14 апреля 1942 года - 297 день войны
Подводная лодка Северного флота «М-173» потопила в районе Варангер-фьорда танкер противника. [3; 177]
Президиум Верховного Совета СССР принял Указ о награждении орденами и медалями работников угольной промышленности за образцовое выполнение заданий правительства по добыче угля и производству боеприпасов. [3; 177]
Хроника блокадного Ленинграда
Обстрел Ленинграда продолжался 20 минут.
В журнале боевых действий 768-го немецкого тяжелого артиллерийского дивизиона резерва главного командования [журнал попал в руки наших бойцов в дни снятия блокады – прим.автора] сегодня была сделана следующая запись:
«14.4.42 г. Активность русской артиллерии значительно повысилась, Наши батареи, ведущие огонь, немедленно подвергаются обстрелу со стороны противника. Артиллерийская разведка кажется реорганизованной или вновь организованной. Возможно, лучше осуществляется взаимодействие между артиллерией и разведкой. Создается впечатление, что под влиянием наступающей весны воля к сопротивлению петербургской обороны получила новый импульс».
Все здесь верно. Воля ленинградцев к сопротивлению несомненно растет.
Сегодня машинист комсомольского паровоза Василий Еледин за 12 часов доставил в Ленинград два поезда с торфом и привел два порожних состава к месту погрузки.
В апреле среди ленинградцев получают все большее распространение авитаминозные заболевания, в первую очередь цинга. И сегодня вновь на бюро горкома партии рассматривался вопрос о витамине С. Решено увеличить ежедневный завоз хвои в город. Витамин С из хвои должен выдаваться во всех столовых. Предложено также начать продажу хвойного настоя во всех аптеках и аптекарских магазинах. [5; 169-170]
Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"
«Ленинград сражается» — так можно назвать сообщение «В последний час» — о трофеях Ленинградского фронта с 1 по 10 апреля, опубликованное в сегодняшнем номере газеты. Среди уничтоженной боевой техники противника — 76 самолетов. Бои над Ленинградом не прекращаются ни на один день. Но особенно тяжелые бои разгорелись вчера. Редакция связалась по прямому проводу с начальником штаба военно-воздушных сил Ленинградского фронта полковником Семеновым. Приведу несколько выдержек из интервью:
«Корреспондент. Расскажите, как была отражена атака фашистской авиации.
Начальник штаба. Фашистские самолеты появились на подступах к городу в 18 часов 45 минут. Нашими постами было зафиксировано несколько групп неприятельских самолетов общей численностью до 100 машин. Противовоздушная оборона города была немедленно приведена в действие: зенитчики создали на подходах к городу стену огня, наперерез фашистам вылетели наши летчики-истребители. Защитникам Ленинграда удалось расстроить боевой порядок немцев. Рассыпавшись, фашистские самолеты устремились к городу небольшими группами. Зенитчики открыли мощную прицельную стрельбу. В первые же 15—20 минут на различных участках они сбили шесть вражеских машин. Некоторые воздушные бои возникли непосредственно над городом. Беспорядочно сбросив бомбы, они, не принимая боя, старались уйти. Наши летчики летели вслед, настигали их.
Корреспондент. Ваши замечания о тактике немцев в этом полете.
Начальник штаба. Судя по всему немцы тщательно готовились к налету. Их тактический замысел заключался в том. чтобы выполнить налет двумя своеобразными группами. Первую группу составляли маневренные пикирующие бомбардировщики «Ю-87». Их задача была протаранить линию нашей противовоздушной обороны и дезориентировать ее. Вторую группу составляли бомбардировщики «Ю-88» и «Хе-111». По замыслу врага, они должны были нанести удар по объектам бомбардировки. Действуя быстро и решительно, наши летчики и зенитчики успешно отразили оба удара немцев, расстроив их планы...
Корреспондент. Сообщите о потерях врага и наших потерях.
Начальник штаба. В итоге сбито 18 неприятельских самолетов и подбито 13. Наши потери: поврежден один самолет, который, однако, дотянул до аэродрома, ранены два летчика».
