16

30 августа 1942 года - 435 день войны

 В связи с угрозой тылам 62-й и 64-й армий командующий войсками Юго-Восточного фронта отдал приказ отвести эти армии на средний сталинградский оборонительный обвод. Однако противник упредил советские войска и не дал им возможности организовать оборону на среднем обводе. [3; 248]

 Советские войска успешно завершили контрудары на Среднем Дону в районе Серафимович, Клетская, Сиротинская и севернее Трехостровская. В результате наступательных действий советских войск, проводимых в ходе оборонительного сражения, был захвачен обширный плацдарм на правом берегу Дона в районе Серафимович, несколько меньший плацдарм у Клетской, расширен плацдарм в излучине Дона северо-западнее Сиротинская. Советские войска овладели также плацдармом севернее Трехостровской. [3; 248]


Хроника блокадного Ленинграда

После трехдневного перерыва город снова подвергся обстрелу. Но был он недолгим. Все 10 снарядов разорвались на незастроенной территории Московского района.

Есть основания предполагать, что противник готовил воздушный налет на Ленинград. Накануне наша авиационная разведка обнаружила на сиверском аэродроме 60 вражеских самолетов. Сегодня два авиационных полка — 15-й гвардейский штурмовой во главе с майором Ф. А. Смышляевым и 154-й истребительный во главе с подполковником А. А. Матвеевым, — упредив противника, атаковали его машины, готовившиеся к вылету.

Сегодня же сводная группа, состоявшая из 33 самолетов фронтовой и морской авиации, нанесла удар еще по одной авиабазе противника, расположенной южнее Луги, у деревни Городец.

На стоянках двух этих аэродромов и в воздушных боях на подступах к ним уничтожено и повреждено до 50 фашистских самолетов.

Снова, чтобы обезопасить наши коммуникации на Ладожском озере, нанесен бомбоштурмовой удар по базировавшимся в Сортанлахти катерам противника.

Говоря на военном языке, решение, принятое сегодня горкомом партии, тоже направлено на то, чтобы «упредить врага». Враг этот, правда, не совсем обычный, но достаточно коварный. Заботясь о предотвращении эпидемических заболеваний,горком предложил Ленинградской организации Красного Креста сформировать два санитарных отряда общей численностью 430 человек. [5; 236]


Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"

Появился новый район боев на Юге — Моздок. Еще более реальной стала угроза Грозному, да и самому Кавказу.

В связи с тем, что в сражение вступили войска Закавказского фронта, на Юг вернулся Петр Павленко. Выехали гуда Зигмунд Хирен и фоторепортер Федор Левшин. Хирен, один из самых оперативных корреспондентов, прислал подряд три очерка. Один из них — «Над Кавказским хребтом» — рассказывает о фронтовых буднях летчиков, сражающихся в непривычных и крайне трудных условиях:

«Всюду чернеют горы. Над ними вечно клубится дым, над ними вечные туманы. Летать приходится в облаках и над облаками, пробивая облачность перед заходом на цель. Даже аэродром и тот со всех сторон окружен горами. Взлет и посадка во много раз усложнились. Штурмовку и бомбометание приходится производить с больших высот. На таких высотах ИЛы никогда не работали. С двух сторон скалы. Часто снижение вовсе невозможно. Движение воздуха в ущельях настолько быстрое, что самолет засасывает. Малейший просчет — и самолет врежется в горы. И все же наши летчики работают гак же спокойно и уверенно, как и над ровной местностью. Жарко, очень жарко. Напряжение большое, одолевают головные боли. Болтанка. Ко всему этому привыкли, об этом не принято говорить».

Много добрых слов в очерке о командире штурмового полка майоре Смирнове. Меньше чем за год он награжден тремя орденами Красного Знамени. Корреспондент увидел в штабе полка телеграмму командира казачьего корпуса генерала Кириченко. Комкор благодарит штурмовиков за боевую помощь корпусу: летчики сожгли танковую колонну врага, за которой скрывался пехотный полк. Надо ли большее свидетельство доблести летчиков!

