16

15 ноября 1941 года - 147 день войны

Советские войска вели упорные бои с противником, пытавшимся прорваться южнее Алексина на коммуникации 50-й армии. Однако его попытки успеха не имели. Советские войска прочно удерживали Тулу и наносили противнику большие потери. [3; 97]

Началась Клинско-Солнечногорская операция войск Западного фронта, продолжавшаяся до 5 декабря. [1; 91]

Немецкие войска оккупировали г. Богородицк Тульской области. [1; 91]

 


Хроника блокадного Ленинграда

На Ладожском озере полностью прекратилась навигация. Прекратилась и доставка в Ленинград продуктов водным путем. На Ладогу вышли несколько разведывательных групп, перед которыми стояла задача: найти лучшую трассу для будущей автомобильной дороги.

Тоже в разведку, но еще более опасную отправились в этот день 20 студентов Института физкультуры имени Лесгафта. По еще не замерзшему Финскому заливу они прибыли в Ораниенбаум, откуда им предстояло пробраться в тыл врага. Осуществить эту рискованную операцию студентам помогли рыбаки П.3. Кузнецов, А.П. Купцов и В.О. Романов. На лодках они доставили лесгафтовцев в район мыса Дубового и высадили на занятое врагом побережье. От рыбаков эта операция потребовала не только риска, но и немалого труда — за ночь они прошли на веслах более 40 километров.

80 фугасных бомб, сброшенных в этот день на Ленинград, натворили много бед. Одна из них причинила потери, поистине невосполнимые. Она разорвалась в 19 часов 29 минут в Ботаническом саду и разрушила оранжереи с уникальными растениями. Мороз почти мгновенно убил многие из них.

Был составлен акт, в котором о погибших растениях говорилось следующее: «Ценность их в деньгах не может быть выражена, и сами они не могут быть возобновлены. С гибелью их наука понесла невозвратимую потерю. Это — стрелиции, клавия, саговники, ропала, аканторица, валлихия, хамедорея».

Стараясь уберечь от гибели то, что еще можно было спасти, работники Ботанического института и их семьи переносили растения в уцелевшие оранжереи, подвалы, квартиры. Руководил всей этой работой ученый-садовод Николай Иванович Курнаков. Он и его жена разместили в своей квартире и спасли ценнейшую коллекцию кактусов, состоявшую из двух с половиной тысяч экземпляров.

В хронике событий 29 октября упоминалось имя разведчика Николая Кузьмина, в четвертый раз ушедшего за линию фронта. Сегодня в районе станции Погостье он должен был выйти в расположение наших войск. Не один день ждали его здесь боевые друзья и не дождались. Долгое время судьба разведчика оставалась неизвестной. Только после войны старый чекист Д.Д. Таевере, 29 октября 1941 года провожавший Николая на боевое задание, установил, что, по существу, уже выполнив это задание, Кузьмин и два его товарища были схвачены гитлеровцами и расстреляны неподалеку от станции Погостье. [5; 91]


Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"

Под Москвой временное затишье, бои местного значения. Но враг готовит новое наступление на Москву. В передовой «Красной звезды» говорится о том вполне определенно:

«Враг подтягивает свежие силы. Новые группировки его войск на подходах к линии фронта... Фашистское командование стремится нанести удар по флангам обороны Москвы. В этом, очевидно, смысл натиска врага на Тулу и в районе Калинина. Расчет немцев, по-видимому, таков: захватив эти города и продолжая наступление по автомагистрали на Москву, одновременно начать окружение советской столицы с двух сторон».

Газета не ошиблась.

Конечно, в редакции были достаточно квалифицированные военные специалисты, способные правильно оценить обстановку на фронтах. Однако не хочу преувеличивать наши заслуги, приписывать газете лишнее. Ближайшие намерения противника, направление его главных ударов прогнозировались не в «Красной звезде». Мы лишь более или менее верно отражали эти прогнозы, потому что сумели установить надежные контакты с Генеральным штабом, с командующими фронтами. Всегда и повсеместно пользовались вниманием и поддержкой крупных военачальников и политорганов и наши корреспонденты.

