3 января 1942 года - 196 день войны
Государственный Комитет Обороны принял Постановление о восстановлении железных дорог на территории, освобожденной от противника, что являлось важнейшей оборонной задачей. [3; 128] Войска 10-й армии Западного фронта в ходе наступательных боев в районе Сухиничи нанесли тяжелое поражение сухиничской группировке противника. [3; 128] Ичкинокий партизанский отряд Крыма под командованием январь М.И. Чуба разгромил фашистские гарнизоны в селениях Красноселовке (Ени-Сала) и Курское, Карасубазарского района. [3; 129] СНК Узбекской ССР образовал республиканскую комиссию по устройству и воспитанию эвакуированных детей. [3; 129]
Хроника блокадного Ленинграда
Казалось бы, положение, в котором находятся войска Ленинградского фронта, оставляют им одну возможность — обороняться. Тем не менее на ряде участков обороняться вынуждены гитлеровцы. Масштабы операций, проводимых нашими войсками, не велики. Но 3 января враг недосчитался нескольких сот солдат и офицеров. В сводке Информбюро упоминались даже трофеи: у гитлеровцев захвачено 2 орудия, 10 пулеметов, 2 миномета, много винтовок и автоматов.
Все это, конечно, не идет ни в какое сравнение с трофеями Калининского фронта, подсчитанными 3 января. Одних только орудий там захвачено 340. Правда, это за неделю — с 28 декабря по 3 января. Но все равно не так уж мало. У ленинградцев есть все основания радоваться этому. Калининский — один из соседних фронтов, победы которого не могут не сказаться на положении Ленинградского фронта.
Ободряющая весть пришла с Ладоги. 2 января работающая на ледовой дороге 17-я отдельная автотранспортная бригада перевезла для Ленинграда 440 тонн продовольствия, а 3 января почти в два раза больше — 805 тонн. Впрочем, ленинградцы ждут не только продовольствия. Сражающемуся в осаде городу нужны боеприпасы, горючее и еще многое другое. [5; 116]
Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"
Первый день Нового года был в газете выходным. Большинство работников редакции отправились на фронт. Выехал и я. На Можайском шоссе, по которому «эмка» мчала меня в боевые части, то и дело возникали пробки. Во время одного из таких вынужденных перекуров в какой-то деревушке я увидел на стенке полуразрушенного дома надпись: «Вперед, на Запад!» Кто ее сделал, трудно сказать. Быть может, кто-то из дивизионных или полковых агитаторов, а возможно, кто-то из саперов, оставлявших всюду свои пометки: «Мин нет», «Разминировано», или просто какой-то штабной писарь, рисовавший указатели: хозяйство такого-то. Так или иначе, этот написанный на стенке призыв запомнился.
И когда под утро я вернулся в редакцию и засел за передовую, на чистом листе поставил заголовок «Вперед, на Запад!». Потом этот призыв мы не раз повторяли в газете, я его часто встречал на орудиях, танках, автомашинах, придорожных щитах, страницах армейских газет.
На первой полосе сегодняшнего номера «Красной звезды» Указ о награждении большой группы военачальников, политработников, штабных генералов и офицеров Западного фронта. Знакомые имена: командующие армиями генералы К.К. Рокоссовский, Л.А. Говоров, Ф.И. Голиков, Д.Д. Лелюшенко, И.В. Болдин, В.И. Кузнецов, командиры корпусов и дивизий. Только один из награжденных был без воинского звания — Жаворонков Василий Гаврилович, секретарь Тульского обкома партии, так много сделавший для обороны этого города. Награждены и работники штаба фронта. Никто не забыт. Нет только одного имени — генерала Жукова. Мне объяснили, что у Георгия Константиновича все еще впереди. Но мы в редакции были огорчены, что имя Жукова, сыгравшего выдающуюся роль в Московской битве, не вошло в этот Указ. Когда мне принесли верстку очередного репортажа о ходе боев за истекшие сутки, над которым стоял обычный для тех дней заголовок «Войска Западного фронта теснят врага», я зачеркнул его и поставил другой: «Войска генерала Жукова теснят врага», сказав, чтобы заголовок набрали покрупнее. Так и было сделано. Не знаю, заметил ли кто-либо эту дань уважения «Красной звезды» командующему фронтом. А ведь подобный заголовок был у нас впервые!
Значительное место — полполосы — занял материал о Керченско-Феодосийской десантной операции.
В газете установилось правило, можно сказать, закон: о каждой большой операции печатать подборку: оперативно-тактическую статью командующего фронтом или армией, репортаж специального корреспондента, писательский очерк. Так и ныне.
