29 октября 1941 года - 130 день войны
СНК СССР принял постановление "О графике восстановления заводов, эвакуированных на Волгу, Урал, в Сибирь, Среднюю Азию и Казахстан". [1; 84]
В связи с угрозой выхода войск противника на ближние подступы к Севастополю Военный совет Черноморского флота ввел осадное положение в городе. [3; 87]
Хроника блокадного Ленинграда
Вражеские самолеты сбросили в этот день на город 41 фугасную и 1700 зажигательных бомб. Правда, 8 фугасок не разорвалось, а 4 упали в Неву. Пожары, возникшие от зажигательных бомб, были быстро ликвидированы.
По радиотрансляционной сети впервые передано оповещение об обстреле: «Граждане, район подвергается артиллерийскому обстрелу. Движение транспорта прекратить, населению укрыться». Оно адресовалось Октябрьскому району. Впоследствии такое оповещение передавалось многократно во всех районах города.
Важное задание свело в этот день бойцов 14-го полка связи, моряков буксирного парохода «Буй», рабочих завода «Севкабель» и водолазов экспедиции подводных работ особого назначения. С баржи, буксируемой пароходом, они проложили подводный телефонный кабель по дну Ладожского озера от западного до восточного берега.
Изрядно штормила Ладога, а километр бронированного кабеля весил ни мало ни много 8 тонн. До этого на дно дважды укладывался обычный телефонный кабель, но вода быстро разрушала резиновую и пластиковую изоляцию. После укладки бронированного кабеля Ленинград получил надежную связь с Большой землей.
29 октября было принято два постановления, как бы взаимно дополнявших друг друга. От имени Президиума Верховного Совета СССР Военный совет фронта наградил 80 наиболее отличившихся в битве за Ленинград бойцов, командиров и политработников орденами и медалями. Постановлением исполкома Ленгорсовета награждены те, кто самоотверженно боролся с последствиями вражеских бомбардировок Ленинграда. 56 человек получили ценные подарки, 85 — Почетные грамоты Ленинградского Совета, 15 — денежные премии.
В числе награжденных не только бойцы местной противовоздушной обороны, но и домохозяйки, и даже дети. Награды, в частности, получили школьники Виктор Куропат, Валентин Чадров, Юрий Гамелайнен, Евгений Глатков, Иван Деденков...
Отправляясь на боевое задание, штурман подводной лодки Л-2 поэт лейтенант Алексей Лебедев написал в этот день матери: «Дорогая и милая моя мама! Когда ты получишь это письмо, я буду далеко в море... Не смущайся, если даже до половины декабря не будешь иметь обо мне известий... Дней пять-шесть налетов не было, а сейчас гады опять летают и бомбят. Вглядываюсь в город, особо прекрасный в своей трагической красоте. Сейчас, в милую осеннюю пору, особенно чувствуешь, как хороша жизнь, как кратковременна она, как бессмысленно уничтожение на войне всего лучшего, что вырастило и сделало человечество, и вместе с тем выход только один: драться, драться и драться, только огнем, только сталью, только тремя жизнями за жизнь можно сломить орды этой дегенеративной и безумной сволочи, идущей на нас. На этом стою. Не говорю «прощай», светлая моя мама, сто раз целую милые твои руки, серебряные волосы, глаза, губы.
Твердо верю, что мы победим.
Твой Алексей».
А Николаю Кузьмину, тоже отправлявшемуся на очень опасное дело, писать об этом родным и близким не полагалось. О боевом задании, которое он получил, кроме него самого и двух его напарников — молодых ленинградцев Ивана Голубцова и Петра Петрова — знал лишь контрразведчик Дмитрий Дмитриевич Таевере...
Разведчик Николай Кузьмин, о чьем донесении, переданном из-за линии фронта, 19 сентября доложили генералу армии Г.К. Жукову, сегодня, 29 октября, в четвертый раз уходил в тыл врага. Ему предстояло пройти десятки километров по занятой гитлеровцами земле, пересечь еще одну линию фронта, теперь уже на волховской стороне, и 15 ноября в районе станции Погостье выйти к своим.
