27 июля 1941 года - 36 день войны
Войска 22-й армии Западного фронта, оборонявшиеся на великолукском направлении, закрепились на рубеже верхнее течение р. Ловать, Великие Луки, оз. Двинье. Оборонительные действия войск 22-й армии в районе Великих Лук на длительное время сковали семь пехотных дивизий 9-й армии и весь 57-й моторизованный корпус противника. [3; 36]
Кавалерийские дивизии 30-й армии Западного фронта, сосредоточенные в районе Холм-Жирковский, начали наступление на Духовщину. [3; 36]
Войска 26-й армии Юго-Западного фронта нанесли новые контрудары по главным силам 1-й танковой группы противника, перешедшего 24 июля в наступление и продвинувшегося из района Белая Церковь на восток и юго-восток. Контрудары наших войск заставили противника приостановить свое наступление. Одновременно три другие армии Юго-Западного фронта продолжали отходить на восток и юго-восток, ведя арьергардные бои. [3; 36]
Группа партизан отряда М.Ф. Шмырева под командованием Е.Н. Абраменко приостановила движение противника по дороге Пудоть - Тимохи, взорвала 4 автомашины с горючим, а другая группа партизан этого же отряда под командованием Голубева вывела из строя восстановленное немцами на картонной фабрике в Пудоти оборудование, разгромила телефонную станцию. [3; 36]
В Кировоградской области на базе истребительного батальона организован Каменский партизанский отряд под командованием А.С. Куценко. В отряд вошли секретарь подпольного райкома КП(б)У Е.Р. Шевченко и представитель бюро Кировоградского обкома КП(б)У депутат Верховного Совета СССР П.К. Василина. Отряд насчитывал до 350 человек, боевую и диверсионную деятельность в тылу врага он развернул на территории Каменского, Ново-Златопольского, Смелянского, Александровского районов. [3; 37]
ЦК ВЛКСМ принял Постановление «О создании комсомольских отрядов истребителей танков». ЦК ВЛКСМ обязал комсомольские организации Мурманской, Архангельской, Вологодской, Ярославской, Ленинградской, Калининской, Московской, Курской, Тульской, Орловской, Ивановской, Рязанской областей, Украинской и Карело-Финской республик создать при райкомах и первичных комсомольских организациях комсомольские отряды истребителей танков в составе 20-25 человек каждый. Бойцы истребительных отрядов должны были отбираться из числа комсомольцев и молодежи, не состоящей в комсомоле, в возрасте не моложе 16 лет. Обучение должно было производиться без отрыва от производства на основе выработки практических навыков, необходимых бойцу — истребителю танков. [3; 37]
Опубликовано сообщение о налетах немецко-фашистской авиации на Ленинград. За время с 20 по 26 июля авиация противника 12 раз пытались совершить налет на Ленинград, но все эти попытки заканчивались неудачно. В воздушных боях и зенитной артиллерией за это время был сбит 41 вражеский самолет. Советская авиация потеряла 8 истребителей. [3; 37]
Немецкие войска оккупировали г. Швенчёнис (Литва). [1; 59]
Хроника событий в Ленинграде
Никогда еще в Эрмитаж не поступали распоряжения, подобные тому, которое 27 июля 1941 года получил его директор академик И.А. Орбели. В этот день ему передали следующую телефонограмму:
«Предлагаем вам мобилизовать из числа трудоспособных на оборонные работы 75 человек. Всех мобилизованных обеспечить лопатами, кирками, ломами, пилами, топорами. Каждый мобилизованный должен иметь запас продуктов питания на 5 дней, а также кружку, ложку, котелок, 1 пару белья, теплую одежду и деньги. Предупредить всех мобилизованных о нахождении на работах не менее двух недель».
Распоряжение было выполнено — работники Эрмитажа вместе с другими ленинградцами отправились рыть окопы.
И еще 10 815 ленинградцев ушли 27 июля из города. Ушли, чтобы занять уже оборудованные позиции. Это были бойцы только что сформированной 1-й гвардейской дивизии народного ополчения.
Строятся укрепления, идет подготовка к боям, а в воздухе сражаются с врагом наши летчики. И как сражаются! Израсходовав все боеприпасы, командир звена 157-го истребительного полка Владимир Залевский винтом отрубил часть хвостового оперения фашистского бомбардировщика. Однако «юнкерс» продолжал лететь. Тогда Залевский добил его крылом. Свою поврежденную после двух таранов машину он посадил.