Другой очерк Хирена, опубликованный в сегодняшнем номере газеты, называется «В горах Северного Кавказа». Это уже о том, как сражается наша пехота в тех же горных условиях. Главный герой повествования — младший лейтенант Чибисов. Вместе с тремя красноармейцами он остался в селении, когда немцы его уже захватили. Получив задание взорвать мост, они не ушли из селения, пока не выполнили приказ. И сделали они это чуть ли не на глазах противника! А потом выбрались к своим. Третий очерк корреспондент посвятил опыту боевых действий в горах.

Дела под Сталинградом идут совсем плохо. Немцам не удалось с ходу взять город, но опасность его потери не уменьшилась, стала еще более явной. Что для пас значила бы потеря Сталинграда, объяснил Эренбург с присущей ему прямотой: «Немцы хотят удушить нас, захватив Волгу. Волга в наших руках — артерия жизни. Волга в руках немцев станет веревкой на шее Родины... Вой идет за ключ к победе».

Радостная новость. Государственный Комитет Обороны назначил Г. К. Жукова заместителем Верховного Главнокомандующего. Восстановлена, считал я, да и не только я, справедливость. Мы, конечно, тогда еще не все знали, из-за чего Жуков в первые месяцы войны смещен с поста начальника Генерального штаба, хотя полагали, что это до обидного несправедливо. Сколько раз потом я встречался с Георгием Константиновичем — и на его КП, сразу после его назначения командующим Резервным фронтом, и в Перхушкове, и в Москве — ни разу об этом не было разговора. Он и виду не подавал, ни одна тень не выдавала его переживаний в связи с переменой в судьбе, хотя, по-человечески говоря, они, эти переживания, не могли не быть. Уверен, что не только со мной, ни с кем на эту тему тогда он не говорил. А работал так, что дай бог каждому!

Кстати, так было и после войны, когда Жукова тоже несправедливо сняли с высокого поста и назначили командующим Одесским военным округом. Рассказывают (и это факт), когда на первом же учении в округе Жуков увидел, что люди, считая, что он не очень рьяно будет заниматься делами округа, разболтались, он решительно сказал: «Вы почему-то решили, что вам прислали другого Жукова, а я тот же Жуков, только в другой должности». И быстро, твердой рукой навел порядок.

А в этот августовский день я собрался к Жукову не для того, чтобы его поздравить. Как-то в то время не принято было поздравлять с повышением в должности, и не потому, что зачерствели наши сердца, главным для всех была война, личное отодвинули в сторону. Мне хотелось поговорить с Георгием Константиновичем по делу. Но его уже не застал: он уехал в Сталинград. И это было доброй, обнадеживающей вестью. В те дни уже кочевала фраза: «Там, где Жуков,— там победа!»

Жуков — в Сталинграде. Далеко! Туда, как в Перхушково, не доберешься за час. А надо бы...


Позвонил и приехал в редакцию Алексей Толстой. Усадил я его в кресло и выжидающе посмотрел. Алексей Николаевич открыл портфель, вынул рукопись:

— Привез последнюю главу «Рассказов Ивана Сударева». Как обещал, в срок. Хотите, прочитаю?

Хотя перевалило за полдень и началась обычная редакционная горячка, я собрал у себя своих товарищей. Толстой начал читать. Все слушают затаив дыхание. Рукопись объемистая, читал около часа. Закончил. Сидим молча. Алексей Николаевич тоже молчит, оглядывает всех. А у нас в горле застряли все банальные слова: мол, хорошо, отлично, замечательно. Тишина казалась бесконечной, но она красноречиво говорила о том, как мы взволнованы.


Николай Тихонов прислал очерк «Ленинград в августе». Поразительна его пунктуальность! Как и договорились, он точно к последнему дню каждого месяца передавал очерк о жизни и борьбе блокадного города за истекший тридцать один день. Николай Семенович не был штатным сотрудником газеты, но многим нашим штатным корреспондентам служил примером безотказности в выполнении редакционных заданий. О таком авторе можно лишь мечтать.