Опубликована статья командующего 44-й армией генерала А.Н. Первушина «Десант в Феодосии». Бои за овладение городом проходили в тяжелейших условиях. Вот что писал об этом командарм:
«Ночь, на которую назначалась операция, выдалась плохая. Море бушевало. Временами шторм достигал семи и даже девяти баллов. Вода перекатывала через палубы кораблей... Бойцы соскакивали в воду, сбегали по трапам и сразу, взяв гранату в одну руку, винтовку — в другую, бросались в город... Передовой отряд вел бой с превосходящими силами врага... Семь часов наши бойцы непрерывными атаками изматывали противника и к вечеру отбросили его далеко за город. Феодосия стала советской».
Подробности боев за Керчь передал наш спецкор Петр Слесарев. Такая же погода. Такое же штормовое море. Кроме боевых кораблей в операции участвовало много различных рыбацких судов, барж, баркасов, сейнеров, прозванных «тюлькиным флотом». С волнением читаются строки о встрече с местными жителями. На Камыш-Бурунской косе горожане и колхозники под огнем противника сразу же бросились на помощь десантникам. Вместе выгружали оружие и боеприпасы. Женщины несли раненых к себе домой и там отогревали, перевязывали. Еще одна корреспонденция - «Герои Керчи и Феодосии», в ней — имена первых героев-десантников.
В общем, подборка как будто удалась. Над ней заголовок: «Начало освобождения Советского Крыма». Потом стало ясно, что мы с ним изрядно поторопились. А пока операция продолжалась. Ждали очерков Симонова, командированного в Крым. Но они пришли позже...
Константину Симонову и на этот раз не повезло. Вылетел он первого января, чтобы через пару дней вернуться с очерком.
Выхлопотали ему место в бомбардировщике, летевшем на Южный фронт. Но по дороге на аэродром перед «эмкой» встали почти непроходимые сугробы. Когда корреспондент прибыл туда, самолет уже выруливал. К «счастью», колеса самолета тоже попали в сугроб и забуксовали. Симонов подбежал к машине, однако его место уже было занято, и летчик категорически отказался взять лишнего пассажира. Размахивая корреспондентским удостоверением, писатель все-таки уговорил его. А что было дальше, Симонов сам рассказал:
«Меня впихнули и защелкнули снизу люк. Самолет рвануло, и он стал взлетать. Сесть было даже некуда, и я устроился полусидя, вкось, на рукоятках пулеметов. В этой тесноте я почти не мог пошевельнуться, трудно было двинуть рукой, чтобы вытереть лицо или поправить на голове шапку.
Погода была скверная. Мы обходили какие-то бураны, нас качало и трясло. Из пулеметных прорезей врывался холодный воздух, а мороз в этот день и внизу, на земле, был около тридцати... Я вылез из самолета полуживой. Лица не чувствовал, рук — тоже, ноги почти не отзывались на боль. Я трясся от холода... Утром, посмотрев в осколок зеркала, я увидел, что щеки, подбородок и лоб покрыты у меня багровыми пятнами, на которых местами запеклась черная корка. В таких же пятнах были и руки. А ноги так распухли, что я с трудом влез даже в валенки...»
По всем законам медицины Симонову положено было отлежаться. Но на нем «висела» неудачная поездка под Калугу, когда он вернулся больным в Москву, не выполнив редакционного задания. «Слишком много болезней»,— сказал он себе. Заехал в госпиталь, где ему густо намазали лицо и руки какой-то мазью. Руки забинтовали, а на лицо наложили почти полную повязку, оставив только нос, рот и глаза. В таком виде он отправился в Феодосию.
Еще накануне Нового года всем нашим корреспондентам ушла телеграмма, которая обязывала их выехать в боевые части, провести с бойцами праздничную ночь и день и передать в редакцию репортажи.
Спецкор по Северо-Западному фронту Леонид Высокоостровский прибыл в одну из дивизий, рассказал о полученном задании.
— Вот и хорошо,— сказал спецкору комдив.— Увидите, какой новогодний бал мы устроим немцам...
Вечером Высокоостровский с командиром дивизии отправились в артиллерийский полк. Командир полка решил открыть огонь по врагу из пушек и минометов ровно в полночь. Но генерал сделал поправку:
— В одиннадцать тридцать. Их надо накрыть, когда пойдут друг к другу в гости.
Словом, в эту ночь и в этот день гитлеровцы — те, кто остался в живых,— и носа не высунули из окопов и блиндажей.
