5 августа 1942 года - 410 день войны
В целях дальнейшего улучшения управления войсками Ставка Верховного Главнокомандования разделила Сталинградский фронт на два фронта: Сталинградский — под командованием генерал-лейтенанта В. Н. Гордова и Юго-Восточный — под командованием генерал-полковника А. И. Еременко. [3; 234]
Под давлением превосходящих сил противника войска 37-й армии Донской группы Северо-Кавказского фронта оставили важный промышленный и политический центр Северного Кавказа — г. Ставрополь. Войска 37-й армии с боями отходили в юго-восточном направлении на Невинномысск. Войска Приморской группы отходили главными аилами за р. Кубань. [3; 234]
Советские войска после неудачных боев в районе Котельниково были вынуждены отойти на северный берег р. Аксай. [3; 234]
Секретарь ЦК КП(б)У Н. С. Хрущев подписал директиву командирам и комиссарам украинских партизанских отрядов усилить удары по железнодорожным коммуникациям немецко-фашистской армии, рвавшейся к Волге и на Кавказ. [3; 234]
Немецкие войска оккупировали г. Ворошиловск (теперь Ставрополь); Тихорецк Краснодарского края. [1; 157]
Хроника блокадного Ленинграда
Накапливают ли гитлеровцы боеприпасы для штурма Ленинграда или предпринимают еще что-нибудь, но интенсивность обстрелов города снижается. Сегодня, как и вчера, обстрел продолжался всего 1 минуту. Вчера в городе разорвалось 6 снарядов, сегодня - 3.
Пробыв 40 суток в море, экипаж подводной лодки С-7 потопил 4 вражеских транспорта и израсходовал все торпеды. Но сегодня поблизости было обнаружено еще одно судно противника, причем шедшее без охранения. Командир лодки капитан 3-го ранга С. П. Лисин решил стрелять по нему из пушки. Не беда что калибр ее не так уж велик. Если бить ниже ватерлинии, можно насверлить в борту столько дыр, что вода зальет трюмы. Так подводники и сделали...
Вскоре от обоих бортов транспорта начали отваливать шлюпки. Команда покидала тонущее судно. Подводная лодка подошла ближе. В одной из шлюпок Лисин увидел человека с пухлым портфелем на коленях и приказал ему перейти на подводную лодку. Человек оказался капитаном транспорта. В портфеле кроме судовых документов находилась карта с отмеченными на ней немецкими минными полями... [5; 224]
Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"
В сводках Совинформбюро ничего утешительного: бои идут в районе Клетской, Цимлянской, Сальска и Кунцевской. Сообщения наших корреспондентов и того хуже: оставлено Котельниково, прямая угроза нависла над Армавиром. Почти в каждом репортаже тревожные сигналы: «Противник все время подбрасывает резервы», «Численное превосходство на стороне врага». И даже рассказывая об успешных контратаках в районе Сальска, наш спецкор Черных указывает: «Однако положение на юге тяжелое...»
Более подробно обстановку на фронте я узнавал из «частных» писем корреспондентов. Вот что писал, например, Высокоостровский:
«Южнее Клетской бои идут недалеко от Дона. Но немцы пока не могут овладеть берегом. Серьезным стало вчера положение восточней Цимлянской. Немцы захватили Котельниково и распространяются на северо-восток... Думаю, что о Сталинграде могут заговорить во весь голос...»
В другом письме, полученном сегодня, он сообщает:
«Вчера произошел крупный танковый встречный бой в 70 км юго-западнее Сталинграда. Даю корреспонденцию, описывающую этот бой. Район, в котором произошел бой и где он еще продолжается, Информбюро называет районом Котельниково. Однако это уже на полпути от Котельникова до Сталинграда. Сообщаю для того, чтобы редакция смогла сориентироваться в случае смены названия района Информбюро...»
На этом же листке Высокоостровский нарисовал схему района боев.
Кстати, отвечая на мои упреки, почему запаздывает материал, корреспондент объяснил: «Каждый день даем информацию, но очень плохо со связью. Телеграф работает редко. Часто информация и даже оперативные документы штаба идут самолетом. Многие ваши телеграммы из Москвы тоже получаем самолетом в оригинале».