Поистине небывалое происходит и в самом городе. 27 июля молодежная газета «Смена» сообщила, что в турбинном цехе Кировского завода смена комсомольца Веревкина выполнила норму на 480 процентов. Сам Веревкин превысил норму почти в тридцать раз!
Гитлеровцы убеждены, что скоро будут в Ленинграде. 27 июля 1941 годе солдат Герман Коопман так и написал своему приятелю: «Скоро мы будем в Петербурге».
Впрочем, уверены в этом не все. Запись, сделанная в этот же день солдатом 324-го пехотного полка Фрицем Куртом в своем дневнике, выглядит совсем по-другому: «Сегодня мы шли в атаку. Русские подпустили нас поближе, а потом открыли такой огонь, что из нашего отделения унесли ноги только я да Ганс. Когда все это кончится?»
Кончилось все очень скоро: на следующий день автор дневника был убит. Такая же участь постигла и автора письма, собиравшегося войти победителем в город на Неве. [5; 31]
Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"
Среди других материалов этого номера газеты выделялся очерк Николая Богданова «Гроза «хейнкелей» Арсений Дмитриев».
Богданов пришел в «Красную звезду», можно сказать, прямо с курсантской скамьи. Летом сорокового года по инициативе Всеволода Вишневского Политуправление РККА организовало курсы военных корреспондентов. Была там и писательская группа, в которую зачислили Богданова.
Сначала занимались только по вечерам. Изучали боевую технику, топографию, тактику. Приобрели некоторые знания и в области оперативного искусства.
В конце апреля сорок первого года выехали на полтора месяца в лагеря для практических занятий на местности. К прежним предметам обучения прибавились новые. В том числе — огневая подготовка. Писатели учились стрелять из винтовки, метать гранату.
По окончании курсов всем были присвоены воинские звания. Николай Богданов прибыл к нам в звании батальонного комиссара.
Война только начиналась. Для большинства писателей, назначенных военными корреспондентами, была характерна некая «штатскость» и в манере держаться, и в одежде. Богданов заметно выделялся среди них воинской подтянутостью. На нем ладно сидела военная форма. На груди поблескивала медаль «За боевые заслуги» — редкая тогда награда.
— Где порох нюхали, батальонный комиссар? — спросил я.
— Там же, где и вы, товарищ бригадный комиссар, в снегах Финляндии.
Четкий ответ сопровождала приветливая улыбка. Невольно подумалось: «Этот зря не пропадет и редакцию не подведет».
Богданов был послан на Северо-Западный фронт, где в то время сложилась трудная обстановка: тесня наши войска, фашисты продвигались к Порхову, Пскову, Новгороду. Напарником Богданова туда же поехал Семен Кирсанов, человек сугубо штатский, «обстрелянный» лишь в литературных баталиях. Мы всегда старались ставить таких рядом с людьми, имеющими боевой опыт.
— Держитесь Богданова, он вас от многих ошибок избавит и в лихую минуту выручит, — напутствовал я поэта.
Потвердилось это скорее, чем можно было предполагать.
Первая воздушная тревога застала наших корреспондентов на Новгородском вокзале в офицерском буфете. Едва открыли огонь зенитки, все кинулись в бомбоубежище. Богданов придержал Кирсанова:
— Спокойно, бомбежки не будет. По гулу слышу — идет один самолет. Это разведчик.
И не спеша направился к буфетной стойке, где у горячего «титана» высилась груда пирожков. Из-за поспешного исчезновения буфетчиц пришлось заняться «самообслуживанием». Вернувшись на свое место после отбоя, буфетчицы застали корреспондентов за чаепитием.
А вот когда фашистские бомбовозы прицельно бомбили новгородский Дом офицеров, где располагалось политуправление Северо-Западного фронта и при нем корреспондентский пункт «Красной звезды», Богданов увлек своего напарника в старинную каменную церквушку со стенами метровой толщины. В церквушке при бомбежке даже свечи не погасли, а в Доме офицеров были и раненые, и контуженные, и убитые.