На памяти у меня такой пример. 17 октября решением Ставки был создан Калининский фронт. Командующим назначили И.С. Конева. На второй же день редакция командировала туда двух постоянных корреспондентов. Напутствуя спецкоров, я сказал, чтобы по прибытии к месту назначения они сразу же представились командующему.

Они потом признались в своих сомнениях на этот счет: не верилось, что Конев, у которого дел на новом фронте было невпроворот, так сразу и примет корреспондентов. Однако тот принял. И именно сразу. И сразу же безотлагательно решил почти все организационные вопросы, связанные с их деятельностью.

С очевидной пользой для дела командующий фронтом предложил одному из спецкоров поселиться рядом с работниками оперативного отдела, а другому обосноваться в политуправлении. Разумеется, при этом не исключались, а, наоборот, предполагались постоянные выезды в боевые части. Конев сам придерживался правила: лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать. И корреспондентов ориентировал на это. Однако оговаривался, что при всем желании обозреть весь фронт собственными глазами — дело немыслимое, а значит, надо уметь пользоваться оперативной сводкой, политдонесением и другими источниками.

В способностях спецкоров постигнуть суть оперативной документации Иван Степанович был почему-то не очень уверен и объявил:

— Давайте на первое время установим такой порядок: по истечении каждого боевого дня один из вас — тот, кто поселится в оперативном отделе,— будет приходить ко мне для разъяснений по итоговой оперативной сводке.

Этот порядок соблюдался незыблемо на протяжении всей битвы за Москву.

По мере приближения фронта к столице я и сам имел возможность все чаще встречаться с командующими фронтами и армиями, выслушивать их соображения о складывающейся на фронтах обстановке и задачах, которые решают войска. Продолжалось это и после Московской битвы, чему не раз был свидетелем Симонов во время наших совместных поездок в действующую армию. Позже он дал объяснение моим отношениям с командующими фронтами и армиями. Приведу выдержку из его статьи в надежде, что читатель не обвинит меня в нескромности:

«С одной стороны, беседуя с военачальниками, Ортенберг был в их глазах редактором центральной военной газеты, и этим определялась и мера откровенности в разговорах с ними, и широкий объем получаемой им информации, и вообще, если можно так выразиться, масштаб разговора. С другой стороны, этот редактор «Красной звезды» по своей натуре всегда оставался корреспондентом, человеком с потребностью как можно больше увидеть самому, оказаться как можно ближе к переднему краю, пощупать своими руками складывающуюся на фронте обстановку. Он приезжал на фронт не для того, чтобы проверить своих корреспондентов, хотя попутно делал и это, но прежде всего он ехал на фронт для того, чтобы проверить самого себя и газету, проверить точность, прицельность печатающихся в ней материалов, действительность ее передовых, соответствие ее духа духу того, что происходит на фронте.

И мне лично казалось и во время войны, кажется и сейчас, что доверительное, товарищеское отношение к газетчику, к редактору «Красной звезды» со стороны наших генералов, к которым он ездил, возникало у них потому, что они понимали: он не только стремится увидеть все своими глазами, но и способен осмыслить увиденное как редактор газеты, отвечающий за ее линию, за правильность ее работы. Видимо, наши генералы чувствовали в нем что-то близкое себе, своему собственному обыкновению проверять одно другим: планирование и руководство операциями — поездками в войска, воздухом переднего края».

Само собой разумеется, что линию газеты определял Центральный Комитет партии. Его внимание и заботу мы ощущали повседневно. Вспоминаются почти еженедельные совещания редакторов главных центральных газет в ЦК. Здесь прежде всего нас информировали о самых важных политических и военных событиях, тщательно анализировали работу газет, отмечали удачи, порой критиковали наши ошибки и просчеты. После этих совещаний мы уходили ободренными. Теперь мы четко знали, что самое главное для газеты в настоящее время.