Теперь все понятно. Наши войска отступают, и вместе с ними передвигаются штаб фронта, управления, узел связи...
Исчез со страниц газеты Юго-Западный фронт. Мы-то знаем, в чем дело. 12 июля, после Харьковского сражения, он был расформирован. В связи с угрозой Сталинграду Ставка образовала Сталинградский фронт, но об этом в открытой печати сообщений нет. Все материалы, поступающие с нового фронта, пока обозначаем «Действующая армия» так, как это было в первые месяцы войны. Вскоре, однако, в газете появится и название нового фронта.
Горькие, тревожные дни! Я покривил бы душой, если бы сказал, что никто не испытывал чувства растерянности. И все же в стране и армии ни на минуту не угасала вера, что мы выстоим. Широкие массы не знали и не могли знать все, что предпринимается Ставкой Верховного Главнокомандования, чтобы задержать, остановить врага. А в сообщениях Совинформбюро — только удручающие вести. «Красная звезда», считали мы, обязана была во весь голос сказать, что нельзя вешать голову, причем сказать честно, правдиво, не скрывая трудностей и опасностей, что надо крепить веру в наши силы, в мудрость и волю партии, в окончательную победу над врагом.
Здесь уместно привести слова Виктора Гюго: «Отчаяться все равно что бежать с поля боя». Было горько, тревожно, но отчаяния не было! Было желание во что бы то ни стало устоять перед натиском врага, нанести ему такой удар, который подорвет его наступательные действия.
Илья Эренбург сказал об этом с огромной эмоциональной силой в статье «Помни!»: «Если кто-нибудь тебе скажет, что немец победит, плюнь ему в глаза: это трус, это человек, рожденный для рабства, это не человек — это немецкая пешка...»
Немецко-фашистские войска наступают, продвигаясь вперед к Сталинграду и Кавказу. Но каждый шаг стоит им больших потерь. В этих сражениях наши войска перемалывают живую силу и технику врага. Нет почти ни одного репортажа спецкоров, где бы об этом не шла речь. Вот, к примеру, сообщение Коротеева из Воронежа о разгроме 75-й немецкой дивизии. Он назвал цифры убитых немецких солдат и офицеров свыше шести тысяч! Быть может, это число преувеличено. Но потери враг несет немалые.
А вот через день мы получили корреспонденцию спецкора Лильина, в которой даны подробности разгрома 75-й дивизии противника. Умелый маневр, мощная контратака, геройство и самоотверженность — вот что принесло успех нашим частям. О доблести советских воинов говорит хотя бы такой факт. Командир полка был дважды ранен, но не ушел с поля боя. Остался в строю и дважды раненный комиссар полка...
Да, каждый день сражений рождал героев. И не одиночек! Героизм был поистине массовым. Далеко не обо всех газета была в силах рассказать. Сообщали лишь о самом значительном и ярком.
В этой связи упомяну корреспонденцию Высокоостровского о подвиге воинов 33-й гвардейской дивизии, которой командует полковник А. Утвенко. Это имя уже было нам хорошо знакомо: оно не раз появлялось на страницах газеты. Полк, которым командовал Утвенко, отличился в августе 1941 года в Смоленском сражении. Отличился он и при разгроме войсками Жукова ельнинской группировки противника в том же году. Жуков заметил этого широкоплечего, круглолицего, с украинским говорком боевого офицера. Сразу же после Ельнинского сражения ему, тогда майору, было — через ступеньку - присвоено звание полковника, такое в армии бывало очень редко. А вскоре он был назначен командиром дивизии. С Утвенко мы с Симоновым вскоре встретимся в Сталинграде. А Симонов с ним подружится, впечатления от встреч с Утвенко он использует, работая над книгой «Дни и ночи». «...В последнее время я работал над романом о войне,- писал Симонов ему позже.— Должен тебе сказать, что в романе, хотя и нет прямых фотографий, но в значительной степени участвуешь ты и некоторые из твоей части, как прообразы героев романа...» А теперь Утвенко воюет в районе разъезда «74», на пути от Когельни-кова до Сталинграда. Воюет хорошо, инициативно, как говорится. с умом. Можно сказать, что эти бои гоже были немеркнущей страницей Сталинградской битвы.