Сразу же Богданов показал и высокий класс корреспондентской оперативности. Накануне в вечерней сводке Информбюро было несколько строк о летчике-истребителе Дмитриеве, который сбил уже одиннадцать немецких бомбардировщиков. На следующий день, просматривая материалы, только что поступившие от наших спецкоров, я увидел среди них очерк Богданова об этом же летчике. В очерке объяснялась одна из причин боевых успехов Дмитриева. Впрочем, не буду пересказывать очерк. Приведу лучше выдержку из него:
«Когда Дмитриев отрабатывал с майором Ловковым наведение истребителя на цель при помощи радирования с земли, кто-то недоверчиво сказал:
— Неужели ты будешь дожидаться того, чтобы тебе по радио указали цель? Да мы десять раз собьем противника, пока ты советуешься с землей...
Дмитриев настаивал на своем. И вот однажды, когда к аэродрому, пользуясь туманной дымкой жаркого летнего дня, подкрались фашистские бомбардировщики, Дмитриев вылетел, как всегда, спокойно, не суетясь. Поднявшись, он внимательно всматривался в небесное марево и вместе с тем прислушивался к тому, что скажет ему «земля».
И вот знакомый, спокойный голос майора Ловкова произнес с земли:
— Дмитриев, Дмитриев, левее, левее, выше...
Дмитриев взял левее и выше.
— Еще левее, еще,— доносился басок Ловкова,— смотри вперед, немец перед тобой...
Дмитриев замер — перед ним вражеский самолет, камуфлированный настолько, что даже вблизи терял обычные очертания.
— Дай ему! — напутственно произнес Ловков.
Дмитриев не замедлил привести этот совет в исполнение. Атака была неукротимой... Немецкий самолет повалился вниз столь стремительно, что его экипаж погиб, не успел выброситься на парашютах.
— Готов гад, — комментировал с земли Ловков.
Пользуясь радионаведением, Дмитриев сбил еще несколько самолетов того же типа «Хейнкель-111».
И теперь нет летчика в авиачасти, который не равнялся бы на Дмитриева...»
Отличался Богданов и своей исполнительностью. Вспоминаю мои с ним переговоры по военному проводу в связи с введением института военных комиссаров.
— Узнайте в политуправлении, кого там считают лучшим военкомом полка, и сразу же отправляйтесь к нему, — потребовал я.— Очень нужен очерк о боевом комиссаре.
— Понял. К выполнению задания приступаю немедленно, — ответил мне Богданов.
В политуправлении фронта ему посоветовали ехать под Сольцы к старшему политруку Александру Онькову. Выехал. Благополучно добрался до деревушки Вашково. Там мирное спокойствие. У околицы на бревне сидит старушка и пасет козу.
Вдруг в небе загудело — появились немецкие самолеты. Богданов насчитал их шестьдесят. «Это на Новгород!» — решил он. Но едва успела промелькнуть такая мысль, как от воздушной армады отделились несколько «Ю-87» и начали пикировать.
Богданов увлек старушку и шофера в придорожную канаву. Все трое уцелели. А вот коза была убита, машина корреспондента сгорела. Дальше пришлось ехать на попутных.
Наконец добрался писатель в полк. Командовал этим полком Герой Советского Союза капитан А. Краснов, прославившийся еще в финскую войну. И Оньков, как выяснилось, тоже воевал в Финляндии. Встретились, в общем, давние боевые товарищи.
Вместе с Оньковым прошелся Богданов по ротам. Там шла подготовка к очередной контратаке. Корреспондент имел возможность проследить за действиями комиссара в такой ответственный момент, прислушаться, о чем и как он разговаривает с бойцами. Эти впечатления и послужили основой для очерка.
«Вот зоркий глаз комиссара замечает, что какой-то боец торопливо пишет письмо при свете догорающей летней зари. Что он переживает перед боем? Может быть, слишком нервничает?
— Прощальное письмо? — полушутливо спрашивает комиссар.
— На всякий случай,— отвечает красноармеец.
— У меня был один боец, на финском фронте... Каждую неделю письмо писал, прощался, а сам жив остался...
— Конечно, не каждая пуля в голову,— отозвался красноармеец, оторвавшись от письма.— Вот вы на финской были, товарищ комиссар, скажите, как в бою действовать, чтобы и врага победить и самому в живых остаться?
— В бою о своей жизни не надо думать. В бою надо думать о вражеской смерти. Бей, гони, уничтожай — вот и жив останешься.