Об этом сражении мы рассказали подробно для того, чтобы показать, что суровые лишения и жертвы не сломили ленинградцев. Они продолжают героически сражаться с врагом. Публикация о победах в воздушном бою — тому свидетельство.
Сегодня опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героев Советского Союза четырнадцати воинам. Среди них — посмертно — Панфилову Ивану Васильевичу, прославленному командиру прославленной гвардейской дивизии, носящей теперь его имя. Указ пришел поздно, но мы все же успели напечатать большой, на две колонки, портрет Панфилова и статью «Генерал гвардии». Много добрых слов в ней о старом чапаевце, храбром и искусном военачальнике, имя которого легенда уже подняла на свои широкие крылья и понесла по всей Советской стране.
Есть в очерке и проникновенные строки из поэмы Николая Тихонова:
Герой подтянутый и строгий,
Стоит Панфилов у дороги.
Ему, чапаевцу, видны
В боях окрепшие сыны.
Глядит в обветренные лица,
На поступь твердую полков.
Глаза смеются, он гордится:
Боец! Он должен быть таков!
Его боец!.. Пускай атака.
Пусть рукопашная во рву —
Костьми поляжет и, однако,
Врага не пустит на Москву.
В Указе еще одно знакомое имя: красноармеец Дыскин Ефим Анатольевич. Вспомнил: в ноябре сорок первого года в редакции раздался звонок из армии К. К. Рокоссовского. Звонил командующий артиллерией армии генерал-майор В. И. Казаков. Торопливо, взволнованным голосом говорит:
— У нас в армии артиллеристами совершен подвиг, равного которому не было за все время боев за Москву. Рокоссовский просит вас срочно командировать писателей. Желательно Симонова или Павленко...
Никого из писателей в редакции тогда не было. Под рукой оказался Трояновский, прибывший на несколько часов в редакцию из Тулы. Я ему и предложил:
— Вы недавно были у Рокоссовского. Съездите-ка еще раз.— И рассказал о звонке Казакова.
Трояновский сразу же отправился в 16-ю армию. Вот что он там узнал. В критические дни битвы за Москву в эту армию был направлен 694-й зенитный полк. Там его поставили как противотанковый на одном из главных направлений, откуда немцы пытались прорваться к столице. За три дня боев батарея подбила большое количество танков. Особенно отличилась третья батарея, а па этой батарее — наводчик комсомолец Дыскин. Пять раз он был ранен, но, не оставляя своего поста, подбил семь танков и погиб.
Трояновский встретился с комиссаром полка Федором Бочаровым, побывал в медсанбате у раненого командира орудия Семена Плохих. Вместе с генералом Казаковым отправился на огневые позиции батареи. Там, у трех березок, они увидели могильный холм, на котором стоял столбик с вырезанной из фанеры звездой. На дощечке химическим карандашом были написаны даты рождения и смерти красноармейца Дыскина. У Рокоссовского спецкор ознакомился с наградным листом, по которому наводчик представлен к званию Героя Советского Союза, посмертно.
На второй день Трояновский вернулся в редакцию и рассказал о своей поездке секретарю редакции Александру Карпову. Подвиг Дыскина показался Карпову невероятным, и он сказал: «Обождем печатать. Дождемся Указа». Меня в то время в Москве не было, выезжал в Перхушково, а когда вернулся, уже не застал Трояновского. Карпов пересказал мне историю Дыскина. Согласился с его решением: подождать с публикацией.
Указа все не было. Но вот сегодня он пришел. Напечатали мы небольшой, без деталей материал — и не Трояновского, а Ильи Эренбурга...
Прошло четыре с лишним десятилетия. Звонит мне Павел Трояновский:
— Вы помните наводчика Дыскина из армии Рокоссовского, куда вы меня посылали по звонку Казакова? Ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
— Немного помню.
— Так вот, он жив...