В последние дни все чаще появляются сообщения о боевых действиях донских и кубанских казаков, об их стойкости, упорстве, отваге. Об этом, решили мы, надо рассказать подробнее. Срочно вызвали из Тулы Павла Трояновского, где он работал в 50-й армии Западного фронта. Разговор был короткий:
— Павел, вы долго еще собираетесь сидеть в Туле?
— Согласно приказу,— лукаво ответил он, сообразив сразу, к чему вопрос.— Сижу в Туле, а сам гляжу на юг.
— Вот как раз там вы нужны. Там хорошо воюют казаки. Поезжайте к ним и напишите. Через три дня жду первый материал.
Точно в назначенный срок пришла его корреспонденция о боевых действиях, правильнее сказать — о подвиге казачьей дивизии Тутаринова. Но мы напечатали не корреспонденцию, а передовую, в которую почти полностью вошел материал Трояновского. А сделано это было для того, чтобы придать большее значение тому примеру стойкости и упорства, которые являли собой боевые действия дивизии. Передовую мы так и назвали: «Пример упорной и стойкой борьбы». В ней говорилось:
«Дивизия, которой командует Гутаринов, оборонялась так, что временами трудно было понять, кто же наступает на этом участке фронта — казаки или немцы».
Заключалась передовица фразой:
«Боевой опыт наших передовых соединений учит: стойкость, порядок, железная дисциплина вот подлинно непреодолимая преграда для врага».
Именно этого и требовал от армии приказ № 227. И действия казаков были впечатляющим примером того, как надо его выполнят!..
Очерки, которые привез Симонов, и были написаны о тех воинах, которые в дни наших неудач и поражений, в труднейшей обстановке показывали образец воинского умения, самоотверженности и, что особенно важно, стойкости. Писатель видел героев в деле на Дону. Правда, он скромно назвал привезенные материалы корреспондепциями, но это были глубокие, психологически точные очерки. Точные! В те дни это было особенно важно.
Первый из них, уже упоминавшийся, назывался «В Башкирской дивизии». Второй «Воля командира» опубликован в сегодняшнем номере. Это рассказ о подвиге лейтенанта Василия Козлова. Оказавшись в тылу врага со своим спешенным эскадроном в почти безвыходном положении, он пристроился позади немецкой цепи и бесшумно двигался за ней в высокой ржи. А когда приблизился к нашей передовой, Козлов скосил немецкую цепь пулеметом и почти без потерь вышел к своим.
В третьем очерке— «Единоборство», который он сегодня положил на мой стол, тоже необычайная история. В одном из полков Симонов встретил молодого алтайского парня из Ойрот-Туры, командира батареи 76-миллиметровых пушек лейтенанта Илью Шуклина. Сидел с ним за котелком супа из молодой картошки и подробно расспрашивал о том, как его батарея подбила во вчерашнем бою 14 немецких танков. Свои пушки он поставил на прямую паводку, а сам, сидя верхом на коне, корректировал огонь; писателю он объяснил, что выбрал такой «наблюдательный пункт» потому, что здесь, в степи, «сверху видней танки».
Прочел я очерк и хотел отправить в набор. Но Симонов придержал меня:
— Слушай! Шуклин молодом, замечательный и скромный парень. Беседовали мы с ним долго, и не только о бое, товарищах, по и вообще о жизни. Он попросил, если возможно, передать от него солдатский привет отцу и матери, а также девушке... Не возражаешь, если я вставлю это в корреспонденцию?
— А чего возражать? Ведь ты это делаешь не впервые...
Такой случай с Симоновым действительно был — в осажденной Одессе, куда он выезжал в командировку вместе с фоторепортером Яковом Халипом в августе прошлого года. Там они встретились с командиром батареи капитаном А. Деннинбургом. Во время беседы комбат сказал:
— Воюют три моих брата и сестра. Вся семья, можно сказать, на фронте.