По-иному вышло у нашего корреспондента по Северному фронту Исаака Дейгена. Мою телеграмму он получил 31 декабря. Задача казалась невыполнимой. Чтобы из Мурманска попасть на передовую, надо было пересечь Кольский залив, а там еще немало проехать. К тому же стоял густой туман, ни один корабль не вышел в море. Как быть? Дейген все же нашел выход. Явился к командующему авиацией, показал депешу:
— На передовую я не поспею. Но... над передовой смог бы быть. Выручайте.
Уговорил. И вот около полуночи он полетел на бомбежку вражеских позиций и написал репортаж, который был напечатан под заголовком «За полярным кругом». Есть там такие строки:
«...Ваш корреспондент занял место второго пилота... Наше задание — найти вражескую батарею, что у высоты Н., и разбомбить ее... Среди нагромождения гор и камней, покрытых снегом, при полном отсутствии ориентиров трудно найти следы нужной цели. Я сильно напрягал зрение, но ничего похожего на батарею не мог заметить. Однако наметанный глаз штурмана видел все. По едва заметной тени на фоне сопки он безошибочно определил местонахождение вражеских орудий. Штурман и летчик обменялись знаками. Они так сработались, что понимали друг друга по взмаху руки, по одному взгляду. Земля молчала. Враг притаился, чтобы не выдать себя. Штурман нажал кнопку. Тяжелая бомба полетела вниз. Самолет отвернул на восток.
— Сейчас обнаружат себя, не выдержат,— сказал Баранов.
Через несколько секунд и я его понял. Заговорили зенитки. Кругом рвались снаряды, на земле были видны маленькие вспышки орудийных залпов. Самолет развернулся еще раз. Теперь бомбы падали на видимую цель...»
Самолет лег на обратный курс. На командном пункте людно. Здесь много летчиков, тоже устроивших немцам в эту новогоднюю ночь основательный «сабантуй». Среди них оказался ветеран нашего воздушного флота знаменитый Чухновский. Вместе с другими арктическими летчиками он пришел в заполярную авиацию громить врага...
Редакционные острословы подшучивали: «Редактор привез из своей новогодней поездки... заголовок для передовой». Они имели в виду как раз ту самую надпись «Вперед, на Запад!», о которой я уже рассказывал. Я действительно не писал ни очерков, ни корреспонденций. Обычно я ездил на фронт с кем-либо из писателей или журналистов и считал, что не должен перебегать им дорогу.
Симонов, не раз бывавший моим спутником в поездках на фронт и хорошо знавший наше редакционное житье-бытье, так объяснял цель моих командировок в действующие армии:
«...Редактор «Красной звезды» по своей натуре всегда оставался корреспондентом, человеком с потребностью как можно больше увидеть самому, оказаться как можно ближе к переднему краю, пощупать своими руками складывающуюся на фронте обстановку. Он приезжал на фронт не для того, чтобы проверять своих корреспондентов, хотя попутно делал и это, но прежде всего он ехал на фронт для того, чтобы проверить самого себя и газету, проверить точность, прицельность печатающихся в ней материалов, действенность ее передовых, соответствие ее духа духу того, что происходит на фронте».
Однако в эту, новогоднюю, поездку, прямо скажу, я и таких задач перед собой не ставил. Просто хотелось побывать в праздничный день с теми, кто отстоял Москву и сейчас гнал врага на запад.
В одном из полков я встретил знакомого мне по Халхин-Голу комиссара. В звенящий морозный вечер он повел меня по протоптанной снежной дорожке в роту переднего края, державшую оборону на берегу ручья. Нас предупредили, чтобы мы громко не разговаривали, так как немцы на противоположном берегу и на голос откликаются огнем.
Пришли в землянку, где разместились пулеметчики. Весело потрескивал в «буржуйке» огонек. На полу густой настил из свежей хвои. В землянке царило оживление, дружный смех: накануне бойцам раздали подарки, привезенные узбекской делегацией. Мы разговорились. О всяких боевых случаях, о противнике — какой он сейчас? О домашних делах. Пулеметчики засыпали нас вопросами: что делается по белу свету? Задавали даже такой каверзный — когда, мол, конец войне, в этом или в следующем году?..
Бойцы считали, что долг гостеприимства обязывает их в такой день угостить чем-то приехавших. Но, как на грех, от узбекских подарков почти ничего не осталось. Есть только в прокопченном котелке водка, а в другом таком же задымленном котелке — повидло. Не было и куска хлеба. Смутились хозяева землянки, но не растерялись. Немолодой солдат с двумя медалями на груди, первый номер пулемета, прервал немую сцену и, объяснив ситуацию, сказал:
— Скоро нам в бой. Выпейте с нами...