В очерке, занявшем два подвала в сегодняшнем номере газеты, главное — о тех переменах, которые произошли в блокадном Ленинграде за год:

«Какое искусство взвалит на свои плечи тяжесть передачи всего, что совершилось в Ленинграде за эти двенадцать месяцев, с того дня, когда взлетели к небу черные рельсы железных дорог, остановились в пути паровозы, и пароходы прижались к берегам, и все, что легло там, за озером, стало зваться Большой землей? Город стал жить в блокаде.

Город стал отбивать штурм за штурмом — и с воздуха и с земли. Скольких уже нет! Одни умерли с оружием в руках на поле боя, другие умерли, не перенеся суровейших испытаний зимней осады. Испанцы во время обороны Сарагоссы, непримиримые и суровые, говорили про умерших от болезней: «Те, что умерли от болезни во время осады,— тоже умерли за отечество!» И мы можем повторить их гордые слова. Наши мертвецы безупречны. Но наши живые герои превзошли себя — они отстояли город, они бьют врага! Они изматывают его день и ночь, они рвут тонкую сеть его железной хитрости, которой он опутал великий город».

Город готовится к зиме. Скоро снова тысячи ленинградцев выйдут ломать деревянные дома, заготовляя топливо. Сейчас они снимают урожай с огородов, занявших все свободные площади города и пригородов, порой они обрабатывают огороды под вражеским обстрелом.

А какие проникновенные слова нашел Тихонов, чтобы сказать о стариках и старухах, подростках, а порой и детях, заменивших мужчин, сражающихся с врагом здесь, рядом, куда можно было доехать и трамваем. Писатель нашел в себе мужество, чтобы сказать и такую горькую правду о жизни блокадного города: «И, кроме всего, нужно еще изгонять лентяев и тунеядцев, искоренять воровство, держать строгую дисциплину в городе, следить за его внутренним спокойствием».

Седьмая симфония Д. Д. Шостаковича, родившаяся в блокадном Ленинграде! И ее сам вскоре слушал в столице, в Колонном зале Дома союзов. Мне кажется, что даже люди, не разбирающиеся тонко в музыкальном искусстве, были покорены звуками этой симфонии. О ней много рассказано и написано, но, смею думать, никто так взволнованно в те дни не сказал о ней, как это сделал Тихонов в своем августовском очерке:

«Благословенны лунные ночи в Ленинграде... В такую ночь звучит огромная музыкальная волна. Вспоминаешь невольно Седьмую симфонию Шостаковича, которую с трепетом и восторгом исполняли ленинградские музыканты в зале филармонии. Ее играли не так, может быть, грандиозно, как в Москве или в Нью-Йорке, но в ленинградском исполнении было свое — ленинградское, то, что сливало музыкальную бурю с боевой бурей, носящейся над городом. Она родилась в этом городе, и, может быть, только в нем она и могла родиться. В этом ее особая сила и особое оправдание. Та радость, которая звучит в ней, пройдя через ужас нашествия врага, через тревогу и битвы, через мрак и печаль, гак же естественна, как весь наш долгий путь в борьбе к блистающему, как эта лунная благоухающая ночь, торжественному миру после победы, которую мы возьмем пусть великанской ценой...» [8; 319-322]

От Советского Информбюро

Утреннее сообщение 30 августа

В течение ночи на 30 августа на фронтах существенных изменений не про изошло.

* * *

В районе северо-западнее Сталинграда наши войска вели бои с танками и пехотой противника. Бойцы Н-ского гвардейского соединения отбили несколько атак немцев и, перейдя в контратаку, заняли два населённых пункта. Большая часть немцев в этих населённых пунктах была истреблена, а остальные бежали, бросив на поле боя 10 орудий, несколько пулемётов, автомашины, 2 радиостанции и другое военное имущество. На другом участке неприятель предпринял несколько танковых атак. Совместными действиями пехотинцев и артиллеристов атаки противника были отбиты. В результате боя подбито и уничтожено 14 немецких танков.