И шутки ради обронил такую фразу:
— Вы, газетчики, все можете. Вот написали бы в газете: мол, так и гак, воюет под Одессой командир Деннинбург и передает боевой привет родным и друзьям, особенно жене Таисии Федоровне и сыну Алексею...
Симонов выполнил эту просьбу — привел слова Деннинбурга в корреспонденции, добавив от себя: «И на его обветренном лице появляется застенчивая, грустная улыбка человека, давно не видевшего свою семью». У какого редактора поднялась бы рука вычеркнуть этот абзац? Не вычеркнул его я, хотя он как будто прямого отношения к обороне Одессы не имел. Много лет спустя мы узнали, что привет, посланный через газету из осажденной Одессы, все-таки дошел до жены артиллериста и доставил ей, а также сыну несказанную радость...
А теперь Симонов дописал и в этом донском очерке такие строки:
«А потом, задумавшись, он (Шуклин.—Д. О.) вдруг начинает вспоминать о событиях совсем недавних, не имеющих отношения к войне,— о матери и отце, живущих в далеком городе Ойрот-Тура, о товарищах-комсомольцах из города Ойрот-Тура, где он был членом бюро райкома комсомола, и о девушке Вале Некрасовой, которая уехала на Дальний Восток в военно-морской флот и последнее письмо прислала с дороги, из Новосибирска.
И мне хочется, чтобы, прочитав этот номер газеты, отец и мать Шуклина были горды своим сыном, чтобы комсомольцы Ойрот-Туры вспомнили своего товарища, на которого им нужно быть похожими, и чтобы девушка Валя Некрасова знала, что ее любит настоящий, хороший человек с верным глазом и крепкой рукой солдата».
Хорошо поработал Темин. К очерку «Единоборство» дано его фото. Подпись: «На Дону. Артиллеристы, уничтожившие 14 немецких танков. В первом ряду (слева направо): командир батареи лейтенант И. Шуклин, красноармейцы Ю. Каюмов, Н. Лончаков. Второй ряд: М. Панин, В. Шлонов и К. Вяткин». Очень симпатичные, совсем молодые ребята во главе со своим командиром с озорными мальчишескими глазами.
Через некоторое время редакция получила письмо начальника политотдела дивизии, в котором он с печалью сообщал, что герой симоновского очерка погиб... Горько было читать эту, печальную весть.
А позже в газете появился Указ о присвоении гвардии старшему лейтенанту Шуклину Илье Захаровичу звания Героя Советского Союза. Сейчас я ознакомился с наградным листом на Шуклина. Читаю и вижу, что текст его взят из очерка Симонова. И, чтобы не было никаких сомнений в этом листе, так прямо и написано: «Подвиг тов. Шуклина описан в статье Симонова «Единоборство» («Красная звезда» от 9.8.1942 г.)».
Вот только не удалось узнать, почему все было сделано с опозданием на год. Впрочем, какое это имеет значение? Известно, что награды приходили к своим героям и через десятки лет...
С очерками в газете наступило прямо-таки половодье. Вот и Алексей Сурков с берегов Дона прислал очерк «Лицом к лицу» — об истребителе танков бронебойщике Иване Твердохлебове. Впрочем, это, пожалуй, необычная новелла о встрече нашего пехотинца с немецкими танками. Есть в тексте и красочно выписанный пейзаж, и колоритные диалоги, и суровая правда войны. Сурков смог так строго и взволнованно написать потому, что единоборство наших бронебойщиков с немецкими танками проходило у него на глазах. Именно в тот день поэт был к мотострелковом батальоне, сидел в окопе рядом с героями своего будущего сочинения. При нем происходил этот бой, писатель видел все от начала до конца. И талантливое, суровое в обнажении трудной истины перо поэта Алексея Суркова сработало и в этом случае великолепно.