— Это верно,— добавляет голос из темноты,— в бою самое безопасное быть храбрым...
Говоривший подходит ближе. На груди его медаль «За отвагу». Комиссар отходит, пусть бойцы поговорят между собой по душам. Опытный, обстрелянный боец лучше всего подготовит к бою молодого...»
Из таких вот запоминающихся деталей, из таких частностей и состоял весь очерк Богданова. А на большее мы, по правде говоря, и не рассчитывали: трудно, пожалуй, даже невозможно, в кратком газетном очерке отразить все многообразие работы комиссара.
Редакция осталась довольна поездкой Богданова в полк Краснова. А вот сам Богданов — не очень: машины-то он лишился. Как без нее работать дальше?
После упорных поисков ему удалось все же добыть очень старую, дребезжащую полуторку с облысевшими покрышками. К тому же — без шофера. А где его взять? В автобатах и авторотах водителей и без того «некомплект».
Кто-то подсказал:
— Наведайся-ка в городскую тюрьму...
Там действительно в одной из камер сидело несколько шоферов, осужденных на разные сроки еще в мирное время: кто за наезд, кто машину разбил по пьяной лавочке. Богданов обратился к ним:
— Кому, ребята, сидеть надоело и немец не страшен? Мне нужен шофер на полуторку.
Раньше всех откликнулся коренастый большеглазый парень:
— Возьмите меня. Не пожалеете. В армии служил, порядки армейские знаю, воевать хочу. Фамилия моя Щелканов...
Начальник тюрьмы, переговорив с прокурором, отпустил Щелканова без лишних формальностей. И тот в первой же фронтовой передряге проявил себя с самой лучшей стороны.
Оставил его Богданов с машиной на каком-то лесном кордоне, в тылах дивизии, а сам отправился на передовую. Вернулся не скоро и без всякой надежды найти свою машину: там, где она была оставлена, успели побывать немецкие танки. При поспешной эвакуации тылов под огнем противника конечно же и Щелканов, если только уцелел, убрался оттуда.
Каково же было удивление корреспондента, когда увидел полуторку в нескольких десятках метров от кордона, под крутым берегом лесной речушки. Щелканов мужественно дожидался своего начальника и встретил его с радостной улыбкой.
— Шуму было много, а мне хоть бы что: я берегом прикрылся, — доложил он.
— Ну а если бы фашисты?..
— А для них у меня вот что припасено.— Щелканов показал ручной пулемет, добытый у какого-то раненого бойца...
Перечитывая теперь военные очерки Богданова, в них нередко замечаешь следы торопливости, неизбежные в журналистике вообще, а во фронтовой — тем более. Но в очерках Богданова этот недостаток компенсируется, пожалуй, тем, что принято называть теперь «эффектом авторского присутствия». В таком эффекте — огромная сила воздействия на читателей. Однако сам собою он не возникает. Чтобы читатель почувствовал твое присутствие на месте описываемых событий, надо действительно присутствовать там.
Если не всегда, то уж, наверное, почти всегда Богданов придерживался этого правила. А значит, частенько оказывался в драматических ситуациях.
Об одной из таких ситуаций убедительно свидетельствует письмо бывшего командира батареи гвардии майора Новика. Вот оно:
«Уважаемый тов. Богданов! В августе 1941 года вы, как я помню, в звании майора были на огневой позиции моей батареи. Было это во время боев под Старой Руссой, если память мне не изменяет — у села Дубовцы... Попали вы к нам во время горячих боев, и, как я помню, наш обед был прерван атакой немецких автоматчиков на нашу огневую позицию...»
Нет, память не изменила тов. Новику: все так и было. Умолчал автор письма лишь об одном смешном эпизоде — о том, как корреспондент «Красной звезды» пытался усилить огонь пушек, перешедших на картечь, пальбой из пистолета.
После того как была отбита атака немецких автоматчиков, на батарею обрушилась вражеская артиллерия. Пришлось менять огневую позицию. А Богданову командир сказал при этом:
— Мы, товарищ корреспондент, и без вашего пистолета справимся. Берите-ка моего коня, поезжайте в свою редакцию и напишите о наших ребятах...
С Богдановым послали ординарца, который должен был привести обратно командирского коня. Однако не привел и сам не возвратился, потому что батарея Новика попала в окружение.