Таким образом, «Красная звезда» ничего не выдумывала, не гадала, как говорится, на кофейной гуще. Редакция знала, что делается на фронте, и старалась вовремя и как можно точнее, как можно обстоятельнее рассказать об этом своим читателям. В одних случаях это удавалось нам лучше, в других хуже, иной раз, пожалуй, и вовсе не удавалось, но стремления-то оставались неизменными...

 

В номере опубликована большая, подвального размера статья командующего 5-й армией Л.А. Говорова «Опыт боев в лесах».

Генерала Говорова все знали как непререкаемый авторитет в артиллерийских делах. Вспоминаю, что еще до войны, выступая в «Красной звезде», он изложил основные принципы артиллерийского наступления — новое слово в тактическом искусстве. Он, как известно, разработал методы и способы артиллерийского разгрома линии Маннергейма в войне с белофиннами. А вот в Московской битве он раскрылся как талантливый общевойсковой военачальник. Понятно, что его выступление в газете высоко ценилось; к его голосу внимательно прислушивались в войсках. Тем более что тема его статьи была очень важной и нужной: на дальних подступах к Москве враг втянулся в лес, в его тактике произошли изменения.

Появились на страницах газеты ранообразные материалы и о том, каково приходится в зимних условиях гитлеровцам. В корреспонденции с Западного фронта сообщается:

«Вчера взята в плен группа неприятельских солдат. Все они одеты в летние шинели. Свитера из заменителя шерсти плохо греют. У солдат нет варежек, нет теплых шапок. У некоторых отморожены уши...»

В другой корреспонденции с того же фронта приводится такой факт:

«Прибыла танковая дивизия из Африки. Танки до сих пор окрашены в желтый цвет пустыни... Произошла полная неувязка. Солдат этой дивизии специально тренировали для боевых действий в сильную жару, а попали в московскую зиму...»

Опубликовано два любопытных снимка. С такой подписью: «Приходит настоящая русская зима с морозами, ветрами и вьюгой. Наши люди привыкли к ней сызмальства, как их отцы и деды. Скинув гимнастерку, боец умывается в лесу, и улыбка бодрости не сходит с его лица. Посмотрите на другой снимок. Только что захваченные в плен гитлеровские молодчики нацепили на себя шарфы и кацавейки. Они ежатся на морозе. Зима берет за горло фашистов».

Словом, появился в газете комический образ гитлеровца, закутанного в одеяло, женский платок, в соломенных ботах, названных нашими солдатами «эрзац-валенками», с сосульками, свисающими с сизого носа. Это и был образ «зимнего фрица».

За него ухватился Борис Ефимов. Рождение одной из таких многочисленных карикатур описано им самим:

«Накануне поздно вечером меня разбудили и позвали к редактору...

— Вот что, товарищ Ефимов,— сказал редактор, стоявший у конторки с сырыми газетными оттисками... Он не любил обращаться по имени и отчеству ни к другим, ни к себе.— Надо сделать карикатуру к этому сообщению. Смешная штука: немцы распределяют по одной-две теплой вещи на подразделение, и солдаты носят их по очереди.

— Не поздновато ли, товарищ редактор? — спросил я.

— Успеете,— ответил он и отвернулся к своим оттискам.

Пожав плечами, направился в свой маленький кабинет-спальню, который делил с фотокорреспондентом Боровским, по дороге мысленно набрасывая рисунок. Сюжет его был настолько ясен, что я уже видел перед глазами готовую карикатуру. «Носят теплые вещи по очереди...» Значит — очередь... Есть такое выражение: «в порядке живой очереди». Значит, так: один в шубе, остальные стоят к нему в очередь... При этом они, конечно, мерзнут, как собаки, ели живы от холода... Стоп! Вот и подпись под карикатуру — «В порядке полуживой очереди»... Есть!..»