Отказать — кто бы смог? Но не оказалось ни кружки, ни ложки, все забрали в соседнюю землянку, где «обмывали» полученные медали. Все дружно рассмеялись и по очереди хлебнули из первого котелка и «закусили» из второго.
Пожелали мы солдатам боевого счастья и отбыли...
В рассказе об этом номере газеты хочу помянуть и выступление начальника иностранного отдела «Красной звезды» полкового комиссара профессора А. Ерусалимского, которого мы чаще всего называли не по имени или воинскому званию, а просто «профессор», чтобы продемонстрировать посторонним и себе, какими силами обладает наш коллектив. Его статья называлась «Гитлер над бездной». И хотя до того времени, когда под ударами Красной Армии бездна поражений проглотит Гитлера и его свору, было еще очень далеко, статья получилась интересной.
Ерусалимский посвятил ее новогоднему обращению Гитлера, в котором фюрер разглагольствовал о «молодой Европе», о «будущности всей Европы», о «декларации победоносной Европы». Эту декларацию, кстати, Гитлер собирался провозгласить на конференции своих вассалов в... Москве, в конце 1941 года... [8; 17-22]
От Советского Информбюро
Утреннее сообщение 3 января
В течение ночи на 3 января наши войска вели бои с противником на всех фронтах.
* * *
Наша часть, действующая на одном из участков Западного фронта, за день упорных боёв с противником выбила немцев из трёх населённых пунктов и захватила 5 орудий, 8 пулемётов, 3 миномёта, много снарядов и мин. На поле боя противник оставил 750 трупов солдат и офицеров. На другом участке фронта, в районе деревни П., наши бойцы окружили и истребили свыше 700 немцев, захватив при этом большое количество военного имущества и продовольствия.
Совершив ночной налёт на селение Н., занятое немцами (Юго-Западный фронт), наши бойцы истребили 500 вражеских солдат и офицеров и захватили 2 немецких танка, 7 орудий, 35 автомашин, 12 пулемётов, большое количество автоматов и винтовок.
* * *
Взятый на днях в плен на одном из участков Западного фронта старший . стрелок 10 роты 240 полка 106 немецкой пехотной дивизии Франц Вельфль заявил: «Солдаты моей роты, как и весь личный состав дивизии, в моральном отношении — конченные люди. Они крайне переутомлены и истощены. В роте осталась всего лишь четверть состава. Мы все ждали, что к зиме уедем домой, как нам всё время обещало наше командование. Но обещания эти оказались сплошным обманом. Когда началось наступление русских, настроение совсем упало. Чтобы поддержать дисциплину, командир батальона майор Мюллер заявил нам: мы отойдём километров на 30, укрепимся и снова пойдём вперёд. Этому, конечно, никто теперь не верит. Один из солдат ответил командиру: «Да, мы пойдём вперёд, но двигаемся назад». Мюллер промолчал. Большинство солдат сейчас настроено против продолжения бессмысленной войны.
Но страх перед начальством и боязнь суровых наказаний удерживают пока солдат от открытых выступлений. Всё же они стали более открыто выражать недовольство войной. В нашей роте имеется несколько штурмовиков, в присутствии которых раньше нельзя было выражать недовольство. Теперь же они сами участвуют в таких разговорах и не доносят о них офицерам. Немецкие солдаты не верят в победу Германии».
* * *
В Дарницком лагере для военнопленных, близ Киева, находится несколько тысяч мирных жителей Киевской области. Заключённые в этом лагере спят под открытым небом и по 10—15 дней не получают хлеба. Фашистская охрана издевается над заключёнными, избивает их палками и прикладами. За малейшее проявление недовольства заключённых расстреливают на месте.
Недавно на Ангальтском вокзале города Берлина большая толпа женщин пыталась помешать отправке двух воинских эшелонов на Восточный фронт. Женщины легли на рельсы перед паровозами. Полиция и жандармы не могли разогнать толпу. Выданный отряд «СС» открыл по женщинам стрельбу из пулемётов. Убито и ранено несколько десятков человек.
Вечернее сообщение 3 января
В течение 3 января на ряде участков фронта наши войска, преодолевая сопротивление противника, продвинулись вперёд и заняли ряд населённых пунктов.
За 2 января уничтожено 5 немецких самолётов.
3 января под Москвой сбито 2 немецких самолёта.