Долго, мучительно долго, неся потери, пробивалась она к своим. А очерк Богданова о подвигах батарейцев, напечатанный в «Красной звезде», командир прочитал только после войны, вернувшись на родной завод.
Не дай он вовремя своего коня писателю, кто знает, мог бы, вероятно, и Николай Богданов оказаться в списке тех корреспондентов, что в редакцию не вернулись.
Или вот еще один случай. Когда достигли своей критической точки бои за Новгород, я связался с подполковником Викентием Дерманом и попросил, чтобы репортажи об этих боях поступали в редакцию ежедневно. Дерман объяснил, что в войсках, обороняющих Новгород, все время находился Богданов, а сейчас он вернулся оттуда. Я попросил передать трубку Богданову. Мой тогдашний диалог с ним забыт мною начисто. А Богданов помнит. Я будто бы приказал ему снова ехать в Новгород и возложил на него персональную ответственность за освещение в газете усилий наших войск на этом очень важном участке фронта.
— Сколько там быть? — спросил он.
— До последнего солдата.
— Там, наверное, и солдат уже нет.
— Тогда — до последнего генерала...
Богданов возвратился в Новгород 19 августа, где и впрямь не видно было наших солдат. Вдруг появляется «виллис», а в нем генерал с адъютантом. Генерал спросил Богданова:
— Где твое войско, комиссар?
— У меня нет войска. Я корреспондент «Красной звезды», — ответил Богданов.
— Тогда садись ко мне в машину и поедем в Валдай. Без войска здесь делать нечего.
Вот и уехал писатель с «последним генералом»...
В те дни создавалась газета Военно-Воздушных Сил «Сталинский сокол». Богданов и в финскую войну, и в эту много писал о людях нашей авиации, подружился с многими из них. Редактор новой газеты, не без помощи ГлавПУРа, упросил меня отдать ему Богданова. «Торг» был долгим, однако в конце концов я вынужден был уступить. [7; 59-64]
От Советского Информбюро
Утреннее сообщение 27 июля
В течение ночи на 27 июля наши войска продолжали вести напряжённые бои на Смоленском и Житомирском направлениях. На остальных направлениях и участках фронта крупных боевых действий не велось.
Наша авиация наносила удары по мотомехчастям противника и его аэродромам.
* * *
Успешно выполнив задание, бомбардировщики части майора Степанова возвращались на свой аэродром. В пути они обнаружили большое скопление фашистских войск. Тов. Степанов радировал в штаб соединения о подготовке немцев к возможному наступлению в районе С. К указанному месту немедленно вылетели самолёты части подполковника Михайлова и рассеяли противника. Уничтожено около 20 немецких танков и 35 автомашин. Одна немецкая зенитная батарея выведена из строя.
* * *
Самоотверженно работают инженеры и техники Энского авиационного соединения. За всё время войны в этом соединении не было ни одной задержки вылета машин. Исключительную находчивость показал авиатехник 1 ранга т. Коников. На разъезде N. вражеский снаряд разрушил паровоз воинского эшелона. Несколько платформ и один крытый вагон с ценным авиационным грузом остались на запасных путях. Тов. Коников закрепил на первой платформе фюзеляж ремонтируемого истребителя, запустил
авиационный мотор и увёл таким образом масть эшелона с запасными частями и инструментом к станции назначения.
* * *
Батальон Энского полка под командой капитана Сенюшкина 12 часов отражал близ местечка К. натиск немецко-фашистской части. Противник четыре раза атаковал наши позиции, но неизменно отбрасывался, теряя сотни солдат. Тогда фашисты предприняли комбинированную атаку танками и пехотой. Артиллерийским и пулемётным огнём советские бойцы отбили атаку врага и перешли в контратаку. Противник отступил, оставив больше тысячи убитых и раненых, много подбитых танков, мотоциклов, пулемётов и автоматов.
* * *
Артиллерийское подразделение, которым командует т. Церникель, три дня задерживало мотомехчасти противника в районе N. Немецкая пехота, вооружённая миномётами и лёгкой артиллерией, при поддержке танков много раз пыталась атаковать наших артиллеристов. Все атаки были отбиты. В трёхдневных боях подразделение уничтожило 15 немецких танков, 2 миномётные батареи, взвод 105-миллиметровых пушек и расстреляло два батальона фашистской пехоты.