Уходя в неизвестность, он не мог не то что написать, а даже просто передать привет родным и товарищам по Сестрорецкому заводу. [5; 80-81]
Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"
Обстановка на фронте трудная. Идут ожесточенные бои на можайском, малоярославецком, волоколамском направлениях... Готовим очередной номер газеты. Звонит секретарь ЦК партии А.С. Щербаков. Просит подготовить для зарубежной печати очерк о командующем одной из армий Западного фронта. О ком? Я не задумываясь называю Рокоссовского. Александр Сергеевич соглашается.
Константин Константинович Рокоссовский пользовался большой популярностью. Его армия, можно сказать,— на острие Московской битвы. Под его началом, как уже отмечалось выше, воевали здесь такие талантливые командиры соединений, как Доватор, Панфилов, Белобородое, Катуков.
Конечно, я далек от того, чтобы утверждать, будто эти яркие личности сгруппировались вокруг Рокоссовского только по его или их желанию. Но думаю, что какую-то роль сыграли все же и притягательная сила полководческого дарования Константина Константиновича, его личное обаяние.
Высокий, стройный, с мягким взглядом серых глаз, он был и весьма деликатным человеком. Помню, задержался я однажды на его КП. При мне входили и выходили разные люди. Генерал никого из них не встретил сидя — садился лишь тогда, когда усаживал вошедшего. Ни на кого не повысил голоса. Нетерпимый к расхлябанности, а тем более к нерадивости, искоренял эти пороки не окриками, не «разносами», а внушениями, иногда очень строгими, но неоскорбительными для провинившегося или допустившего какую-то ошибку.
...Кого же, однако, послать к Рокоссовскому с заданием, полученным от Щербакова? В редакции осталось лишь несколько сотрудников. Хорошо, что «подскочил» из Тулы Павел Трояновский. Не дав ему оглядеться, мы опять усадили его в машину и отправили в 16-ю армию. Заодно поручили собрать материал для передовой статьи «Ни шагу назад!».
— А еще лучше будет,— сказал я,— если статью на эту тему напишет Рокоссовский. Он же наш испытанный автор!..
Трояновский не застал Рокоссовского на его КП. Командарм находился в дивизии Панфилова. Вернулся лишь вечером, очень усталый, но все же принял нашего корреспондента. Выслушал и сказал:
— Очерки надо писать не о командующих, а о рядовых бойцах. И статью от меня не ждите. Я приказываю бойцам: «Ни шагу назад!» А в газете призывать их к этому должны другие — скажем, их же товарищи, отличившиеся в боях. А поговорить — поговорим.
По просьбе корреспондента, очень кратко, с обычной для него скромностью Рокоссовский рассказал о своем жизненном пути, о гражданской войне, о воинской службе в мирное время. Коснувшись текущих событий, заявил:
— Теперь я вот тут, где вы меня видите. Время для Отечества тяжелое, но, думаю, не безвыходное. Враг, правда, еще силен, а все-таки уже не тот, каким начал против нас войну 22 июня. Допускаю, что немцы еще могут добиться частичных успехов. Но только частичных, а не решающих...— И после короткой паузы добавил: — Надо воевать с перспективой. Вы что думаете, мы все время будем сидеть под Москвой? Нет, мы будем и в Берлине!
— Конечно! — горячо откликнулся журналист.— А не смогли бы вы, товарищ командующий, написать мне на память эти слова на карте?
Трояновский вынул из полевой сумки карту Подмосковья. Генерал взглянул на нее и позвал адъютанта.
— Попросите в оперативном отделе карту Европы.
И когда та была принесена, написал на ее уголке:
«Специальному корреспонденту «Красной звезды» политруку Трояновскому П.И. Воюя под Москвой, надо думать о Берлине. Обязательно будем в Берлине! К. Рокоссовский. Подмосковье, 29 октября 1941 года».
Вот так, коротко и ясно!
А ведь как раз в те дни гитлеровцы захватили Волоколамск, их нажим на этом направлении усиливался.
Под утро Трояновский вернулся в редакцию. Зашел ко мне, подробно пересказал свою беседу с Рокоссовским. Затем достал карту с надписью генерала. Долго мы разглядывали горящими глазами этот необыкновенный, прямо скажу — вещий документ. Я посоветовал Павлу Ивановичу:
— Берегите эту карту. Пригодится.