Карикатура поспела в номер. Как весело ни рассказал о своей карикатуре Борис Ефимов, конечно, полное впечатление можно получить, лишь увидев ее. Этот столб, к которому цепями прикованы и шуба, и шапка, и муфта, напяленные на очередного «счастливца», эти «фрицы», подтанцовывающие на холоде в очереди, их физиономии с сосульками под носом... Разве это опишешь словами?..

А Илья Эренбург свою заметку на ту же тему озаглавил «Им холодно». Вот строки из нее:

«Итак, мы осведомлены, какие чувства воодушевляют германских «героев» Волоколамска и Наро-Фоминска... Теперь они думают не о земле, но о крыше, о крохотных комнатках на Арбате или Ордынке, о крохотных комнатках и большущих печах...

Вокруг них подымаются первые русские метели. Они рвутся к Москве, чтобы не замерзнуть. Москва для Гитлера — это политический триумф. Москва для немецкого рядового — это теплая нора...

Не быть им в Москве, не отогреется зверье в наших домах. Пускай зимуют среди сугробов. Одна квартира для них: промерзшая земля. Им холодно? Мы их согреем шрапнелью...

Москва у них под носом. Но до чего далеко до Москвы! Между ними и Москвой — Красная Армия. Их поход за квартирами мы превратим в поход за могилами. Не дадим дров — русские сосны пойдут на немецкие кресты...»

Вспомним, эти вещие слова писались в те дни, когда обстановка под Москвой была у нас чрезвычайно тяжелая!

Зима зимой. Фельетонам и карикатурам — свое место. Однако в передовой резонно подчеркивается:

«Русские морозы и русские снега в известной мере свяжут руки неприятеля. Но было бы неправильным думать, что одна зима сама по себе задушит немцев. Она может сузить размах операций врага, но не остановит наступление. Лишь наша стойкость, самоотверженность и активность могут задержать врага». [7; 260-264]

От Советского Информбюро

Утреннее сообщение 15 ноября

В течение ночи на 15 ноября наши войска вели бои с противником на всех фронтах.

* * *

Лётчики авиачасти тов. Трофимова, действующей на Ленинградском фронте, за десять дней ноября уничтожили 6 вражеских танков, 15 вагонов с военными грузами, 22 зенитных орудия, 7 зенитных пулемётных установок, 10 миномётов, 5 пулемётных гнезд, 17 грузовых автомашин с боеприпасами и до трёх рот немецкой пехоты.

* * *

Красноармеец-связист тов. Кузнецов, устанавливая связь с одним из батальонов полка, заметил вблизи немецкий обоз с боеприпасами. Включив аппарат в линию, тов. Кузнецов связался с командным пунктом и предложил открыть огонь по квадрату, на котором он сам находился. Меткими залпами артиллерии немецкий обоз был полностью уничтожен. Герой-связист остался невредим.

* * *

За последние дни на различных участках Западного фронта захвачены в плен большие группы фашистов. Грязные, обросшие, в лохмотьях, немцы скорее напоминают собою бродяг, чем солдат регулярной армии. Пленный ефрейтор 46 полка 30 пехотной дивизии Р. Кляус говорит: «Русская зима оказалась страшнее, чем мы думали. Тёплого обмундирования у нас нет. Мы коченеем от холода. Уже два месяца не меняли белья, не мылись. Вши заедают, появилась чесотка». Пленный старший стрелок 6 полка Ян Людвиг заявляет: «...У меня нет больше ни сил, ни желания воевать. Наша дивизия находится в непрерывных боях и ни разу не имела отдыха. Сейчас ко всем нашим невзгодам и страданиям прибавились русские холода. Это уже свыше моих сил». Ефрейтор 30 артиллерийского полка А. Карстеп рассказывает, что в солдатской среде царит глухое недовольство войной. «Многие мои товарищи уже погибли,— говорит Карстен.— Ради чего они сложили свои головы? За что я воюю — не знаю. Я видел разрушенные города и горящие деревни. Тысячи людей лишились своего крова и имущества. Нам, немецким рабочим и крестьянам, эта война не нужна, ибо никому из нас она не принесёт облегчения. В нашей роте много резервистов, и все они так думают».