И Трояновский стал мне рассказывать. Позвонил ему Казаков, теперь уже маршал артиллерии. Оказывается, в той могиле был похоронен другой солдат. Дыскина же увезли в медсанбат, оттуда — в госпиталь, а затем на Урал. Там он пролежал до 1944 года. «Меня собирали по частям»,— с юмором объяснил Дыскин, почему так долго задержался в госпитале.
Любопытна история и о том, как он узнал о присвоении ему звания Героя Советского Союза. В те апрельские дни сорок второго года, когда он лежал в госпитале в Свердловске, по радио передали Указ. Врачи и товарищи кинулись к Дыскину в палату и стали поздравлять его с высокой наградой. Но он поздравления не принял. Считал, что речь идет об его однофамильце. Написал М. И. Калинину. Михаил Иванович ответил, что звание Героя присвоено именно Ефиму Анатольевичу Дыскину, и поздравлял солдата.
После войны Ефим Анатольевич Дыскин закончил Военно-медицинскую академию имени С. М. Кирова в Ленинграде, он генерал-майор, профессор, начальник кафедры той же академии.
Ленинградская киностудия выпустила фильм «Солдат», посвященный бывшему артиллеристу, в котором мы с Трояновским подробно рассказали, что и как тогда произошло. [8; 154-157]
От Советского Информбюро
Утреннее сообщение 14 апреля
В течение ночи на 14 апреля на фронте чего-либо существенного не произошло.
* * *
Наши части, действующие на одном из участков Калининского фронта, овладели укреплённым пунктом противника. На улицах и выходах из села немцы оставили до 900 трупов солдат и офицеров. Уничтожено 8 немецких орудий, 15 пулемётов, миномётная батарея, 2 танка, разрушено 8 блиндажей с пулемётными и орудийными расчётами. Захвачены пленные.
* * *
Бойцы одной нашей части, действующей в тылу противника на Западном фронте, в течение дня истребили свыше 200 немецко-фашистских оккупантов.
* * *
Артиллеристы подразделения, где командиром тов. Соколов, уничтожили 11 пулемётных точек, 3 противотанковых орудия, разрушили 3 блиндажа и наблюдательный пункт противника.
* * *
Красноармеец тов. Морозов, выполняя боевое задание, подвергся нападению группы немецких солдат. Гитлеровцы пытались взять его в плен. Отважный боец открыл огонь из винтовки и уничтожил 12 гитлеровцев. Остальные немецкие солдаты отступили.
* * *
Связисты старшина Ползычев и красноармеец Коплев на днях захватили в плен экипаж немецкого самолёта «Ю-88», сделавшего вынужденную посадку.
* * *
Партизанский отряд, действующий в тылу немецких войск на Калининском фронте, в упорном бою уничтожил в одном селе немецкий гарнизон численностью в 160 солдат и офицеров. Партизаны взорвали вражеские склады с горючим и боеприпасами.
* * *
Сдавшийся в плен капрал 2 батальона 31 полка 2 румынской дивизии Ион Ольстенау рассказал: «Я добровольно сдался в плен, потому что не хотел воевать против русских. За последнее время среди румынских солдат пошли слухи о том, что венгерские войска оккупировали румынский город Арад. В связи с этим у нас произошли столкновения с венгерцами. В последних боях наш батальон понёс огромные потери. К 22 марта из 800 человек осталось не более 200. Через несколько дней 30 человек дезертировали».
* * *
Житель германского города Крефельда Герд Б. писал недавно немецкому фельдфебелю Эрнсту Штарншраеру: «Многие рабочие военных предприятий, пользовавшиеся до сих пор отсрочкой, уже мобилизованы в армию. Забрали даже Стефана Шерница и Олиса Барльгейна, ранее признанных негодными к военной службе... Здесь всё по-старому, всюду саботаж, прикрывающийся халатностью».
* * *
В Колине (Чехословакия) отказался выступить на фронт немецкий пехотный полк, скомплектованный из чехов, австрийцев и немцев. Многие солдаты — чехи и австрийцы,— узнав о предстоящей отправке на советско-германский фронт, дезертировали.