Трояновский возил ее по многочисленным фронтам. Сберег. И в свой срок на ней появилась еще одна надпись:
«Удостоверяю, что мы в Берлине. Генерал-полковник М. Малинин, бывший начальник штаба 16-й армии, которой командовал Рокоссовский. 26 апреля 1945 года. Берлин».
Невольно из глубин памяти всплывает и другая, если не аналогичная, то, по крайней мере, в чем-то схожая история. Воевал на Западном фронте командир стрелкового полка подполковник Бабаджанян Амазасп Хачатурович, будущий главный маршал бронетанковых войск. На второй или третий день после падения Смоленска страшно исхудавший, болезненно покашливающий подполковник сидел вместе с полковыми разведчиками в укрытии на опушке леса и видел, как хлынули в образовавшийся здесь прорыв немецкие танки. Какой-то краснощекий вражеский офицер-щеголь, желавший, видимо, избежать пыли, поднятой танковыми гусеницами и тысячами солдатских сапог, свернул с дороги. Наши разведчики подстрелили его, и через несколько минут в руках Бабаджаняна были документы убитого. В том числе записная книжка в новеньком кожаном переплете.
На первой ее странице четкими круглыми буквами были написаны немецкие фразы и тут же их русский перевод: «Вы есть пленный?», «Руки вверх!», «Как называется терефня?», «Сколько ферст до Москвы?» и т. п.
Бабаджанян, охваченный ненавистью, вынул из кармана гимнастерки огрызок красного карандаша и написал поперек этой страницы: «Не увидите вы Москву! Придет день, и мы спросим: сколько верст осталось до Берлина?».
В руки корреспондента «Красной звезды» писателя Василия Гроссмана эта записная книжка попала в те дни, когда Бабаджанян — уже командир танкового корпуса — был на подступах к немецкой столице и наши бойцы действительно спрашивали: «Сколько верст осталось до Берлина?» По дорогам наступления то и дело появлялись таблички с надписями: «До Берлина — 100 километров», «До Берлина — 50 километров» и т. д. Оставалось все меньше и меньше. И Берлин был покорен! [7; 234-236]
От Советского Информбюро
Утреннее сообщение 29 октября
В течение ночи на 29 октября наши войска вели бои с противником на Можайском, Малоярославецком, Волоколамском и Харьковском направлениях.
* * *
Одна наша авиачасть, действующая на Западном фронте, за три дня уничтожила 27 немецких танков, 135 автомашин с боеприпасами и разным военным снаряжением, 14 противотанковых пушек, 7 тяжёлых орудий и 5 миномётных батарей. Удачым попаданием бомбы крупного калибра взорван большой склад боеприпасов. Пулемётным огнём и бомбами уничтожено до полутора батальонов вражеской пехоты. В воздушных боях этой частью сбито за три дня 6 «Мессершмиттов».
* * *
Наша часть, действующая на Северо-Западном направлении фронта, в бою с 336 немецким пехотным полком овладела четырьмя населёнными пунктами. Бойцы части уничтожили 15 немецких танков, 50 автомашин с пехотой и захватили 5 орудий полевой артиллерии.
* * *
Танковое соединение под командованием майора Бабенко в бою на одном участке Западного фронта уничтожило 12 немецких танков и несколько десятков солдат противника. Другая группа танков под командованием капитана Шевелёва в одном бою вывела из строя 11 немецких танков. В этом бою особенно отличился младший лейтенант Харапов, который уничтожил несколько танков противника.
Отвагу и мужество проявил в боях с фашистами танковый экипаж лейтенанта Лавриненко. На днях танк тов. Лавриненко неожиданно обрушился на немцев. Орудийным и пулемётным огнём уничтожено до батальона вражеской пехоты, штабная машина, 10 мотоциклов, противотанковое орудие и большое количество миномётов, автоматов и пулемётов.