* * *

Рабочие, колхозники и интеллигенция Кировской области самоотверженным трудом помогают Красной Армии истреблять германских захватчиков. Коллектив завода «Кировский металлист» перевыполнил октябрьский план на 20 процентов. Директор Энского предприятия тов. Гефен за несколько дней организовал производство лака, необходимого для оборонных предприятий. Коллектив Песковского чугунолитейного завода восстановил ряд станков и пустил их в эксплуатацию. Замечательные примеры трудового героизма показывают колхозники и рабочие совхозов области. Сорок колхозов Кырчанского района перевыполнили годовые планы мясопоставок. Свыше 500 колхозов области рассчитались с государством по хлебопоставкам. Колхозники стремятся всем, чем они могут, помочь Красной Армии. Старики Костылёвского колхоза, Кильмезского района, переработали 500 овчин для пошивки полушубков для бойцов Красной Армии.

Вечернее сообщение 15 ноября

В течение 15 ноября наши войска вели бои с противником на всех фронтах.

За 14 ноября уничтожено 44 немецких самолёта. Наши потери — 10 самолётов.

За 15 ноября под Москвой сбито 4 немецких самолёта.

* * *

Стрелковая часть тов. Горшкова, действующая на одном из участков Западного фронта, стойко обороняет пункт Т. Бойцы отбили 12 танковых атак противника, подбили много вражеских танков и уничтожили роту немецких автоматчиков. Зенитчики части тов. Бондаренко, действующие совместно с бойцами тов. Горшкова, сбили 3 немецких самолёта и прямой наводкой расстреляли 26 вражеских танков.

За два дня боёв подразделения т.т. Шевердина и Браславца, действующие на Южном фронте, уничтожили до 2.500 итальянских солдат и захватили 15 станковых пулемётов, много винтовок, патронов н ручных гранат.

* * *

Партизанские отряды, действующие в оккупированных районах Ленинградской области, наносят фашистам чувствительные удары. Только за четыре дня, с 6 по 10 ноября, партизаны убили 8 немецких офицеров и 195 солдат, уничтожили 30 грузовых автомашин, 7 легковых машин, мотовоз и две мотодрезины. Один из партизанских отрядов взорвал железнодорожный мост и пустил под откос воинский эшелон с немецкой пехотой, следовавшей на Ленинградский фронт. Партизанский отряд тов. К. во время налета на вражескую автоколонну уничтожил 9 грузовых машин с немецкой пехотой и 4 штабные автомашины. При этом было убито более 30 и ранено до 70 немецких солдат и офицеров. Партизанский отряд разведал место нахождения дальнобойных орудий противника и сообщил об этом нашим частям. Орудия противника были уничтожены огнём нашей артиллерии. Организовав в районе станции Н. засаду, партизаны рассеяли колонну немецкой пехоты. В результате боя было убито и ранено до 70 фашистов. Партизаны захватили 2 станковых пулемёта, 6 автоматов, пистолеты и много патронов.

* * *

В результате роста актов саботажа и диверсий на предприятиях Чехословакии в стране непрерывно сокращается выпуск вооружения для немецкой армии. Предприятия Шкода в Пльзене и Градец-Карлове в октябре дали продукции значительно меньше, чем в сентябре. Часть предприятий, вырабатывающих военное снаряжение, из-за недостатка сырья работала в октябре не на полную мощность. На военном заводе в Младо-Болеславе план выпуска продукции выполнен только на 50 процентов. На работе предприятий сказывается также плохая работа железнодорожного транспорта и нехватка подвижного состава. В последнее время немцы вынуждены усилить охрану поездов, так как чехословацкие патриоты организуют крушения, засыпают песком буксы вагонов, выводят из строя паровозы. На станции Раковник германские власти арестовали несколько железнодорожных рабочих и служащих по подозрению в умышленном срыве движения поездов. [21; 355-356]