* * *

В районе Клетской наши войска продолжали вести активные боевые действия.

* * *

В районе северо-восточнее Котельникова огнём нашей артиллерии и бронебойщиков подбито и сожжено 9 немецких танков. В бою у одного населённого пункта полностью истреблена рота румынской пехоты.

* * *

Южнее Краснодара противник под прикрытием сильного артиллерийского и миномётного огня продвинулся вперёд и занял несколько высот. Наши части, перегруппировав свои силы, контратаковали немцев с фланга и отбросили их на исходные позиции. В этом бою уничтожена немецкая 150-миллиметровая батарея и истреблено до батальона пехоты противника.

* * *

Советские лётчики уничтожили несколько танков и до 40 автомашин с пехотой противника. В воздушных боях сбито 6 немецких самолётов. Наша авиация потерь не имела.

* * *

В районе Прохладного отбиты две атаки гитлеровцев, пытавшихся вклиниться в нашу оборону. Уничтожены 2 танка, 12 автомашин и рота пехоты противника.

* * *

В районе Воронежа группа наших штурмовых самолётов, которую вёл старший лейтенант Фёдоров, в сопровождении истребителей под командованием батальонного комиссара Адамовича совершила налёт на аэродром противника. В результате налёта уничтожено 16 немецких бомбардировщиков.

* * *

Орловские партизаны пустили под откос немецкий железнодорожный эшелон. Уничтожено 28 платформ с автомобилями и танками. Через несколько дней партизаны подорвали на минах состав цистерн с горючим.

* * *

У убитых на Западном фронте немецких солдат найдены неотправленные письма на родину. В письме ефрейтора Б. Гейнриха к матери говорится: «Так спокойно мы здесь жили, и вдруг разразился ад. Уже 13 дней, как русские наступают. Наша рота имеет много убитых и раненых. Если так будет и дальше, то ни один человек не останется в живых. Живём теперь от одной минуты до другой». Ефрейтор И. Цинбауэр писал родным: «Русские обрушили на наши позиции танки и авиацию. Это самые тяжёлые бои из всех, которые я видел. Нам всем здесь будет крышка». В письме ефрейтора Титштаймера к сестре говорится: «Мы теперь знаем, что из России не вернётся домой здоровым ни один солдат. Многие совсем расстанутся с жизнью».

* * *

Жители ныне освобождённой от немецких захватчиков дер. Старцево, Калининской области, составили акт о злодеяниях гитлеровских бандитов. В акте говорится: «Не успели немцы ворваться в деревню, как начали грабить мирных граждан. Они забирали всё, до последней детской рубашонки, до последней горстки зерна. Население осталось без одежды, обуви и без куска хлеба. Наступил страшный голод. Не лучше жилось колхозникам и других деревень. В селении Власово за зиму от голода умерло 250 человек. Немцы организовали в нашей деревне лагерь для советских военнопленных. Они загнали красноармейцев в скотный двор и обнесли его колючей проволокой. Пленных также морили голодом. Им лишь изредка давали сырое мясо павших лошадей. Раненых и больных гитлеровцы расстреливали. Отступая под ударами Красной Армии, гитлеровские мерзавцы расстреляли 13 колхозников, разрушили и дотла сожгли все дома и постройки. Сейчас от нашей деревни не осталось и следа». Акт подписали: жители деревни Суворов Илья Михайлович, Лебедев Василий Алексеевич. Сергеев Николай, Белякова Татьяна, Кольцова Анна и другие.

Вечернее сообщение 30 августа

«В течение 30 августа на фронтах существенных изменений не произошло.

За истекшую неделю, с 23 по 29 августа включительно, в воздушных боях, на аэродромах и огнём зенитной артиллерии уничтожено 498 немецких самолётов. Наши потери за это же время 206 самолётов.