Новый взрыв ненависти к фашистским извергам вызвали две публикации в нашей газете. Из Ленинграда Николай Тихонов прислал короткую корреспонденцию в сорок строк, которая была опубликована на первой полосе под заголовком «Рынок невольников». Что в ней?
«В Германию угоняют русских девушек,— пишет Тихонов.— Их продают гам на невольничьих рынках. Ужасна судьба этих дочерей советского парода, попавших в немецкий полон.
Вот письмо, найденное у убитого под Ленинградом обер-ефрейтора 405-го пехотного полка 121-й дивизии Рудольфа Ламмерсмайера. Это письмо написано его матерью из местечка Лютте близ Эйнкерннрута: «Ты пишешь, что войной сыт по горло. Но мы питаем надежду, что когда-нибудь случится особенное. Ведь может же быть чудо. Вчера днем к нам прибежала Анна Лиза Ростерт. Она была сильно озлоблена. У них в свинарнике повесилась русская девка. Хотя Анна Лиза обрезала веревку, пульс у русской уже не бился. Она была мертва. Наши работницы-польки говорили, что фрау Ростерт все била и ругала русскую. Она прибыла сюда в апреле и все время ходила в слезах. Покончила с собой, вероятно, в минуту отчаяния. Мы успокоили фрау Ростерт. Можно ведь за недорогую цену приобрести новую русскую работницу».
И текст писателя: «Не нужно слов! Шапки долой перед трупом русской девушки, которая предпочла смерть рабству...»
А вчера утром мы получили от наших фронтовых корреспондентов письма из Германии, тоже найденные у убитых немецких солдат и офицеров. И тоже поражающие своим цинизмом.
«Кто бы подумал, Вилли,— писали на фронт жены гитлеровцев,— что такое животное, как наша украинка, умеет прекрасно шить». Или: «Удрали три литовца, но они уже заменены белорусами. Мы ничего не потеряем. Это даже дешевле. Прокормить этих белорусов можно очень дешево. Русские получают только хлеб из свеклы... К 1 марта нам дадут трех украинских девок для работы на огороде и двух девок для работы на дому. Будь спокоен, уж они поработают! Все, у кого уже работают русские, говорят, что в общем это недорогое удовольствие...»
Эти письма мы послали Алексею Толстому с сопроводительным письмом: «К Вам внеочередная просьба — сказать свое слово по поводу писем, выдержки из которых я Вам посылаю. Нужны всего лишь две-три страницы на машинке. Если можно — обязательно сегодня». Просьба внеочередная потому, что именно в эти дни Алексей Николаевич заканчивал знаменитые «Рассказы Ивана Сударева» для «Красной звезды» и отвлекать его. наверное, не следовало.
В тот же вечер Алексей Толстой прислал в редакцию две страницы, а сегодня их читают вся армия и страна. На второй день заметку перепечатала «Правда». Толстой писал:
«Прочтите эти письма, товарищи. Они найдены в карманах убитых немцев. Эти документы потрясают своим цинизмом. В них вы увидите страшную судьбу советских людей, насильно увезенных в подлую и темную Германию. От вас, от вашей стойкости, от вашего мужества и решимости разгромить врага зависит — будут ли бесноватые немки хлестать по щекам русских, украинских и белорусских женщин да кормить их одним хлебом из свеклы, как скотину»...
И заключительный абзац:
«Воин Красной Армии, закрой на минуту лицо своей рукой. Больно русскому читать эти немецкие строки. Штыком своим, омоченным в немецкой крови, зачеркни их.
Смерть рабовладельцам!»
Такой заголовок мы и дали статье Алексея Толстого. [8; 283-289]
От Советского Информбюро
Утреннее сообщение 5 августа
В течение ночи на 5 августа наши войска вели бои с противником в районах Клетская, Цымлянсная, Белая Глина, Кущевская.
На других участках фронта никаких изменений не произошло.
* * *
В районе Клетской наши войска вели упорные бои против немецко-фашистских войск. Н-ская часть отразила четыре атаки противника и уничтожила 6 немецких танков и 450 гитлеровцев. Наши танкисты совместно с пехотой в результате ожесточённого боя нанесли большие потери живой силе и технике противника. Подтянув резервы, немцы предприняли несколько контратак, которые также были отбиты нашими частями.
