживали за судьбу спешно вывезенных в Одессу документов, а Виктор Михайлович в это время педантично и скрупулёзно восстанавливал полусгнившие бумаги, оставаясь в управлении после работы. Сколько прошло вечеров и ночей прежде чем сто два документа (через сорок пять лет!) были разделены, прочитаны и сохранены».

Вот уж расписал автор, заметит кто-то из читателей. И может быть, сейчас это было бы сейчас ни к чему если бы в тот день о котором я записал в своём дневнике. Виктор Михайлович Соколов на одной единственной страничке из десятка не заполненных, спекшихся не представлявших ни для кого интереса всё же не отыскал две слабые карандашные записи. Но какие!

«21 июня 1942 г.
Воскресенье. Немцы отдыхают наверху.
Наши катакомбы никаких беспокойств – это очень спокойный день.
Противнику никогда не быть в………каменоломнях им. Сталина».

«22 июня 1942 г.
Сегодня в районе 2-го бат. л-т Коте(о)нянский из амбразуры убил немецкого офицера. Выписка из госпиталя 6 человек в 4 выздоравливающую роту».

Вот строки, доверенные, видимо, кем-то из командиров штаба, трофейному ежедневнику, и услышанные нами, пришедшими в эти мёртвые выработки через сорок с лишним лет…

…И не надо гадать, зачем сюда с семьдесят второго года приезжают одесситы Леонид и Сергей Ашколуненко (а теперь приезжают уже и с сыновьями) и Владимир Васильев. Не надо строить различные предположения, почему редакция «Керченского рабочего» так настойчиво предоставляет свою полосу для такой «изъеденной» темы, и почему молодой заведующий отделом аджимушкайской обороны заповедника Леонид Петрович Проневич, никогда не видевший войны, честно и от души отдался этой работе, как некогда ветеран, полковник в отставке С.М. Щербак. И почему один, теперь уже известный художник отдал все свои годы и талант Аджимушкаю. Две такие строки сторицей возмещают все истраченные силы и издёрганные нервы.

…За три дня до начала экспедиции этого года, 9-го июля к музейному домику в Аджимушкае подошла седая женщина.

- Простите, в журнале «Вокруг света» в мае была статья; что здесь нашли документы батальона. Там есть фамилия Московкин. Мой муж пропал, здесь под Керчью, в июне сорок второго. Я Московкина Анна Степановна.

…Степан Фёдорович Московкин. Год рождения 1916 г.

12 марта 1942 года пришло от него последнее письмо. Но это была не последняя весточка. В том же трагическом сорок втором Анну Степановну разыскала жена сослуживца мужа, который видел Степана, когда на крымском полуострове уже шло отступление. Степан сказал, что направлен к партизанам в Керчь. (нам остается только догадываться о целях, задачах и полномочиях командира).

Анна Степановна одна поднимала сына. Замуж не вышла.

- Я была уверена, что он погиб, если не вернулся. Предателем стать не мог. Еще в начале войны он мне сказал: «Если что - последний патрон мой будет». Была уверена, что погиб, а внутри что-то щемило, ведь не знала ни его дней последних, ни могилки…

Эти последние слова Анна Степановна, передавая фотографию, где Степан и Анна Московкины фотографировались 30 марта 1940 г., говорила с сухими глазами. Сколько слез уже выплакано… По всем армейским документам он проходил пропавшим без вести сорок второго, а по документам штаба 2-го батальона подземного гарнизона еще в конце августа политрук 4-й роты Московкин был жив и продолжал сражаться.

Недавно удалось найти в Ростове следы жены еще одного командира, проходящего по документам второго батальона, лейтенанта Ширинкина Ивана Андреевича. 1922 года рождения.

Анна и Иван поженились в 1938 г. Он был военным, служил под Новочеркасском. Все ездила с мужем по военным городкам. А потом все, как и у Анны Московкиной, и сотен таких же, как они: война, через год извещение (даже не похоронка), замуж не выходила.

После войны работала все годы водителем в Кировском трамвайно-троллейбусном депо Ростова и всю жизнь ждала хотя бы весточку о муже. Не мирилось сердце женщины с этой двусмысленной казенной формулировкой: «пропал без вести».

Но и мы известие о муже принесли поздно: в 1982 г. Анна Марковна погибла.

И вот еще зигзаг судьбы. Список умерших по второму батальону подземного гарнизона от 17 августа 1942 г., где последним значится лейтенант Ширинкин и указан его ростовский адрес с инициалами жены, подписан… политруком Московкиным.

И таких женщин, что ждут, пишут, просят о помощи в розысках близких - не единицы.

Даю вам, товарищи скептики, еще одну возможность для ухмылок и замечаний. Этот материал я закончу, как и в былые годы избитыми словами: поиск продолжается, поиск будем продолжать.

И еще короткая информация о результатах экспедиции «Аджимушкай-89»: в этом сезоне поисковикам в каменоломнях обнаружено и передано саперам около 3200 взрывоопасных предметов. Скольким керченским мальчишкам удалось спасти жизнь?