* * *
Действующее в тылу фашистских оккупантов подразделение старшего лейтенанта Н. Фотченко сбило огнём зенитных пулемётов два немецких четырёхмоторных транспортных самолёта «ФВ-200». На самолётах найден большой груз запасных частей для авиации.
* * *
Отправив все резервы на Восточный фронт, Германия оставила в оккупированной Франции только небольшие гарнизоны из резервистов и инвалидов. На днях недалеко от французского города Берк местные рыбаки, воспользовавшись уменьшением гарнизона, напали на лагерь германских солдат. Рыбаки перебили 25 солдат, уничтожили 6 пулемётов н много боеприпасов.
* * *
Героически борются украинские партизаны против фашистских войск. Член правления колхоза им. 14-летия Октября замечательный снайпер т. А., обстреливая с деревьев врагов, систематически выводит из строя фашистский командный состав. Бесстрашный партизан уже уничтожил 32 немецких офицеров. Партизан Андрей Кондратьев пробрался в помещение штаба немецкой части и бросил гранату. 7 офицеров убито и 9 ранено. От взрыва геройски погиб и сам юный патриот.
Партизанский отряд, которым командует мастер завода т. Д., уничтожил охрану и минировал мост через реку С. Немецкий поезд, состоящий из 26 цистерн с бензином и маслом, взорвался и полетел в воду.
* * *
Творческая деятельность советских учёных, научных работников и специалистов направлена на разгром лютого врага нашей родины — германского фашизма. Профессор Горьковского индустриального института тов. Панкин сконструировал прибор, ускоряющий во много раз режим резания металлов. Доцент тов. Зыков изобрёл прибор, который в десять раз сократил затраты времени на наладку автоматов. Доцент тов. Лаптев и его сотрудники разработали способ повышения калорийности генераторного газа на 25 процентов. Инженер Воронежского областного земельного отдела тов. Лузганов предложил изменить конструкцию распылителя карбюратора в тракторах, что значительно экономит горючее и увеличивает мощность двигателя. Пятнадцать рационализаторских предложений, дающих заводу шесть миллионов рублей экономии, внесли за дни Отечественной войны сотрудники лаборатории Энского машиностроительного завода тт. Власов, Гильдина, Морозов и Сироткип. Ведущий конструктор Энского конструкторского бюро тов. Назаретян вместе с коллективом конструкторов разработал новое приспособление, в несколько раз повышающее производительность некоторых автоматических станков.
Вечернее сообщение 27 июля
В течение 27 июля наши войска вели бои с противником на Невельском, Смоленском и Житомирском направлениях. На остальных участках фронта, значительных боевых действий не происходило.
Наша авиация но взаимодействии с наземными войсками атаковала части противника и действовала по его аэродромам. За 26 июля наша авиация уничтожила 104 немецких самолёта: из них большую часть разбила и подожгла на аэродромах противника. Наши потери — 12 самолётов.
По уточнённым данным во время налёта немецких самолётов на Москву в ночь с 26 на 27 июля сбито не 6, а 8 немецких самолётов.
В течение 26 июля авиацией и кораблями Краснознамённого Балтийского Флота потоплены два миноносца противника, одна подводная лодка, два транспорта с топливом и выведен из строя один сторожевой корабль.
* * *
Бойцы и командиры Энского соединения разгромили германскую пехотную дивизию. Сообщаем некоторые подробности этого разгрома. Одна из вновь подведенных фашистских дивизий начала наступление, против наших войск. Командование соединения решило задержать наступающую дивизию и окружить её для полного уничтожения. К концу первого дня боя немцы, не выдержав энергичных ударов советских войск, были вынуждены перейти к обороне и окопаться. В это время танки и мотопехота полностью завершили окружение германской дивизии. Рано утром над германской дивизией показались эскадрильи советских бомбардировщиков. В фашистов полетели сотни бомб. Враг пустил в ход всю противотанковую и другую артиллерию и сделал отчаянную попытку вырваться из окружения, но всюду встретил артиллерийский и пулемётный огонь. Наши противотанковые орудия подбили 20 немецких танков и танкеток. Чтобы спасти дивизию от верной гибели, немцы предприняли ряд атак с фронта, но с огромными для них потерями были отброшены. Огонь и сопротивление окружённой дивизии слабели с каждым часом. К концу вторых суток боя наши войска перешли в наступление. Группы наших танков подавили остатки артиллерийских батарей и пулемётных гнёзд противника. На пехотные части германской дивизии бросились наши танки и славные пехотинцы. Машины на огромной скорости давили гусеницами и расстреливали в упор фашистских солдат. По предварительным данным, 4.000 немецких солдат и офицеров нашли могилу на поле боя. Наши санитары подобрали около 3.500 раненых немцев. Взято большое количество пленных. Уничтожено несколько десятков танков, много автомашин и мотоциклов, 40 противотанковых орудий, 12 тяжёлых и 8 лёгких орудий и 20 миномётов.