* * *
В районе Цымлянской наши войска вели оборонительные бои с танками и мотопехотой противника. После упорных боёв наши части на одном участке отошли на новые позиции. Активно действует наша авиация. Советские истребители и штурмовики днём и ночью наносят непрерывные удары по войскам противника.
* * *
В районе Белой Глины наши войска вели тяжёлые бои с прорвавшимися танками и моторизованными частями противника. По приказу командования наши части отошли на новые оборонительные позиции.
* * *
В районе Кущевской наши войска отбивают атаки превосходящих сил противника и наносят ему тяжёлые потери. Только одно наше пехотное соединение уничтожило 6 немецких танков, 14 орудий, 22 пулемёта, 17 миномётов и до 550 вражеских солдат и офицеров. На другом участке наши кавалеристы внезапно атаковали противника. По предварительным и неполным данным, в этих боях уничтожено до 3.000 солдат и офицеров противника.
* * *
На Воронежском фронте велась редкая артиллерийская и ружейно-пулемётная перестрелка. Наша разведывательная группа, переправившись на западный берег реки Дон, вступила в бой с противником и уничтожила 60 немецких солдат, 3 офицеров и захватила пленных. Действиями нашей авиации уничтожено 24 немецких автомашины, 4 зенитных орудия, 2 речных переправы и истреблено до взвода немецкой пехоты.
* * *
На Волховском фронте огнём нашей артиллерии, миномётов и снайперов уничтожено свыше 300 гитлеровцев. Противник отвечал беспорядочным ружейно-пулемётным и миномётным огнём.
* * *
Партизанский отряд тов. С., действующий в одном из районов Сумской области, напал на роту гестаповцев. Партизаны истребили 98 солдат и 5 офицеров противника, уничтожили 3 автомашины с военным имуществом, склад с боеприпасами и захватили трофеи.
* * *
В г. Новограде-Волынском партизаны сожгли недавно восстановленный немцами завод.
* * *
Пробравшийся из немецкого тыла в расположение наших войск советский гражданин Бобцов Г.Я. рассказал: «В гор. Слуцке, Ленинградской области, осталось очень мало населения. Немцы замучили и расстреляли большинство жителей, а многих угнали в глубокий тыл. Фашистские бандиты разрушили и полностью разграбили Павловский дворец. Ценности, картины, вазы и статуи грабители вывезли в Германию. Деревья великолепного парка вырублены. В городе свирепствует голод. На улицах можно видеть трупы людей, умерших от истощения. В Слуцком концентрационном лагере томятся сотни мирных жителей, обречённых на смерть. Им изредка приносят отбросы из солдатских кухонь. Ежедневно из лагеря выносят несколько трупов умерших от голода».
* * *
В гавани Остенде (Бельгия) произошли взрывы на двух немецких сторожевых судах. Одно судно вскоре затонуло. Там же взорван немецкий военный склад. Немецкие оккупационные власти произвели аресты среди бельгийских грузчиков.
* * *
На одной текстильной фабрике в Пабьяницах (Польша) эсэсовцы повесили в цехе 8 поляков за протест против произвола и бесчинств немецкой администрации. Три дня висели трупы повешенных. Возмущённые этим неслыханным издевательством польские рабочие поломали оборудование, разгромили контору и бросили работу.
Вечернее сообщение 5 августа
В течение 5 августа наши войска вели ожесточённые бои в районах Клетская, Котельниково, южнее Белая Глина и южнее Кущевская.
На других участках фронта существенных изменений не произошло.
* * *
За 4 августа частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено до 40 немецких танков, более 200 автомашин с войсками и грузами, до 100 повозок с боеприпасами, 4 автоцистерны с горючим, взорвано 4 склада боеприпасов и склад горючего, подавлен огонь 20 батарей полевой и зенитной артиллерии, рассеяно и частью уничтожено до четырёх рот пехоты противника.