* * *

За 29 августа частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено 25 немецких танков, 20 бронемашин, до 140 автомашин с войсками и грузами, подавлен огонь 12 батарей полевой и зенитной артиллерии, взорвано 4 склада боеприпасов и 2 склада горючего, рассеяно и частью уничтожено до двух батальонов пехоты противника.

* * *

На Западном фронте наши части вели бои с противником за переправы через водный рубеж. К исходу дня советские бойцы переправились через реку и продолжали борьбу на её западном берегу. Подразделения Н-ской танковой части уничтожили 11 немецких противотанковых орудий, 4 миномёта и истребили до 170 солдат и офицеров противника. Экипаж танка под командованием старшего политрука Екатериничева в одном бою раздавил 4 орудия и уничтожил 40 гитлеровцев. Танк младшего лейтенанта Семёнова подбил 4 немецких танка.

* * *

В районе северо-западнее Сталинграда продолжались ожесточённые бон с крупными силами танков и пехоты противника. Все атаки немцев отбиты. На ряде участков наши части нанесли контрудары, в результате которых противник понёс большие потери. Бойцы Н-ской части, действуя при поддержке танков, уничтожили 18 немецких танков, 9 орудий, 13 пулемётов и истребили до 600 гитлеровцев. На другом участке нанесено тяжёлое поражение итальянскому батальону, который в течение дня потерял не менее 70 процентов своего личного состава. Гвардейцы-артиллеристы подавили огонь двух артиллерийских батарей и подбили 9 немецких танков.

* * *

В районе северо-восточнее Котельникова наши части вели оборонительные бои с противником. Н-ская часть отразила две атаки гитлеровцев и уничтожила 3 немецких танка и роту пехоты противника. На другом участке наши войска ведут бои с перешедшими в наступление пехотой и танками противника.

* * *

Южнее Краснодара бойцы одной нашей части нанесли контрудар противнику. В результате боя захвачены у неприятеля 4 противотанковых орудия, 15 миномётов, 12 пулемётов, 12.000 патронов, винтовки, ручные гранаты и другое вооружение. Гитлеровцы потеряли только убитыми свыше 200 солдат и офицеров.

* * *

В районе Прохладного упорный бой происходил около одного населённого пункта. Наши войска сломили сопротивление противника и заняли этот населённый пункт. Подбито и сожжено 9 немецких танков. Противник потерял в этом бою до батальона пехоты.

* * *

Отряд витебских партизан под командованием тов. Д. совершил налёт на немецкий гарнизон в одном населённом пункте. Партизаны истребили 158 немецко-фашистских захватчиков и захватили трофеи.

* * *

Партизаны Калининской области окружили и почти полностью истребили немецкий карательный отряд. Лишь немногим гитлеровцам удалось спастись бегством. У убитого в этом бою немецкого офицера найден приказ полковника Шайхенбауэра. В этом приказе говорится: «После операции по уничтожению партизан части собираются на окраине П. и проходят по местечку с песнями. Комендатуре встретить с почестями солдат, возвращающихся с операции». Таким образом, затеянный гитлеровцами парад не удался.

* * *

Пленный ефрейтор 5 роты 549 полка 328 немецкой пехотной дивизии Курт Вегарт рассказал: «Наша рота до наступления русских насчитывала 140 человек. После, нескольких дней боёв от роты осталось всего 18 человек, все остальные убиты или ранены. Особенно большие потери мы понесли от советских танков. Когда русские прорвали оборону, каждый бежал, спасая свою жизнь, бросив пулемёты, миномёты и личное вооружение».

* * *

Французские патриоты всеми мерами срывают работу предприятий, выполняющих немецкие заказы. На литейном заводе в городе Гренобль в течение августа были выведены из строя подъёмный кран, компрессор и несколько станков. Из кожевенном заводе подожжён склад, в котором сгорели большие запасы сырья. Металлургический завод в Монтатере вследствие саботажа простоял в июле 16 рабочих дней.

[23; 141-144]