* * *
Трудящиеся одного оккупированного немцами села в Белоруссии собрали многочисленные подарки для Красной Армии. 15 подвод с подарками советские патриоты сумели провести через фронт и вручить их бойцам одной нашей части.
Вечернее сообщение 14 апреля
В течение 14 апреля на некоторых участках фронта наши войска вели наступательные бои и заняли несколько населённых пунктов.
За 13 апреля уничтожено 17 немецких самолётов. Наши потери — 6 самолётов.
* * *
За 13 апреля частями нашей авиации уничтожено или повреждено около 30 автомашин с войсками и грузами, 25 подвод с боеприпасами, 9 полевых и зенитных орущий, 2 зенитно-пулемётные точки, 16 миномётов, рассеяно и частью уничтожено до 3 рот пехоты противника.
* * *
Наша часть, действующая на одном из участков Западного фронта, в ночном бою уничтожила 2 батальон 488 пехотного полка 268 немецкой пехотной дивизии. На поле боя осталось до 400 трупов вражеских солдат и офицеров.
* * *
Наши части, действующие на отдельных участках Ленинградского фронта, за два дня уничтожили 2.200 вражеских солдат и офицеров. Захвачены трофеи: 4 орудия, 6 пулемётов и 28 запасных стволов к пулемётам, 3 миномёта, автоматы, пистолеты, винтовки, 62.000 винтовочных патронов, 1.100 ручных гранат, 700 мин, 2 радиостанции, артиллерийский и продовольственный склады.
* * *
Танкисты, артиллеристы и пехотинцы, действующие на одном из участков Северо-Западного фронта, уничтожили около 400 немецких солдат и офицеров. На другом участке наши бойцы, выбив гитлеровцев из населённого пункта, захватили у противника 6 орудий, 300 снарядов, 5 пулемётов, 2 радиостанции, много винтовок, автоматов и склад с боеприпасами.
* * *
11 наших разведчиков (Калининский фронт) в тылу врага устроили засаду у дороги и уничтожили 22 немецких автоматчика. Обнаружив засаду, противник направил против наших бойцов отряд в 30 человек. В завязавшейся перестрелке гитлеровцы потеряли ещё 10 солдат. Все наши разведчики благополучно вернулись в своё подразделение.
* * *
Военфельдшер Руденко под огнём противника вынес с поля боя 47 раненых бойцов и командиров с их оружием.
* * *
Партизанские отряды под командованием товарищей В. и Т., действующие в одном из оккупированных немцами районов Ленинградской области, напали на населённый пункт, занятый немецко-фашистскими войсками. Партизаны уничтожили свыше 50 немцев, в том числе двух офицеров. 3 немецких солдата взяты в плен. Противотанковыми гранатами партизаны взорвали вражеский склад с боеприпасами.
* * *
У убитого немецкого лейтенанта Генриха Раумера найдено письмо к своему школьному учителю Рудольфу Веберу. Приводим выдержки из письма: «...В июле нам казалось, что война кончится так же быстро, как и началась... С каким возбуждением и азартом мы глядели на карту, подсчитывая, сколько километров прошли наши войска за первую неделю войны, за вторую, за месяц. А вот недавно я и лейтенант Ратцелг, вспоминали первые дни похода. Ратцель по этому поводу заметил: «Мы здесь воюем уже 273 дня. И если теперь произвести вычисления, то окажется, что в России мы продвигались значительно медленнее, чем во всех предыдущих походах». Это факт... А теперь мы бесславно отступаем, обильно поливая своею кровью русские равнины. Солдаты сбиты с толку, измучены и озлоблены. Они не смогут долго выдержать такого напряжения... В душе каждый унтер-офицер ненавидит фельдфебеля, фельдфебель — офицера, а солдат ненавидит всех — от унтера до генерала... Остаётся одно призрачное утешение, что солдаты никогда между собой не сговорятся».
[22; 227-229]