* * *
Энская часть под командованием майора В. Скатерщикова окружила в фашистском тылу и уничтожила сапёрный батальон противника, направлявшийся к пункту Б. для восстановления взорванных мостов. Захвачено всё снаряжение батальона и 13 автомашин.
* * *
Вблизи города И. на сторону Красной Армии добровольно перешёл старший вахмистр 161 артиллерийского полка 61 пехотной германской дивизии Феликс Зимокат. Он заявил, что решение о переходе на сторону Красной Армии у него созрело под влиянием советских листовок, которые разбрасываются над германской армией. «Солдаты с большой жадностью читают листовки Красной Армии,— сказал он,— но офицеры отбирают листовки и жестоко расправляются с теми, у кого их находят. Многие солдаты нашей батареи в связи с большими потерями, понесёнными нашим полком, но верят в возможность победы Германии над Советским Союзом».
* * *
Несколько дней бесчинствовали немцы в селе Лахва: грабили, убивали беззащитных людей, насиловали женщин. Фашисты расстреляли троих крестьян за то, что они отказались сообщить, где скрывается председатель сельского совета. Ночью на гитлеровских головорезов напал партизанский отряд железнодорожников под командованием путевого обходчика Брест-Литовской дороги тов. Петра Г. Партизаны, перебив офицеров и солдат, захватили оружие и снаряжение. На днях партизаны узнали, что немцы поблизости оборудуют склад для горючего. Выждав, пока фашисты подвезут на базу побольше цистерн с горючим, партизаны подожгли склад.
* * *
За последние дни боями наших частей на ряде участков фронта установлено, что немцы используют большое количество танков в качестве неподвижных бронированных огневых точек, зарывая машины в землю. Такое использование танков, лишающее их основного тактического качества — подвижности, является следствием отсутствия горючего и невозможности подвоза его к передовым германским мотомехчастям. Так, в районе Л. большое количество германских танков, зарытых в землю, было уничтожено частями Красной Армии; у П. наша разведка обнаружила большую колонну фашистских танков, зарытых в землю в 3-4 ряда. После сообщения разведки наша авиация вылетела для уничтожения этих танков.
* * *
Инициатива и смётка, свойственные советскому народу, с особенной силой проявляются в дни Великой Отечественной войны с фашизмом. Мастер ленточно-банкаброшного цеха прядильной фабрики имени Калинина т. Миронов сделал приспособление к говардовским машинам, которое устранило спуск намотки с катушек. Рабочий центральной электрической мастерской треста «Орджоникидзевуголь» т. Инко предложил новую систему ремонта электромоторов.
Ремонт сейчас производится в несколько раз быстрее, чем прежде. В депо парка имени Калинина до войны работали шесть электромонтёров. Четверо из них сейчас призваны в Красную Армию, и молодые электромонтёры т.т. Ефремов и Иванов вдвоём заменяют шестерых. Кузнец колхоза «Броневик», Юрьевецкого района, Ивановской области, т. Гальцев в дни войны сконструировал и построил стогометатель, который заменил труд пяти колхозников. По инициативе рабочей молодёжи Тульского энского завода в июле внедрено в производство 112 предложений, дающих заводу около полумиллиона рублей экономии. Молодой слесарь т. Филиппов, облегчив и упростив один прибор, в восемь раз удешевил его производство. По предложению наладчика станков машиностроительного завода имени Куйбышева т. Муравьёва сейчас один производственный процесс длится 7—8 минут вместо 30. На Энской обогатительной фабрике не знают сейчас слова «утиль»: всё идёт в дело. [21; 86-89]