* * *
Партизанские отряды двух районов Ленинградской области за первую половину октября уничтожили 29 немецких автомашин с боеприпасами и продовольствием, 7 танков, 3 бронемашины, 2 автоцистерны с бензином, 17 конных повозок противника, 3 противотанковые пушки и одну радиостанцию. За это же время партизаны в боях с фашистами уничтожили 312 немецких солдат и 19 офицеров. Наибольших успехов добился партизанский отряд, которым командует начальник цеха одного из заводов тов. Г. В течение десяти дней этот отряд уничтожил 60 немецких солдат и 5 офицеров, три автодрезины и семнадцать вагонов с различным грузом для фронтовых частей германской армии. Во многих местах партизаны разрушили связь на протяжении многих километров. В деревне С. партизанский отряд захватил назначенного германскими властями старосту Николаева, быв. жандарма. Николаев выдал фашистам деревенских активистов, установил слежку за жителями, поддерживающими связь с партизанами. Предатель был осуждён и повешен.
Вечернее сообщение 29 октября
В течение 29 октября наши войска вели бои с противником на Волоколамском, Можайском и Малоярославецком направлениях. Наши части отбили ряд ожесточённых атак противника.
За 29 октября под Москвой сбито 39 вражеских самолётов.
Наши части оставили Харьков. Немецкие фашисты собирались взять Харьков ещё в сентябре месяце, но эти планы немецкого командования остались на бумаге. Харьков оставлен нашими войсками по стратегическим соображениям в момент, когда это советское командование нашло нужным, а не тогда, когда этого хотели немцы.
За этот период все важнейшие предприятия, подвижной состав железнодорожного транспорта, запасы сырья и другие ценности города были своевременно эвакуированы. Несколько средних и мелких предприятий, имеющих военное значение, взорвано.
В ходе боёв за Харьков немецко-фашистские войска потеряли до 120 тысяч солдат и офицеров убитыми и ранеными, свыше 450 танков и бронемашин, до 3.000 автомашин с разным военным грузом и более 200 орудий разного калибра.
* * *
Наше авиасоединение, действующее на Западном фронте, за 28 октября уничтожило около 50 немецких танков, 210 автомашин с боеприпасами, рассеяло и частично уничтожило до полутора полков вражеской пехоты.
* * *
Беспощадно громят немецких захватчиков партизаны Днепропетровской области. Крупный партизанский отряд под командованием тов. К. совершил ночной налёт на штаб немецкого батальона. Во время перестрелки партизаны уничтожили 17 солдат и 4 офицеров, захватили важные документы и трофеи. В хуторе Высокое партизанский отряд обстрелял расположившуюся на отдых колонну немецких войск. Во время схватки немцы потеряли убитыми 15 солдат и офицеров, много фашистов получило тяжёлые ранения. Отступая на хутора, партизанский отряд захватил легковую машину, в которой находились немецкий полковник, лейтенант и два солдата. Фашисты оказали сопротивление и были уничтожены.
Несколько удачных нападений на обозы германской армии совершил в течение октября партизанский отряд тов. Л. Советские патриоты захватили три немецких грузовика с боеприпасами. Перебив солдат, сопровождавших груз, партизаны часть боеприпасов закопали в землю, часть бросили в реку. Затем партизаны проникли на территорию аэродрома противника, где находились три бомбардировщика и один истребитель. Партизаны сожгли машины и перестреляли до 20 немецких солдат и техников. Этот же партизанский отряд перехватил на шоссе четыре легковые машины с десятью офицерами.
* * *
Самоотверженным трудом рабочие, колхозники и интеллигенция Рязанской области помогают Красной Армии громить немецко-фашистские полчища. Предприятия города Рязани добились значительных успехов. Электроламповый завод в сентябре выполнил план на 120 процентов, мясокомбинат — на 222 процента, артель имени Красной Армии — на 121 процент. Коллектив депо станции Рыбное перевыполнил план ремонта паровозов на 50 процентов. Количество рабочих, перевыполняющих нормы, неуклонно растёт. Слесари депо станции Рыбное т.т. Кузнецов и Логинов, токари т.т. Катумин, Козин и многие другие дают по три нормы в смену. Токарь механического завода т. Хопёрский выполняет задание на 250—260 процентов. Работницы касимовской фабрики «Красный текстильщик» т.т. Фёдорова, Курбатова и Овчинникова перевыполняют нормы на 20—40 процентов. На фабрике «Красный Октябрь» Клепиковского района женщины заменили 44 квалифицированных рабочих, ушедших на фронт. [21; 328-329]
