27 июня 1943 года - 736 день войны
Советская авиация совершила ночной налет и подвергла бомбардировке железнодорожный узел Орел и аэродромы противника. [3; 396]
Партизаны отряда "Правда" 1-й Минской бригады штурмом овладели мостом через р. Волма на шоссе Минск - Могилев и сожгли его. На восстановление моста противнику понадобилось четверо суток. [1; 230]
Опубликовано сообщение о том, что за два года Великой Отечественной войны различными издательствами Советского Союза издано 35 тыс. названий книг и брошюр общим тиражом в 673 млн. экземпляров. [3; 396]
Хроника блокадного Ленинграда
Ранним утром многие ленинградцы отправились в пригородные совхозы и подсобные хозяйства на воскресник по очистке полей от сорняков, Только в хозяйствах Кировского, Дзержинского, Красногвардейского, Фрунзенского, Володарского и Свердловского [Володарский район — ныне Невский; Свердловский район влился в состав Василеостровского] районов прополото за день 374 гектара полей. В воскреснике приняли участие свыше 30 тысяч ленинградцев.
На Кировских островах состязались велосипедисты. На стадионе «Динамо» состоялась товарищеская встреча по футболу. В Доме физкультуры начался третий тур шахматного первенства города.
Нелегким был воскресный день для наших воздушных разведчиков — пилота Бредуна и летнаба Абузярова. Во время воздушного фотографирования позиций противника их самолет был подбит вражескими зенитчиками. Машина загорелась, но разведчики не покинули ее. Дотянув до ближайшего аэродрома, летчик совершил посадку и выскочил из кабины, чтобы погасить пламя. Лейтенант Хусаин Абузяров, спасая пленку со снимками, остался в кабине, чтобы снять аэрофотоаппарат. Огонь уже начал подбираться к бензиновому баку. Люди, бежавшие к самолету, приостановились, но, узнав, что в кабине остался человек, бросились к нему на помощь. Летчик-наблюдатель, самолет, отснятая пленка были спасены. [5; 367]
Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"
По-прежнему на фронтах ничего существенного, как сообщает Совинформбюро, не происходит.
Пришло письмо из Ленинграда. Николай Тихонов пишет: «Очень обрадовался Вашему письму, такому сердечному и большому. Я видел напечатанные очерки «В Петергофе» и «Зрелость командира». Третий очерк — о разведчиках ПОГа (Приморской особой группы) — я бы уже закончил, но тут мне пришлось заниматься с американским журналистом, представителем «Юнайтед пресс», первым иностранцем, посетившим Ленинград за два года войны. Вчера он уехал в Москву, и без промедления сажусь за работу.
«Ленинград в мае» дам сразу после 26-го.
Хорошо, что вы дали возможность писателям «Красной звезды» поработать над большими вещами. Я сильно сократил статейное производство и потихоньку посиживаю над «Ленинградскими рассказами». Как только все будет в порядке а теперь осталось не так много доработать, я сейчас же уведомлю Вас о возможности поездки в Москву. Думаю, это мне удастся, если ничего не помешает, к концу лета. Хочу привезти в Москву книжку, чтобы не приезжать с пустыми руками...
Шванков сегодня уезжает в Москву. У нас тихо на земле и шумно, даже слишком шумно, в воздухе. Есть слухи, что немцы попробуют нас снова штурмовать. Подобрали осадную артиллерию и всякого другого. Ну что ж — повоюем снова!
Большой привет всем друзьям из «Красной звезды», и в первую очередь Алексею Николаевичу Толстому, Илье Эренбургу и Пете Павленко...
Крепко обнимаю Вас и благодарю за память и внимание. Николай Тихонов».
Надо ли объяснять, что значили для меня, да и для всей редакции письма Николая Семеновича? Без преувеличения скажу, что каждое такое письмо было для меня праздником!
Что случилось с Николаем Шванковым, нашим корреспондентом на Ленинградском фронте, я уже рассказывал. Николай Семенович написал мне, что после ранения Шванков старается работать, но ему еще трудно, надо его беречь.
Мы сразу же вызвали Шванкова в Москву, дали ему месячный отпуск. А когда Шванков вернулся из отпуска, послали его на Калининский фронт.
Забегая вперед, скажу, что в Ленинград Шванков вернулся, но уже после войны руководителем корреспондентской группы «Красной звезды». Судьба его оказалась драматичной.
В 1949 году, когда были арестованы и уничтожены руководители Ленинградской партийной организации, объявленной Сталиным «антипартийной группой», попал под жернова репрессий и Шванков. В Ленинграде был арестован и репрессирован редактор окружной газеты «На страже Родины» Максим Гордон, разогнан весь аппарат редакции. Что же касается Шванкова, работавшего в городе четыре года, ему было предъявлено обвинение в «связи с врагами». Вся «связь» заключалась в том, что он бывал у командующего военным округом и члена Военного совета, хотя каждому понятно, что корреспондент центральной военной газеты не мог по долгу службы не бывать у них.
Словом, комиссия Главнура, усиленно искавшая «компромат» на Шванкова, ничего найти не смогла, но все же его убрали из «Красной звезды». Тогдашний редактор газеты Василий Московский объяснил Шванкову, что редакция ничего не имеет против него, но при сложившихся в Ленинграде обстоятельствах ничего сделать не может. В «Красную звезду» Шванков вернулся лишь в 1955 году, закончив работу в газете в звании полковника и в должности начальника отдела... [9; 297-298]