* * *
2 января части нашей авиации уничтожили 4 бронемашины, 309 автомашин и 184 повозки с пехотой противника и военным грузом, 5 полевых орудий, сожгли 6 железнодорожных составов и 3 ангара, рассеяли и частично уничтожили до полка пехоты и взвод немецких кавалеристов.
* * *
Наша часть, действующая на одном из участков Западного фронта, сломив сопротивление противника, за одни день заняла 5 населённых пунктов и захватила 5 пулемётов, 7 автомашин и 2 орудия. На другом участке фронта наши бойцы, продолжая наступление, захватили 8 орудий, 13 миномётов, 34 пулемёта, 385 винтовок, 10.000 патронов, 400 мин, 2 радиостанции и истребили свыше 150 немцев.
* * *
В результате упорных боёв на одном из участков Ленинградского фронта наша часть истребила 400 немецких солдат и офицеров. На другом участке фронта наше подразделение, осуществив хорошо продуманную операцию, нанесло серьёзное поражение противнику. На поле боя осталось свыше 200 трупов немецких солдат и офицеров. Нами захвачены трофеи: 2 орудия, 10 пулемётов, 2 миномёта, много винтовок, автоматов, снарядов и патронов.
* * *
Бесстрашно громят немецких оккупантов партизаны Приазовья. Бойцы отряда, где командиром тов. К., уничтожили 14 немецких больших моторных лодок с боеприпасами. Бойцы отряда тов. Г. взорвали фашистский сторожевой катер, разгромили обоз из 14 подвод и 2 грузовых автомашин с боеприпасами. Во время этих боевых действий перебито свыше 30 немецких солдат.
Блестящих успехов добились бойцы двух объединённых отрядов командиров П. и Г. Умело организовав разведку, патриоты узнали время и место отправления немецкого поезда с танками и снарядами. Взорвав поезд, патриоты уничтожили 5 вагонов со снарядами и много танков.
* * *
Военнопленный солдат 1 батальона 269 пехотного полка испанской «Голубой дивизии» Эусебио Бельосильо на допросе заявил: «Голубая дивизия» уже потеряла до 8.000 человек. В частях сотни обмороженных солдат. Многим из них ампутировали ноги. Особенно велики потери 269 полка, которым командует полковник Эспарсо. Солдаты говорят, что он старается выслужиться перед Гитлером, и называют его убийцей».
* * *
Жители ныне освобождённого от немцев села Большие Рязищи, Ленинградской области, рассказывают, что немецкий отряд, отступая из села под ударами наших частей, расстрелял 15 детей — мальчиков и девочек — в возрасте 13—14 лет.
* * *
Мародёрство в финской армии всемерно поощряется и входит в обязанности финских солдат. В секретной инструкции штаба 7 финской пехотной дивизии за № 511 говорится: «При всех обстоятельствах, как только позволяет обстановка, надо снимать с убитых солдат противника всё обмундирование и снаряжение (подчёркнуто в оригинале). В случае надобности к этой работе можно привлекать военнопленных. (Основание: телеграфное распоряжение штаба Карельской армии)».
* * *
Колхозники Омской области, воодушевлённые успехами Красной Армии, дают стране всё больше сельскохозяйственных продуктов. Колхоз «Новая жизнь», Исиль-Кульского района, выполнив план хлебопоставок, продал государству 27 тысяч пудов хлеба и сдал в фонд обороны СССР 3 тысячи пудов. Сельскохозяйственная артель имени X годовщины Октября, Полтавского района, продала государству 18 тысяч пудов хлеба и 6 тысяч пудов внесла в фонд обороны страны.
В последний час
Трофеи войск Калининского фронта за период с 28 декабря 1941 г. по 3 января 1942 г.
Войсками Калининского фронта за период с 28 декабря 1941 г. по 3 января 1942 г. ЗАХВАЧЕНЫ у противника следующие трофеи: орудий разного калибра — 340, танков и танкеток — 19, самолётов — 8, винтовок — 3.891, пулемётов — 274, автоматов — 686, миномётов — 53, ружей противотанковых — 15, автомашин — 929, мотоциклов — 636, велосипедов — 622, радиостанций — 22, гранат — 50 ящиков, ракет — 40 ящиков, пороха — 145 ящиков, мин разного калибра — свыше 36.100, снарядов — 37.889, винтовочных патронов — 425.000. Кроме того, захвачены тракторы, тягачи, лошади, повозки, телеграфный кабель и другое военное имущество.
СОВИНФОРМБЮРО.
[22; 8-10]