* * *
В районе Клетской наши войска вели бои с противником. Немецкая пехота при поддержке танков и бронемашин несколько раз атаковала наши позиции. Наши бойцы стойко выдержали удары немцев и отбили их атаки. Противник потерял в этих боях 8 танков и до 1.200 солдат и офицеров. Южнее Клетской произошёл танковый бой, в ходе которого советские танкисты сожгли и подбили 13 немецких танков.
* * *
Ожесточённые бои происходили в районе Котельникова. Сосредоточив крупные силы, противник непрерывно атакует наши позиции. Ценой больших потерь ему удалось несколько продвинуться вперёд. У одного населённого пункта завязался упорный бой. Пункт несколько раз переходил из рук в руки. По неполным данным, на этом участке уничтожено 12 танков, 28 автомашин и свыше 400 гитлеровцев.
* * *
Южнее Белой Глины наши войска вели напряжённые оборонительные бои с танками и мотопехотой противника. На одном из участков после упорного боя наши части отошли на новые рубежи. На другом участке крупный отряд автоматчиков противника прорвался в тыл нашей части. Быстро принятыми мерами немецкие автоматчики были окружены и полностью уничтожены. В районе южнее Кущевской наши войска отбивали многочисленные атаки противника. Только на участке Н-ской части уничтожено 6 немецких танков, 4 орудия и 26 пулемётов. На поле боя осталось свыше 600 трупов солдат и офицеров противника.
* * *
На Северо-Западном фронте происходили действия авиации и редкая артиллерийская перестрелка. Семь скоростных советских бомбардировщиков под руководством тов. Перлика разрушили переправу противника через реку. Группа лётчиков во главе с тов. Артёмовым совершила налёт на вражеский аэродром. В результате налёта взорван склад с боеприпасами и возникло 18 очагов пожаров. В воздушных боях сбито 2 немецких самолёта.
* * *
На Карельском фронте группа лётчиков части, где командиром тов. Белоусов, произвела внезапный налёт на аэродром противника. Уничтожено 14 немецких самолётов. Несколько позднее лётчики этой же части совместно с лётчиками командира тов. Фомина совершили ещё один налёт на аэродром противника, на котором находилось 12 «Мессершмиттов-109». Два немецких самолёта, пытавшиеся подняться, были сбиты пилотами тт. Чебичковым и Бакулиным. Всего во время этого налёта было уничтожено 7 немецких истребителей.
* * *
Группа партизан из отряда тов. Т., действующего в Ленинградской области, пустила под откос немецкий воинский эшелон. Полностью разбито 14 пассажирских и 10 товарных вагонов. На протяжении 150 метров повреждён железнодорожный путь. Убито и ранено свыше 300 немецко-фашистских оккупантов.
* * *
Пленный лётчик 4 немецкой истребительной эскадры унтер-офицер Вилли Треттер рассказал: «Я только на днях прибыл на фронт. Русские лётчики сбили меня в первом же воздушном бою. Наши старые лётчики говорят, что сражаться с русскими лётчиками становится всё труднее. Нам всё время говорили, что авиация русских уничтожена. Сообщения о налётах советских самолётов на Кёнигсберг произвели поэтому очень сильное впечатление. Говорят, что русские бомбардировщики причинили большие разрушения военным объектам».
* * *
Немецкому солдату Вальтеру Шерпену пишет Курт Геренленг из Саарской области: «Война высасывает из нас все соки. Работать приходится до тех пор, пока не сломится хребет, а жрать нечего. Всё, что у крестьян есть, у них отняли, но жаловаться нельзя. Горе тому, кто сболтнёт что-нибудь лишнее. Его назовут критиканом, и тогда он пропал».
* * *
Французские патриоты вывели из строя большой прокатный стан и три мартеновские печи на сталелитейном заводе в окрестностях г. Ирсон. На суконной фабрике в Камбрэ неизвестными был подожжён склад готовой продукции. Огнём уничтожено 30 тысяч метров ткани, подготовленной к отправке в Германию.
[23;83-85]
